На Лидию Прудовскую из Архангельской области завели уголовное дело о «дискредитации». В Следственном комитете допросили не только ее, но и ее несовершеннолетних детей
Лидия Прудовская регулярно ходит в суд города Мирный: иногда как юрист, а иногда в качестве обвиняемой. Уголовное дело по статье о «дискредитации» армии — не первый случай, когда ее преследует государство. Но впервые правоохранительные органы вызвали на допрос ее младших сына и дочь. «Вот Так» рассказывает историю Лидии.
24 июля на жительницу закрытого города Мирный Архангельской области завели уголовное дело по статье «Публичные действия, направленные на дискредитацию российской армии» (ч. 1 ст. 280.3 УК РФ). Причиной стали посты Лидии Прудовской вконтакте. Максимальное наказание по самой популярной политической статье (она появилась в административном и уголовном кодексе через неделю после начала полномасштабной войны в Украине) — до 5 лет лишения свободы. Наличие детей до 14 лет может стать смягчающим обстоятельством и поводом для отсрочки наказания.
У 46-летней Лидии Прудовской — двое несовершеннолетних детей. После развода с мужем она воспитывает их одна. Алисии девять лет, Евгению — почти 11, его семья взяла под опеку в младенчестве. В отличие от усыновления, при котором ребенок приобретает все права родного, опекунский ребенок, по сути, остается «государственным» — приемная семья несет за него ответственность, следит за получением образования и обеспечивает, в том числе за счет государственных пособий и выплат. Поэтому чтобы забрать ребенка из опекунской семьи, органам опеки даже не нужно лишать мать и/или отца родительских прав. По словам Лидии, если суд приговорит ее к реальному сроку заключения, есть риск, что сына у нее отнимут. Даже несмотря на то, что у Жени есть второй опекун — его приемный отец, бывший муж Прудовской.
В понедельник, 31 июля, обоих детей допросили в Следственном комитете города Мирный. Их мать отстранили от допроса, чтобы она, как объяснил следователь, не могла оказывать давления на свидетелей — собственных детей.
«Это было ужасно»
Допрос несовершеннолетнего ребенка о действиях родителя законен. Детей Прудовской вызвали в качестве свидетелей, поскольку они живут вместе с мамой. Допрашивать тех, кто живет вместе с фигурантом — это может быть и муж, и родители, и как в данном случае, дети — обычная практика. Они могут рассказать то, что интересует следователя, например, пользуется ли подозреваемая компьютерной техникой и мобильными средствами связи, с которых, по подозрению следствия, делались публикации в интернете.
«Перед поездкой в Следственный комитет я рассказала детям, что на меня завели уголовное дело, — говорит Прудовская. — Объяснила, что их будут расспрашивать [в полиции] и они должны сказать правду, но имеют право не отвечать на вопросы и воспользоваться 51-й статьей (эта статья Конституции РФ позволяет не свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников. — Ред.), чтобы не давать показаний против мамы и самих себя. Сказала, что ничего страшного нет, переживать не надо».
Как уточняет Лидия, в Следственном комитете с сыном и дочкой разговаривали по отдельности. «Каждого допрашивали всего по 15 минут, но я все равно распереживалась. Для меня это было ужасно. А дети перенесли допрос относительно нормально. Не плакали ни до, ни во время, ни после допроса». Прудовская упоминает , что Алиса испугалась и не хотела заходить в кабинет, а после заявила, что больше никогда ни на какие допросы не пойдет. Со слов юристки, для ее дочери это было шоком. Сын же «все понимает, вел себя спокойно», — сказала Лидия.
Кроме следователя, с детьми Лидии разговаривали педагог-психолог и представитель органов опеки и попечительства. «Вроде все нормальные. Никакой предвзятости и давления в адрес моих детей с их стороны не было. Вопросы про [Украину] не задавали. Спрашивали “С кем вы живете?”, «Как мама к вам относится, не обижает ли вас?”» Женя и Алиса ответили, что в семье все хорошо, они любят маму, а мама любит их.
51-й статьей дети не воспользовались. Но Женя не стал отвечать на вопросы о том, есть ли дома компьютер, ноутбук, телефоны, и выходят ли они в интернет. Алисия ответила утвердительно. Об этом Лидии рассказали дети после допроса.
