Жители приграничных сел России спустя полгода эвакуации возвращаются домой и гибнут под обстрелами. «Вот Так» рассказывает их истории

Жилье

Сергей (имя изменено по просьбе героя. — Ред.) до 24 февраля жил в селе Журавлёвка Белгородской области. После начала войны его домом стала гостиница «Амакс» в центре Белгорода.

«А ведь я знал, что будет война», — говорит Сергей и показывает переписку с девушкой. Там 8 февраля он спрашивает: «Когда начнется война, куда бежать будем?»

Сергей рассказывает, что в начале февраля, пока по телевизору рассказывали об отходе войск от границы с Украиной, он постоянно видел военных. Когда началась война, Сергей уехал к родственникам в Белгород. В спешке с собой взял только телефон, наушники и документы. Надолго остаться у родственников не получилось, и тогда он заселился в гостиницу «Амакс».

Гостиница «Амакс» в Белгороде, Россия Фото: Wikipedia

«Сначала было как в отеле, но потом все изменилось», — говорит Сергей. В первые дни в «Амаксе» жили обычные постояльцы и условия были нормальные, рассказывает журавлёвец. Проживающим предлагали шведский стол и ежедневную стирку одежды. Особенно Сергею запомнилось, что на каждом этаже стоял хороший пылесос для уборки комнат.

«Даже туалетная бумага была качественная, а не как сейчас — серая, самая дешевая. Я вообще не знаю, где такую [плохую] в Белгороде можно купить», — возмущается он.

Потом условия стали ухудшаться. Шведский стол отменили, пылесос на весь отель оставили один, да и тот «плохонький», стирать стали раз в неделю. По словам Сергея, главное неудобство сейчас в том, что людей очень много: в двухместных номерах часто живут по четыре-пять человек. Номеров на всех не хватает, и администрации приходится разделять семьи. Некоторых постояльцев из-за нехватки кроватей, наоборот, подселяют к семьям на раскладушку. Семьям, где один супруг имеет российское гражданство, а другой — украинское, жить вместе не разрешают.

В номерах, куда определяют переселенцев, нет шкафов и холодильников — негде хранить еду. Постояльцам приходится есть в столовой. Обычно дают гречку, рис, самые дешевые наггетсы и сосиски. Когда переселенцы пожаловались на рацион, меню немного разнообразили: добавили курицу и голубцы.

Не все эвакуированные уживаются с персоналом гостиницы. Сотрудница «Амакса» выложила в инстаграме сторис с подписью «Как же за***ли эти еб***е беженцы». После этого ее уволили.

Рейтинг

В разных отелях — разные условия. Среди эвакуированных они ранжируются так: самые лучшие — «Амакс», «Белгород» и Riviera; худшие — палаточный городок «Вираж» и «Патриот». В основном эвакуированных из сел Белгородской области селят в места получше, а в «Вираж» отправляют беженцев. Но были и исключения: некоторых журавлёвцев селили в палаточный городок. Из-за условий проживания многие вскоре вернулись оттуда в свои сельские дома под обстрелы.

Гостиница «Патриот» в Белгороде, Россия Фото: соцсети

Сулейман до начала войны жил в селе Середа. После эвакуации он вернулся домой за вещами. В этот момент начался обстрел, Сулеймана ранило осколком. Его поместили в шебекинский санаторий «Первое Мая», а в Середу перестали пускать людей.

При эвакуации власти сказали: «Может, две недели тут побудете, там посмотрим». Эти две недели длятся уже три месяца. Некоторые люди уезжали почти без вещей, но, как говорит Сулейман, можно попросить и все привезут из села.

Условия в санатории Сулеймана устраивают: кормят хорошо, а на территории можно поиграть в футбол или волейбол. «Дома лучше, конечно», — признается Сулейман, но считает, что сейчас лучше жить подальше от границы.

Гостиница Riviera в Белгороде, Россия Фото: travelata.ru

Других переселенцев разместили в гостинице Riviera, которая называет себя “курортным комплексом премиум-класса на берегу лазурного озера в 15 минутах от центра Белгорода”. В эту выставочную гостиницу к переселенцам приезжал губернатор Белгородской области Вячеслав Гладков. На время его пребывания — губернатор остался на ночь перед утренней пробежкой на камеры — всех постояльцев вывезли и разместили в других местах.

