«Возвращение к самиздату невозможно». Как российские издательства избегают государственных запретов
Впервые после распада Советского Союза в России стали появляться запрещенные писатели и книги. Государство таким образом пытается поставить литературу под контроль. В экстремистские списки и «иноагенты» стали попадать авторы, которые издавались в России миллионными тиражами, по чьим книгам ставили фильмы и спектакли. На рынке распространяются никем не верифицированные списки запрещенных изданий, которые негласно влияют на работу магазинов и библиотек. Попытка цензурировать литературу напоминает коммунистические времена, но участники рынка рассказали «Вот Так», что книгоиздатели и сами читатели до последнего ищут и находят способы не дать этому случиться.
В конце апреля 2024 года в России за три дня сняли с продажи шесть книг. Издательство «АСТ» 22 и 23 апреля разослало книготорговцам письма, в которых сообщалось о решении отозвать с полок магазинов «Наследие» Владимира Сорокина, «Комнату Джованни» Джеймса Болдуина, «Дом на краю света» Майкла Каннингема, «Песнь Ахилла» Мадлен Миллер и «Маленькую жизнь» Ханьи Янагихары.
Такое решение издатель объяснил тем, что в этих романах нашли признаки, подпадающие под статью о «пропаганде ЛГБТ и смене пола» (ст. 6.21 КоАП РФ). 24 апреля «Медиазона» сообщила, что издательство «Эксмо» отзывает из продажи книгу Брендона Тейлора «Настоящая жизнь», главный герой которой — гей.
Именем Янагихары
По словам сотрудницы одного из российских книжных магазинов, подобные запреты только подстегивают интерес читателей. «Имя Янагихары после этого скандала узнало столько народу, сколько в принципе с начала выпуска этой книжки не знало, — говорит она. — Это же большой сложный роман. Когда он вышел, этой истерии не было. Про него много писали, но за пределы узкого комьюнити это не выходило. А сейчас я сижу и вторую неделю наблюдаю, как приходят люди, у которых по лицу видно, что им сложная литература нафиг не сдалась.
Они достают бумажку из кармана и с надеждой спрашивают: “Я-на-ги-хара есть?”. Ты сидишь и думаешь: чел, ну ладно бы легкий романчик какой-нибудь, но ты же не осилишь. Несмотря на то что там про геев, ты просто не сможешь, не попрет».
Более того, запрещенных Сорокина и Янагихару перекупщики тут же начали продавать на Avito. Эти книги теперь можно купить в кредит. Названия произведений не указываются, но если написано, что продается «Сорокин», скорее всего, речь идет об изъятом из магазинов «Наследии». На фотографии в объявлении виден только блок страниц и кусочек обложки, по цвету которой знающие люди могут понять, что это за книга.
Иногда обложка заблюрена. Книгу Мадлен Миллер «Песнь Ахилла» продают под названием «Не цирцея», потому что в России было издано всего два романа этого автора, и знатоки понимают, что если не один, то второй. Такая же ситуация с Янагихарой. Слово «жизнь» на фото означает, что у продавца в наличии есть, как говорится в описании, «не дср», то есть не «До самого рая» Янагихары, — «Маленькая жизнь».
Замазанный Пазолини — артефакт эпохи
Издательство «АСТ» в новой книге-биографии режиссера и писателя Пьера Паоло Пазолини «Пазолини. Умереть за идеи» скрыло текст о его гомосексуальности — примерно одна пятая часть всего объема закрашена черной краской. В издательстве считают, что таким образом книга может стать «артефактом эпохи, атрибутом перформанса, художественного высказывания».
При этом на самой обложке отсутствуют упоминания о цензуре, а на сайте «АСТ» отмечено, что «текст книги был сокращен в связи с 478 федеральным законом» (закон о «пропаганде ЛГБТ»). Издательство выпустило пресс-релиз, в котором назвало такую печать вынужденным решением.
Закрасить часть текста — более честно, чем просто удалить абзацы и сделать вид, что их не было в книге, отметили в «АСТ». Как рассказал «Вот Так» один из издателей, «интернет никто не отменял, и люди могут отыскать и прочитать недостающие фрагменты».