«Сыну объясняю, что если меня посадят в тюрьму, я буду постоянно думать только о нем и его сестре. Он очень любознательный и задает тысячу вопросов в минуту: что нам теперь делать, что дальше будет, с кем мы будем жить? Я все рассказываю и говорю, что, если в самом худшем случае меня посадят, жить они будут с папой», — объяснила Прудовская.
Через день после детей на допрос пришла Лидия. Ей назначили меру пресечения — подписку о невыезде. Отвечая на большинство вопросов, Прудовская, по совету своего адвоката Константина Хохрина (его предоставила организация «Сетевые свободы», оказывающая юридическую помощь по делам о свободе выражения мнения — Ред.) руководствовалась 51-й статьей. Следователь показал, из-за каких постов возбудили дело. Эти и другие детали допроса Лидия не может рассказать из-за подписки о неразглашении.
Постановление на обыск женщина получила 24 июля, но обыска еще не было. «Я спросила в суде, на каком основании выдано это постановление, — говорит Лидия. — Помощник судьи была в шоке и спросила, кто мне выдал постановление. Я ответила: “Так вы и выдали. По почте прислали”. Мне сказали, что этот документ мне отправили по ошибке, потому что об обыске обычно не предупреждают. А то, видимо, сюрприза не будет».
«Полный беспредел»
Первое административное дело о «дискредитации» (ч. 1 ст. 20.3.3 КоАП) на Прудовскую завели в августе 2022 года из-за нескольких постов вконтакте. В постах она написала о преступлениях российских военных в Буче, о «фашистской России». Содержание другого дословно следующее: «Вселенная, за что же я так наказана родиться в этом дурдоме? Это полное днище».
Как стало известно из материалов административного дела, донос на Лидию написала некая Ананьева Е.В. из Москвы. На тот момент у Прудовской была открытая страница вконтакте и ее посты мог читать, кто угодно. Лидию признали виновной, она заплатила штраф 35 тыс. рублей.
«После штрафа я предполагала, что [уголовное дело] возможно. Но когда в стране творится что попало, молчать я просто не могу, — утверждает Прудовская. — Хочу показать свое несогласие. Я постоянно сталкиваются с несправедливостью в стране, где людей стараются обмануть, где почти невозможно добиться даже того, что положено по закону. Это полный беспредел». Лидия говорит, что никогда не поддерживала российскую власть, на выборах голосовала против Ельцина и тем более против Путина, так как «понимала, что эти люди не приведут нашу страну ни к чему хорошему».
Мирный — закрытый и военный город, там расположен космодром Плесецк. Несмотря на это, по словам Лидии, ярко выраженных признаков пропаганды там нет: агитационных плакатов мало, машин с литерами «Z» штук пять на весь город с населением 27 тысяч человек.
По первому образованию Лидия инженер-строитель. Второе образование — юридическое — решила получить после того, как ее несколько раз пытались уволить. Первый раз — в 19 лет, когда Лидия работала нянечкой в детском саду. Она подала на работодателя суд и выиграла дело. С новыми увольнениями она столкнулась в этом марте на строительном предприятии, где проработала семь лет мастером строительно-монтажного участка. Увольняли ее два раза: сначала якобы истек краткосрочный договор, потом сократили, хотя мать-одиночку сократить не могут: «Мне пришлось подать в суд на работодателя и оба раза я возвращалась на работу. Но они меня сильно не любили, и, наверное, под меня придумали ликвидацию нашего филиала”. Последние четыре месяца Прудовская не работает и состоит на бирже труда.
Чтобы защищать свои права и помогать другим, в 42 года Лидия Прудовская стала юристом: «Иногда веду гражданские дела против государства. Если кого-то с работы уволили, с пенсией обманули, или недавно онлайн-мошенники взяли кредит на имя моей заявительницы. Помогаю чаще всего бесплатно или за символический гонорар. Мне важнее получить опыт».
Допрос в следственном комитете — не первый случай, когда дети Прудовской общаются с сотрудниками правоохранительных органов. В 2020 году Лидию обвинили в мошенничестве (ст. 159 УК РФ). Ее отвезли в отдел полиции вместе с детьми, им тогда было шесть и семь лет.
Тогда уголовное дело на Прудовскую завели из-за того, что она несколько месяцев получала два пособия одновременно: по безработице и за приемное родительство. Лидия утверждает, что не знала о том, что нарушает закон. Она вернула всю сумму полученных выплат — 43 тыс. 705 рублей 93 копейки. Несмотря на это, дело против нее все равно возбудили.
