Митинги надежды. Почему у российской оппозиции нет стратегии сопротивления?
Прошедшие 23 и 31 января по всей России антиправительственные митинги вновь возродили надежды на демократические перемены в стране. Массовость протестов, вовлеченность в них регионов, молодость участников, их искренность и бесстрашие – все это зовет нас поверить, что перемены возможны.
Уже все страны Европы встали на путь цивилизованного демократического развития. Все, кроме некоторых осколков советской империи. И самого крупного ее осколка – России. То ли леший водит нас кругами по тысячелетней истории и мы никак не можем вырваться из пут авторитаризма, то ли мы сами виноваты, что не умеем учиться на чужих ошибках и даже своих собственных.
Почему у нас ничего не получается? Не потому ли, что мы, как и власть, не любим ворошить прошлое, признавать свою вину и каяться в просчетах? И снова в бесконечный раз их повторяем. Это очень важная тема, но оставим работу над ошибками до другого раза.
Нам все время казалось, что мы чуть-чуть не дожали
Сегодня речь о новом гражданском пробуждении – подлинном или мнимом, это покажет ближайшее будущее. Как ни относиться к Навальному-политику, но его бесстрашие и настоящий патриотизм стали для одних причиной, а для других поводом выйти на уличные акции. Возможно, последних было даже больше.
Собственно, так не раз случалось и раньше. Требование отмены 6-й статьи Конституции СССР о ведущей роли компартии стало поводом для грандиозных антикоммунистических митингов 1990 года. Грязная сделка по обмену мандатами между Путиным и Медведевым стала поводом для протестных выступлений 2011–2012 годов.
Политические репрессии не один раз становились поводами для протестных акций с участием самых разных, порою полярных политических сил. Но всякий раз власть оказывалась сильней и изворотливей. Даже уступая иногда в частных вопросах, она успешно сохраняла систему.
А нам все время казалось, что мы чуть-чуть не дожали. Что выйди нас на десять тысяч, а сто, или не сто, а миллион, то система зашатается и рухнет. Мы живем надеждами и, в сущности, иллюзиями. Эти иллюзии подогреваются в нас мастерами пропаганды – и штатными из телевизора, и тихушниками в собственной среде. Они уговаривают нас, что протест обязательно должен быть мирным и санкционированным, и если нас действительно будет много, то, вопреки генералиссимусу Александру Суворову, мы победим числом, а не умением.
Надо внимательнее сидеть на уроках белорусского
А с чего бы это? Разве миллион бунтующих на коленях смельчаков испугает власть больше, чем несколько тысяч? Откуда такая убежденность? Нам бы надо внимательнее сидеть на уроках белорусского. Мирный протест – мощный и креативный охватил всю Беларусь и ясно показал отношение общества к самопровозглашенному президенту Лукашенко.
Но пока у диктатора есть деньги, чтобы платить преторианской гвардии и покупать для нее оружие, даже у многомиллионного мирного протеста нет практически никаких шансов на успех. Точно так же, как это происходит в Венесуэле, где оппозиционного лидера Хуана Гуайдо даже провозгласили президентом, но у проигравшего выборы диктатора Николаса Мадуро остались в руках силовые структуры и национальный бюджет.
Нет почти никаких сомнений, что Лукашенко или Мадуро не остановятся перед применением огнестрельного оружия против демонстрантов, если почувствуют реальную угрозу своей власти. И нет никаких оснований считать Путина более демократичным и человеколюбивым, нежели эти двое. Скорее всего, они поведут себя также, как Николай Второй, потопивший в крови 9 января 1905 года мирную манифестацию петербургских рабочих, или как Политбюро ЦК КПСС, расстрелявшее в июне 1962 года рабочую демонстрацию в Новочеркасске.
Как китайские коммунисты, подавившие летом 1989 года протестные выступления на площади Тяньаньмэнь в Пекине, или бесноватый румынский диктатор Николае Чаушеску, в декабре 1989 года приказавший стрелять по демонстрантам в Тимишоаре и Бухаресте. При всем различии исторических обстоятельств и личных биографий, это люди одного политического плана – крепко держащиеся за власть и ни во что не ставящие человеческую жизнь.
Коэффициент их озверения несравним со средним уровнем своеволия любой исполнительной власти. Эти ребята не из тех, кто поступится диктаторским положением, приняв во внимание осуждающее мнение общества.
Диктаторы не зависят от общественного мнения
От общественного мнения зависят лидеры, политическая судьба которых периодически определяется избирателями. Которым ставят оценки на очередных выборах. Эти политики вынуждены прислушиваться к голосу улицы, чтобы не оказаться за бортом политической жизни. У нас же реальных выборов нет, поэтому власть легко игнорирует общественное мнение. Механизмы воздействия на власть, эффективные при демократии, не эффективны в условиях авторитаризма. На мирное выражение мнения авторитарной власти наплевать; ее беспокоит только радикализация протестов.
Значит ли это, что протестные выступления себя изжили? Нет, конечно. Однако 31 января в Москве власть показала свои возможности. Город превратили в оккупированную территорию с локальными зонами. Свободный проход в центр города ограничили. Людей задерживали без всякого повода. Начали применять электрошокеры. Власть демонстративно распоясалась. Она отрепетировала чрезвычайное положение, которое можно будет вводить при любой попытке людей реализовать свои гражданские права.
Чем настойчивее звучат требования свободы, демократии и законности, тем меньше у российской власти охоты играть в эти игры. Потому что для нее это просто игры. Она готова играть в демократию, пока ей ничто серьезно не угрожает. Малейшая угроза – и она начнет стрелять.
Сложилась, казалось бы, патовая ситуация. Мирный уличный протест вряд ли приведет к победе, а для силового ответа у общества нет ни ресурсов, ни решимости. Оппозиционно настроенному российскому обществу есть смысл подумать и о других путях сопротивления.
О широкой кампании гражданского неповиновения, об отказе поддерживать налогами государственную власть, о забастовочном движении, о настоятельном обращении к Западу с призывом не инвестировать ни цента в государственный сектор российской экономики и финансовую систему. Нужна стратегия сопротивления, которая не замыкалась бы на испробованных методах, очевидно безуспешных при режимах с таким коэффициентом озверения.
Александр Подрабинек для Vot Tak TV
* Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