Сомнительные строки в книгах активно замазывают черным последние пару лет. Причем сама идея не нова — в 2013 году издательство Penguin Books выпустило роман «1984», где название романа было скрыто под слоем черной краски, которая со временем стиралась. Мысль дизайнеров заключалась в том, что от любопытства читателей зависит поражение цензуры и победа здравого смысла.
По словам сотрудницы одного из издательств, «АСТ» никто не вынуждал закрашивать черным страницы в биографии Пазолини, это просто «хороший рекламный ход»:
«Самое главное, что в соцсетях мелькает, что есть заказы с маркетплейсов, потому что люди хотят просто посмотреть, как это. Многие блогеры написали, что это занятный артефакт, это наша история, объект искусства. Пиар-отдел «АСТ» это выпустил и отработал на все 100%. Теперь другие их книги будут брать лучше, потому что они привлекли внимание к серии. Я знаю людей, которые пошли покупать биографии, которые были в серии до этого — а вдруг там было что-то интересное».
Это напоминает охоту за дефицитными книгами в Советском Союзе, для получения которых приходилось переплачивать спекулянтам, продававшим перед входом в книжные магазины купоны за сданную макулатуру, потому что только за сданные килограммы бумаги можно было приобрести хорошую литературу.
Так сложные и редкие книги оказывались в библиотеках людей, которые никогда бы ими не заинтересовались, если бы эти книги не считались престижным дефицитом и признаком достатка наравне с отсутствующими в свободной продаже импортной мебелью или хрусталем.
Законы против ЛГБТ и иноагентов ударили по литературе
Ситуация на российском книжном рынке стала результатом действия законов, принятых за последние несколько лет и ограничивающих свободу слова. После вступления в силу закона об иностранных агентах и многочисленных жалоб «возмущенной общественности» в некоторых магазинах книги «иноагентов» стали оборачивать в бумагу, скрывающую оригинальные обложки.
Потом российские депутаты приняли закон об ЛГБТ-пропаганде в кино, сериалах, СМИ, рекламе и книгах. Сейчас правительственная комиссия одобрила законопроект о необходимости при распространении книг и фильмов предупреждать о вреде наркотиков и наказании за их продажу.
«Постепенно привыкаешь к этому. Сначала удалять цитаты о террористах, потому что это экстремистские материалы — ты думаешь: “Ну ок”, — рассказывает редактор одного из издательств. — Потом ты удаляешь куски про наркотики — ну ладно, ну не будут люди пользоваться, не будут знать. Потом удаляешь что-то про Россию, потом что-то еще. Если кого-то признали экстремистской организацией или иноагентом — лучше вообще их из книжки убрать, чтобы никого не провоцировать. Я сломалась на ЛГБТ и после этого сменила издательство.
Там, где я сейчас работаю, мы действуем по принципу, что каждая книга — это документ эпохи. Мы всех оставляем, просто ставим везде сносочки о том, что этот признан иноагентом, эта организация признана Минюстом экстремистской, эта организация запрещена в России. И по количеству таких сносочек становится понятен абсурд происходящего».
Если в случае с наркотиками или экстремистами можно обойтись сносками, то упоминание однополой любви недостаточно маркировать — эту информацию вообще нельзя публиковать по российским законам об экстремистской деятельности. А такой она стала после того, как Верховный суд признал абстрактное и несуществующее движение ЛГБТ экстремистским сообществом, после чего все упоминания однополых или трансгендерных отношений стали подпадать под действия антиэкстремистского закона.
Именно поэтому издательства начали замазывать черным гомосексуальные сцены, поскольку уже были прецеденты, когда суды вменяли им многомиллионные штрафы. Тем не менее некоторые собеседники «Вот Так» утверждают, что издательства опережают события, занимаясь самоцензурой, потому что четких правил поведения государство им не спустило и они скорее догадываются о том, что позволено, а что нет.
Редактор одного издательства вспоминает, что когда феминитивы назвали признаком «экстремистской организации ЛГБТ», к ней обратились сразу несколько переводчиков с вопросом, переделывать ли им теперь свои переводы, убирая запрещенку.
«Решение издательства было не падать раньше выстрела. Феминитивы мы использовали и продолжаем использовать», — говорит она.
Эксперты одобряют запреты
В апреле стало известно о создании экспертного совета, призванного следить за соблюдением издательствами новых правил. Этот орган работает в составе Российского книжного союза, возглавляемого бывшим главой Счетной палаты Сергеем Степашиным.