Суд признал мать двоих детей виновной и назначил штраф — 10 тыс. рублей. Гособвинителя вердикт не устроил и он попросил заменить штраф исправительными работами. После этого апелляцию подал адвокат Прудовской и ее полностью оправдали, а из Генпрокуратуры даже прислали извинение.
«Сейчас у меня статья политическая. 159-ая для меня неприятнее, потому что я ни разу в жизни ничем противоправным не занималась, наоборот, старалась людям помочь», — говорит Лидия.
«Моя жизнь рухнет»
У Лидии Прудовской две сестры. Когда их мать умерла, сестрам было шесть, девять и 12 лет. Ех воспитывал отец, украинец. Несколько лет назад он тоже умер. Средняя сестра, Оля, поддерживает российскую власть и любит Путина. С ней Лидия общается мало.
«Старшая сестра, Лена, родилась в Украине, — говорит Лидия. — Мы всю жизнь прожили в России, но часто ездили в Украину к бабушке, родственникам и друзьям — реальную ситуацию знаем. Тетя говорит: “Какие тут могут быть нацисты? Бомбят-то по нам”».
Елена тоже подрабатывает юристом. И на нее тоже завели административное дело по статье о «дискредитации» за посты. «Скоро у нее суд. Она уже отошла от первого шока, хотя все равно неприятно. Скорее всего, на нее донес житель Мирного, я его хорошо знаю. Он и мне после моих постов присылал угрозы, пока я его не заблокировала», — рассказала Лидия.
Первый сын Лидии умер из-за врожденного порока сердца, когда ему был год и 11 месяцев:
«Можно сказать, что его убила Российская Федерация. При качественной медицине такие пороки убираются операционно и ребенок продолжает жить нормальной жизнью, но, к сожалению не у нас, — сетует Лидия. — Мы с сыном постоянно лежали в больницах, но медицинскую помощь там ему практически не оказывали. Операция не помогла. Всю ночь сын умирал у меня глазах в палате Мирнинской больнице. На следующий день нас на вертолете переправили в Архангельск, по дороге в больницу, в машине скорой помощи он умер». С момента смерти сына прошло уже 11 лет — сейчас об этой трагедии Лидия уже может говорить более-менее спокойно.
«Через год после смерти сына у нас появился Женя, — вспоминает Прудовская. — Я росла без мамы, и давно хотела взять ребенка из детского дома. Мы забрали Женю, когда ему было 11 месяцев. Когда первый раз его увидели, он был кучерявенький такой, слюнки текли ручьем. Мы с мужем сразу решили, что он наш, родной и стали готовить документы на оформление опеки». Через полтора года родилась Алисия. Также у Лидии есть старшая дочь Маша, ей 26 лет. После начала полномасштабного вторжения России в Украину она с мужем переехала в Португалию.
Алиса закончила 2-й класс, Женя — 4-й. С этого учебного года они на семейном обучении. Их мать приняла такое решение по нескольким причинам:
«Во-первых, с каждым годом образование становится все хуже. В нашей школе почему-то на уроках литературы и музыки дети должны были читать молитвы. Но мы же не в воскресную школу детей отдавали, — возмущается женщина. — Во-вторых, не хочу, чтобы на моих детей негативно повлияли “Разговоры о важном”, гимны, поднятие флага. Весь год я с ними занималась. Но времени на все не хватает, и в новом учебном года планирую записать их в онлайн-школу».
Бывший муж Лидии военный. Служил в Сирии, ветеран боевых действий. Сейчас служит на Новой Земле. «По возрасту ему пора на пенсию, но [из-за войны] контракт не расторгнут. О моей [антивоенной] позиции мы не разговариваем, — объяснила Прудовская. – Раньше мы планировали, что Женя пойдет по стопам отца. Сейчас ситуация изменилась, про военную карьеру больше не думаем. И свыклись с мыслью, что за свои слова можно получить уголовную ответственность. Но все равно я к этому не готова, к такому вообще нельзя подготовиться. Если мне дадут реальный срок, вся моя жизнь рухнет. Но и молчать – это как перестать дышать, любить детей, жить. Кто вправе этого от меня требовать?»
Ирина Новик