Некоторые переселенцы сняли квартиры в Белгороде в надежде на помощь государства. Руководство сел говорило жителям, чтобы они селились «где смогут», ведь мест в гостиницах мало. Семья Игоря (имя изменено по просьбе героя. — Ред.) из Нехотеевки не нашла места в гостинице и сняла квартиру, но оказалось, что компенсаций за это не положено.

«Получается, что не на всех жителей был заложен бюджет? Во время эвакуации какие-то средства же выделили власти. Куда идут эти деньги, выделенные на людей, которые не живут в гостинице?» — размышляет Игорь.

Теперь он пытается добиться компенсации проживания, так как «тут полностью лежит вина на государстве».

Шифер со следами повреждений, вызванных кассетными боеприпасами, возле жилого дома в селе Головчино. Белгородская область, Россия. 7 июля 2022 года Фото: Елена Чернышова / Panos Pictures / Forum

Помощь

Гуманитарную помощь от волонтеров — еду и памперсы для детей — переселенцы получили только однажды, а потом им сказали, что «беженцам нужнее». Сергей рассказывает, что ему, как и другим эвакуированным, иногда приходится ездить домой в Журавлёвку. Там он стирает вещи и помогает односельчанам кормить скотину. Всего в соседних эвакуированных Журавлёвке и Нехотеевке животных держат семь человек. Им приходится приезжать домой чаще других, потому что народная дружина, присматривающая за скотиной, не всегда справляется. В ней состоят двое мужчин.

«Постоянно обманывают СМИ, всё красочно так пишут в интернете. Некоторые думают, что мы тут приехали и в ванной купаемся, кайфуем, ванн никогда не видели. Нет, это не так, у каждого она дома была. Много таких моментов, вот чтобы люди не думали, что мы из глубинки», — возмущается Сергей.

Однажды эвакуированных возили в зоопарк. Сергей вспоминает, что экскурсию по территории им не организовали, зато привезли много журналистов, юристов и «других левых людей». Была экскурсия и на Прохоровское поле (музей-заповедник под Белгородом, место, где во время Великой Отечественной войны произошло крупное танковое сражение. — Ред.), но Сергей не поехал. Говорит, что после начала войны желание отбило совсем: насмотрелся на танки и молодых солдат.

«Им вроде одно обещают, а на деле… Представляете, зарплата 35 тысяч? А если за границу выходят, то плюс пять тысяч в день. Это мне один человек рассказывал там, да и то он срочно служит. В основном у них внешность такая: все такие бородатые темненькие мужчины… Первые ехали совсем молодые, они все погибли практически. Их всех разбивали. Трое человек из полутысячи возвращались».

Военнослужащие на перроне железнодорожного вокзала Белгорода, Россия. 7 июля 2022 года Фото: Елена Чернышова / Panos Pictures / Forum

Смерть

Некоторые жильцы до сих пор не уехали из Журавлёвки. Сергей говорит, что месяц назад в селе еще оставалась женщина с грудным ребенком. С маленькими детьми в отелях тяжело: нельзя подогреть еду — микроволновки там запрещены, а кормят только три раза в день. Стирки раз в неделю им тоже не хватает.

В мае в Журавлёвке под обстрелом погибла женщина. Она приехала из Белгорода проведать хозяйство, снаряд попал в ее двор. Сергей рассказывает, что ходил к месту «прилета»: в доме взрывной волной выбило стекла, а весь забор был усеян «дырочками».

Племянница погибшей уверена, что людей стоило переселять в частный сектор, а не распихивать по гостиницам. «В области полно заброшенных домов, их можно привести в порядок, там есть и газ, и асфальт. Люди со всем хозяйством спокойно бы переехали в начале весны, за лето освоились и потом зимовали. А сейчас как? Школа? Работа? Живут они в гостинице, и что? Пожил бы кто-нибудь [из чиновников так] с 25 февраля по сей день, выехав с пакетом вещей. Все ждут и надеются на лучшее».

«История была, но она как бы осталась между местными жителями. Остальным как-то все равно. А вот с компенсацией этой в три миллиона рублей губернатор сказал [с претензией]: “Вы хороните мать, но просите деньги”. Это очень странно. Он лично обещал [выдавать компенсации родственникам погибших]», — рассказывает Сергей.

Родственникам погибшей компенсацию так и не выплатили.

Мира Сапогова. Материал создан при поддержке проекта «ГЛУШ»