В его состав вошли представители Роскомнадзора, Российского исторического общества, Российского военно-исторического общества, Русской православной церкви, Духовного управления мусульман России, Федерации еврейских общин России и других организаций.
Владелец крупнейших российских издательств «Эксмо» и «АСТ» Олег Новиков фактически инициировал создание этого совета в надежде, что это сможет защитить его от давления.
«Новиков думал, что эта комиссия поможет им получать положительные экспертизы, — рассказывает один из участников книжного рынка. — Они создали эту комиссию, думая, что она будет их “отмазывать”, и довольно быстро поняли, что никакие эксперты не поставят свою подпись под положительными экспертизами всей этой “запрещенки”».
Именно по рекомендации совета издательство «АСТ» остановило продажи романов Владимира Сорокина «Наследие», Майкла Каннингема «Дом на краю света» и Джеймса Болдуина «Комната Джованни».
«Ведомости» писали, что запуск экспертного совета обсуждали еще в январе 2023 года на встрече издателей с Российским книжным союзом и Роскомнадзором, но тогда его предлагали создать на базе Минцифры, которому подведомственны издательства.
Несмотря на существование этих контролирующих органов, все участники книжного рынка, с которыми поговорил «Вот Так», подтверждают, что продолжают издавать книги с сюжетными линиями об однополой любви. По словам одного из собеседников, складывается полное ощущение, что проверяющие органы делают первичную проверку машинным образом.
«Книги никто не читает, если только не по прямому доносу (но и там не читают полностью, просто берут кусочки, которые процитированы в доносе). Явно существует поиск по ключевым словам. Поэтому если есть возможность не использовать такие слова как “ЛГБТ”, “квир”, “гей” и “гомосексуал”, но при этом сохранять весь смысл и контекст, то первичную проверку текст пройдет. А от доносов ты не защищен никогда, что бы ты ни делал и что бы ни издавал», — говорит он.
Кто жалуется на книги
Одним из самых результативных кляузников стал инициатор закона о запрете ЛГБТ-пропаганды, депутат Александр Хинштейн. Из-под его пера вышли, в частности, доносы на книги комиксов «Голубь Геннадий» издательства «Эксмо», на издательство Popcorn Books из-за книг «Лето в пионерском галстуке» и «О чем мечтает ласточка».
Депутат от «Единой России» Ольга Занко написала донос на Бориса Акунина в 2023 году. Основная претензия — писателя до сих пор на тот момент не признали «иноагентом».
Z-писательница Ольга Ускова пожаловалась в издательство «АСТ», а также подписала коллективный донос в СК с требованием проверить «Наследие» Сорокина на «пропаганду» ЛГБТ и пропаганду педофилии. Под письмом якобы подписались 1500 человек.
Первым случаем, когда из школьной программы убрали произведение, стала книга Владимира Маканина «Кавказский пленный». Доносительницей стала депутат Госдумы от «Справедливой России» Яна Лантратова.
Депутат Андрей Луговой призвал проводить рейды по магазинам, где продают книги писателей-иноагентов. В декабре 2023 года в Москве книжный магазин отменил презентацию книги журналистки Аси Казанцевой из-за доносов. Ее травил в том числе Луговой и даже опубликовал в открытом доступе личные данные журналистки.
Писательницу Людмилу Улицкую лишили звания почетного профессора РХТУ — в народе просто Менделеевки — по доносу единоросски из Госдумы Елены Ямпольской.
Существует ли цензура в российском книгоиздании?
Мнения на этот счет разделились: некоторые собеседники «Вот Так» говорят, что цензура есть и она ощутима, в то время как другие утверждают, что сейчас можно только говорить о попытках ее ввести.
«Нельзя сказать, что у нас начала действовать цензура, потому что у нас нет отработанного механизма правоприменения. Можно сказать, что правительство проводит серию экспериментов на предмет того, как половчее ввести цензуру», – утверждает редактор одного из книжных издательств.
По ее словам, многие издательства, в том числе крупные, продолжают издавать квир-литературу, и никто пока не обращает на это внимания.
