Полковника вдохновила карательная психиатрия

Полковник Карпухин услышал зов прошлого. Вооружившись слегка подзабытой советской лексикой и согласием начальства, он написал постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по факту доведения до самоубийства И.В. Мурахтаевой, которую мы все знаем под творческим псевдонимом Ирина Славина.

Народный мемориал в память об Ирине Славиной на том месте, где она покончила жизнь самоубийством. Нижний Новгород, Россия. 6 октября 2020 года. Фото: Михаил Солунин / ТАСС / Forum

«Только дурак попрет на такую мощную систему, как наша»

Сверхзадача следователя по особо важным делам нижегородского следственного управления СК России В. А. Карпухина состояла в том, чтобы дезавуировать предсмертную записку Славиной «В моей смерти прошу винить Российскую Федерацию». Задача номер два – найти основания для отказа в возбуждении дела. Ни с тем ни с другим полковник не справился.

Половина постановления посвящена предполагаемым психическим отклонениям у Славиной. Здесь-то и пригодился опыт советской карательной психиатрии. В СССР поведение инакомыслящих власти объясняли так: только душевнобольной будет открыто выказывать недовольство советской властью. Вслух говорили о преимуществах социализма, а про себя думали: «Только дурак попрет на такую мощную систему, как наша». И все у них сходилось, и слишком умные и нетерпеливые отправлялись в психбольницы на перевоспитание, а самые стойкие из них оставались там навечно.

У полковника Карпухина логика та же, да и слова те же: «болезненное стремление к правде», «недостаточная гибкость поведения», «сверхценная идея борьбы с существующей властью» и тому подобное из арсенала специалистов по политическим репрессиям из института им. Сербского. Полковник настойчиво внушает нам, что самоубийство Славиной – это следствие ее болезненного психического состояния.

На что он опирается? На какие документы, на чьи заключения? Об этом в постановлении нет ни слова. Непонятно, проводилась ли посмертная судебно-психиатрическая экспертиза и если проводилась, то кем? У меня нет сомнений, что «психиатрическая» часть постановления написана психиатром, а не юристом. Но почему он остался анонимным? Не потому ли, что даже психиатру понятна натянутость и незначительность сделанных выводов?

Скриншот поста из Фейсбука Ирины Славиной и ее портрет на том месте, где она покончила жизнь самоубийством. Нижний Новгород, Россия. 2 октября 2020 года. Фото: Михаил Солунин / ТАСС / Forum

Правоохранители боятся выйти на собственный след

У меня к полковнику Карпухину вопрос: а какое имеет значение, была Славина психически больна или нет? Кому и что он доказывает? Допустим, что она была больна – разве это снимает ответственность с тех, кто, возможно, довел ее до самоубийства? Как бы не наоборот! Аргумент следователя – для легковерной публики: раз погибшая была больна, значит, во всем виновата она сама, а не кто-то другой. Этот юридически ничтожный довод и служит основанием для отказа в возбуждении дела.

В самом деле, почему не возбуждено уголовное дело? Да потому же, почему и в случае с отравлением Алексея Навального – правоохранители боятся выйти на собственный след. Статья 110 УК РФ (доведение до самоубийства) предусматривает ответственность только в том случае, если до самоубийства доводили противоправными методами. А если все действия следователей в отношении Славиной были законными, так чего бы им тогда бояться? Возбудите уголовное дело, расследуйте все обстоятельства трагедии, установите законность действий подозреваемых, проведите состязательные судебно-психиатрические экспертизы и закройте дело за отсутствием состава преступления.

Они этого не делают. Они боятся где-нибудь проколоться и признать, что репрессивное давление на Славину сыграло роль в ее решении уйти из жизни. Они сами себе не доверяют. И понятно почему – даже в отказном постановлении полковник Карпухин, проговорился: мотивы суицида он объяснил, в частности, «невозможностью реализации актуальной для нее потребности».

Все правильно! Многие ли люди в нашей стране могут реализовать актуальные для них потребности? Особенно в сфере политики и общественных отношений. Да, коррупционеры и жулики могут, садисты в лагерях и тюрьмах – могут, профессиональные лгуны на телеканалах – могут, льстецы и властолюбцы в придворных покоях некоронованного президента – легко и с удовольствием, а у остальных с самореализацией в нашем отечестве большие проблемы.

Начальство поставило перед полковником Карпухиным непростую задачу: убедительно солгать, не допустить расследования, выгородить власть. Полковник справился как мог. Для решения таких трудных задач у них как раз и существует универсальный инструмент – психиатрический диагноз. Не надо придумывать ничего нового, достаточно вспомнить недавнее прошлое.

Александр Подрабинек для Vot Tak TV