«С гордостью всем говорю: мои муж и сын в тюрьме за неравнодушие». История одной белорусской семьи
Семья Букас из белорусского города Бобруйска в последний раз собиралась вместе 10 августа 2020 года. В тот вечер они направлялись в магазин на центральной площади города, но не доехали до него – дорога была оцеплена из-за протестов против фальсификации результатов выборов. Потом случилась перепалка с сотрудником ГАИ, задержание, суд и обвинительный приговор для главы семьи Игоря и его сына Олега. Наши коллеги с Belsat.eu поговорили с Еленой Букас, женой Игоря и матерью Олега.
После трех месяце в СИЗО, 27 ноября в суде Бобруйского района и города Бобруйска Игорь и Олег Букасы услышали приговор – их признали виновными по статье 364 УК РБ («Насилие в отношении сотрудника органов внутренних дел»). 53-летний отец получил четыре года лишения свободы в колонии строгого режима, 24-летний сын – два года лишения свободы в колонии общего режима.
В первый день протестов после президентских выборов, 10 августа, Букас-старший вступился за водителя, просившего сотрудника ГАИ отпустить его (позднее он узнал, что водитель сигналил протестующим). Игорь поинтересовался у правоохранителя, что происходит. А также заметил, что у него самого на лобовом стекле служебной машины нет наклейки о прохождении техосмотра. После этого замечания майор Владимир Меньшов отдал команду сотрудникам Департамента охраны МВД: «Этого задерживаем», – и схватил Игоря Букаса. Тот руку вырвал и дал майору подзатыльник. К месту конфликта подбежал Олег Букас, на которого тут же набросились люди в бронежилетах. Одного из них молодой человек ударил кулаком по защитному шлему.
«Естественно, сын бросился защищать. Это же инстинктивно. Какой сын будет спокойно смотреть, как отца душат? – говорит Елена Букас. – Я сама готова была оттягивать этого милиционера. Я кричала: “Люди, помогите, потому что убьют!” Там же человек 15 бежали к нам в этих шлемах. И убили бы, не сомневаюсь».
«Сплю в куртке, шапке и брюках. Держусь»
Мы встретились с Еленой Букас после рассмотрения апелляции 25 февраля – Могилевский областной суд оставил в силе решение бобруйского судьи Андрея Литвина.
«Их привели в наручниках, прицепили к какой-то железной трубе, – рассказала Елена о свидании с близкими сразу после заседания. – Аня [жена Олега Букаса. – Примеч.ред.] тоже ходила, рассказывала, что поставила дочь на ножки возле телефона, через который разговаривают, а Олег свободную руку прижал к стеклу, чтобы и дочь могла приложить свою ладошку. Не поговорили, проплакали все время».
Букас-страший тоже плакал. Таким жена увидела его впервые за все полгода в СИЗО: «Говорил, что не выдержит, если я его за это время брошу, – едва сдерживает слезы и Елена. – Просил, чтобы рассказала обо всем, что происходит в стране. Повторял: “Мне все равно, что слушают, говори обо всем”. Поговорили о суде над Бабарико, о Тихановской, я рассказала, как проходят суды, по сколько лет людям дают. Они там, за решеткой, еще больше нас ждут весны и перемен».
На суде в Бобруйске майор ГАИ Владимир Меньшов, который отдал приказ «брать», просил суд не лишать отца и сына Букасов свободы – они раскаялись и еще во время следствия попросили прощения у силовика. Но на приговор это не повлияло. По словам Елены, Игорь и Олег очень надеялись на апелляцию:
«Игорь писал, что должен быть справедливый суд. Я, глядя на то, что творится в стране, отвечала: “Вы не знаете, что у нас с августа больше нет судов, которые бы руководствовались законом и выносили справедливые приговоры”. Впрочем, их и раньше не было, просто люди, которые не сталкивались с этим, не замечали. Страдали те, кто попадал в жернова системы. Теперь страдают все».
Игорь и Олег более полугода остаются в Бобруйском СИЗО № 5. По словам Елены, они очень ждут, чтобы их быстрее этапировали. Надеются, что в колонии будет легче.
«Игорь рассказывает о камере, что у нас в гараже лучше. Сырая, обшарпанная, холодная. Обоих поставили на профилактический учет как склонных к экстремизму. Даже в душ водят в наручниках».
За то, что из-за плохого самочувствия прилег и уснул днем, Олег Букас провел три дня в карцере. Елена отмечает, что и сын, и муж сильно похудели, хотя на еду не жалуются: «Возможно, чтобы не огорчить меня. А может, нервы сказываются».
«Если ты носишь форму – ты враг народа»
Женщина достает охапку писем из СИЗО и зачитывает одно из них – от мужа:
«Родная моя! Вчера получил от тебя письмо. Спасибо большое тебе за него. Перед этим мне снились плохие сны. Сил нет от нервов, аж трясет всего. В голове всякие мысли перебираю. Расскажу немного о себе. 9 февраля нас с Олегом поставили на еще один профилактический учет – за склонность к нападению на работников милиции. Сказали, что такая бумага пришла из Минска. Сейчас нас повсюду водят в наручниках. Очень неудобно, особенно когда идешь из душа: обливаешься потом и не можешь вытереться. Камера – просто ужас. С потолка кусками сыплется побелка. Очень сыро и холодно. Сплю в куртке, шапке и брюках. Держусь. Когда приходят твои письма, читаю и боюсь, пусть бы у вас там было все хорошо».