«Это, знаете, как индеец Джо, которого никто не ловит. На что упадет завистливый взгляд провластного активиста, то и будем запрещать на следующей неделе. Например, Сорокин не понравился женщине по имени Юлия Усова, у которой очень плохие тиражи двух книжек в том же “АСТ”», — рассуждает она.
«Пролетает все, на что кто-то не обратил внимание. Потому что они не читают каждую книгу», — соглашается другая сотрудница одного из крупнейших российских издательств.
Вместе с тем многие издательства вводят самоцензуру, заведомо отказываясь от всего, что потенциально может не понравиться провластным критикам. Для перестраховки многие самостоятельно отправляют книги в экспертный совет, чтобы получить официальное подтверждение, что все в порядке и книгу можно издавать. Иногда отправка на проверку в совет происходит по инициативе авторов.
По словам редактора одного издательства, зачастую на этапе подготовки книги приходится прибегать к эзопову языку.
«Например, мы отправили в типографию антиутопию, где действие происходит в России в 2080 году после “катастрофы”, в результате которой страна отрезана от всего мира, — рассказывает собеседница. — Кто поймет, тот поймет. А кто не поймет, если что, мы скажем: “У нас тут ничего такого нет. Вы сами вложили этот смысл и эти ассоциации”».
Многие книгоиздатели жалуются, что ситуация с репрессивными законами ощутимо ударила по бизнесу. После запрета ряда книг некоторые магазины вернули тиражи издательствам, а те, в свои очередь, вынуждены были отдать им деньги. Издательствам пришлось самостоятельно искать способы продать уже выпущенные тиражи и оказалось, что читатели не боятся за потерю своей нравственности и с готовностью покупают запрещенные книги.
В помощь читателям и издателям пришли те же механизмы, которые использует российская оборонка для поставки санкционной продукции, только в обратную сторону. Навстречу креветкам и комплектующим для ракет поехали запрещенные книги — в Беларусь, Казахстан и Армению, где их с удовольствием покупают россияне, после чего в розницу завозят обратно в Россию.
В некоторых странах Таможенного союза, например в Казахстане, где законы мягче, российские книгоиздатели наладили выпуск книг на русском языке. Так делает, например, издательство «Фолиант», которое публикует авторов, принципиально не сотрудничающих с российскими издательствами.
«Пока нет никакого механизма того, как эти книги маркировать, поэтому у покупателей не возникает сложностей с ввозом их в Россию. У нас есть список запрещенных книг, литературы, которую официально признали экстремистской. Если, допустим, у вас при пересечении границы найдут “Майн Кампф” Гитлера или “Зеленую книгу ИРА”, у вас могут быть проблемы. Но если вы через границу с собой везете условное “Лето в пионерском галстуке”, никто не будет знать, как реагировать», — объясняет один из собеседников «Вот Так».
Выстраиваются новые связи, и как только закрывается один путь, открываются два других, рассказывает источник. По его словам, с начала года в издательстве израильского магазина «Бабель» и в издательстве Freedom Letters, организованном за рубежом бывшим учредителем премии «Большая книга» Георгием Урушадзе, вышло несколько квир-романов, на которые никто бы не обратил внимания и не взялся бы издавать, если бы не новые запреты. Причем сейчас эти книги можно купить и в России.
По мнению книгоиздателей, возвращение к советскому времени, когда были официальное книгоиздание и запрещенный «самиздат», в наши дни невозможно, в первую очередь потому, что успешным писателям и издательствам не нужна господдержка, а тех, кому она нужна, все равно никто не читает. Все же существует не госмонополия, а рынок.
«Будет издаваться то, что будут покупать, и то, что не будет доставлять проблем, — объясняет один из собеседников. — Те, кому принципиально издавать неподцензурную литературу, будут стоять на своей неподцензурности. И опять-таки, как вы себе представляете подполье в эпоху свободного доступа в интернет?»
Можно себе представить, что в будущем государство попытается отобрать контроль за крупнейшими издательствами, говорит один из участников рынка. По его словам, власти могут привести какого-нибудь лояльного государству человека — по аналогии с Юрием Ковальчуком, который контролирует все СМИ, — и попытаться создать госмонополию c полным контролем над контентом. Но пока частные издательства выпускают подавляющее большинство книг, они будут печатать то, что хотят читать люди.
Евгения Тамарченко