Люди, которые выходили из СИЗО, рассказывали, что после задержания Игорь три дня стучал в дверь и просил вызвать ему врача. Когда все же отвезли в больницу, выяснилось, что у него сломан нос, надорвано ухо, ушиб почки, высокое давление.
«Потом милиционеры сказали, что Игорь был пьян, сам упал и сломал нос, – рассказывает Елена. – Но экспертиза показала точно, что и у сына, и у мужа алкоголя было ноль промилле».
«У наших родных и друзей открылись глаза на происходящее в стране, – говорит бобруйчанка. – Я вижу, что даже люди, которые раньше были лояльными, очень негативно стали относиться к судьям, прокурорам, милиции, которая должна защищать людей, а на самом деле бьет нас. Я чувствую сейчас так: если ты носишь форму – ты враг народа».
Финансовый аспект
Тяжело семье сейчас и в финансовом плане: и Елена, и Анна, молодая жена Олега, потеряли кормильцев. Пока длились судебные разбирательства, огромные суммы пошли на адвокатов. Елена устроилась на работу, когда поняла, что надежды на скорое возвращение мужа напрасны: «Я надеялась, что их отпустят еще до Нового года и мы вместе займемся грузоперевозками. Но не отпустили. Пошла искать работу. Оказалось, это не так просто».
В одном из мест нужно было указать в анкете наличие судимостей у близких. В другом работодатель узнал Елену Букас, сказал: «Я вас знаю, и вы о себе все знаете». Женщина все поняла и ушла сама. Пошла на Бобруйский мясокомбинат, где «берут всех, ведь за триста рублей ($115. – Примеч. ред.) никто не хочет работать». Оттуда ее направили кухонной работницей в новую школу «от мясокомбината». Зарплата минимальная. На нее женщине нужно жить самой, растить младшую дочь, собирать передачи мужу и сыну. А еще помогать невестке с 10-месячной внучкой, которые живут на пособие на ребенка. У малышки обнаружили порок сердца и проблемы с почками. Сама Анна до сих пор окончательно не пришла в себя после родов.
На рассмотрении апелляции в Могилеве Александр Рыжков, адвокат Олега Букаса, дал коллегии судей документы, подтверждающие болезни матери и младенца, просил смягчить меру наказания, изменить заключение на ограничение свободы. Безрезультатно.
Букасы-старшие вместе более 26 лет. Когда-то Игорь работал участковым, потом – старшим оперуполномоченным уголовного розыска в Бобруйске. Ушел из органов в 2001 году по собственному желанию. До ареста работал водителем на Бобруйской птицефабрике. У семьи трое детей. Старшая Ольга – юрист, окончила Белорусский институт правоведения, вскоре должна родить ребенка. Младшая, 19-летняя Екатерина, учится на бухгалтера. Олегу в апреле будет 25. Он плотник по образованию, но всегда увлекался машинами, поэтому стал водителем в семейном бизнесе.
Елена думает об эмиграции, если сын и муж выйдут на свободу. А вот дочки уверенно говорят, что останутся и будут ждать хорошей жизни в своей стране.
«Мне не стыдно, что муж и сын в тюрьме. Я горжусь ими»
Самым неприятным после ареста мужа и сына было потерять друзей. «Я была в шоке, когда видела, как люди, с которыми вроде как дружили по 25 лет, начинали шарахаться от нас, – рассказывает женщина. – Меня спрашивают, чего нам не хватало. Я не понимаю этого вопроса. Я им говорю, что не в материальных же ценностях, достатке дело, дело совсем в другом».
Елена не может понять друзей Олега, которые до сих пор не написали ему ни одного письма. Ей никогда не было стыдно за мужа и сына:
«Когда я выбирала одежду для передачи, меня продавец спрашивает – кому? Отвечаю, что в тюрьму – сыну и мужу. Покупала стельки для обуви – мне говорят, сейчас таких не носят, куда мне такие надо. Просто отвечаю: в тюрьму. Мне не стыдно. Я горжусь, что воспитала такого сына, что он никогда не будет равнодушно стоять в стороне. Я в каждом письме пишу ему: “Ты настоящий мужчина, который сможет постоять за себя и ближнего. Я горжусь тобой”».
Бобруйчанка очень благодарна всем, кто помогал ее семье и продолжает поддерживать. «После свидания я навзрыд плакала в машине, рыдала. Потом взяла себя в руки и поехала к невестке, – говорит Елена Букас. – Это не горе. Мы не носим цветы на кладбище. Из тюрьмы все возвращаются, это из земли никто не поднялся. Поэтому переживем. Выдержим. Я верю, что будут перемены, что все не напрасно».
Анна Гончар
Оригинал публикации – Belsat.eu
