Реквием по мечте. Колонка Михаила Эдельштейна о McDonald’s, свободе и войне
В 1996 году знаменитый американский журналист Томас Фридман сформулировал так называемый закон Фридмана (он же «теория золотых арок» – отсылка к логотипу McDonald’s): две страны, в каждой из которых есть McDonald’s, не могут воевать друг с другом. Фридман пояснял: приход компании на местный рынок означает, что страна достигла такой степени интеграции в мировую экономику, при которой решение проблем с помощью военных конфликтов становится ей попросту невыгодным.
Понятно, что «закон Фридмана» скорее журналистское бонмо, чем серьезное политологическое наблюдение. Однако на 13-й день войны между Россией и Украиной он получил очередное подтверждение. Руководство McDonald’s заявило о приостановке работы всех 847 своих ресторанов в России. С 14 марта заведения сети останутся только в одной из воюющих стран. Государство, которое решило воспитывать соседей с помощью танков и артиллерии, отключается от мировой экономики, включая наггетсы и молочные коктейли.
30 тысяч человек за первый день
Первый московский McDonald’s открылся на углу Тверской и Большой Бронной 31 января 1990 года. Фотографии тысяч людей, стоящих на морозе в многочасовой очереди на вход, обошли все мировые СМИ. За день через ресторан прошло около 30 тысяч человек – мировой рекорд, сохраняющийся до сих пор. Много лет спустя Ксения Ларина назовет ту очередь «очередью за свободой»:
«Нас включали в свободный цивилизованный мир, признавали его полноправными гражданами».
McDonald’s на Бронной стал символом падения железного занавеса, знаком веры в то, что нашу серую, голодную и плохо одетую страну приглашают в какую-то невероятную разноцветную вселенную. Мой друг отвозил стаканчики из-под кока-колы в далекий райцентр младшему брату, чтобы тот мог показать одноклассникам. «У меня подруга работала в первом Маке, это был невероятный социальный взлет. Она выносила нам свои обеды, и мы делили их на четыре части. Она пахла бигмаками. Это был нереальный парфюм», – вспоминает моя знакомая.
На открытие второго московского McDonald’s на Арбате в 1993-м приехал Ельцин. Через несколько лет сеть вышла за пределы столицы: во второй половине 1990-х точки McDonald’s один за другим открывались в Петербурге, Нижнем, Самаре, Казани…
Президент России Борис Ельцин во время посещения второго ресторана McDonald’s в Москве. 2 июня 1993 года. Фото: Геннадий Гальперин / Reuters / Forum
Честертоновская банальность, побеждающая в вечной битве с хаосом
В начале 2007 года очередь дошла до Костромы. В первый день после новогодних каникул я пошел в парикмахерскую. Две усталые парикмахерши обсуждали главное событие городской жизни.
– Была уже в McDonald’s? – спрашивала одна из них.
– Нет, но дочка с зятем ходили, им не понравилось, — отвечала ее напарница.
– Да ты что? А мои как-то в Ярославле заходили, говорят, очень хорошо, — удивлялась первая.
– Что ж, все зависит от шеф-повара, все зависит от шеф-повара, – примирительно замечала вторая.
McDonald’s давно перестал быть просто сетью среднесъедобного общепита. Он – та самая честертоновская банальность, побеждающая в вечной битве с хаосом, джондонновский колокол, возвещающий о нашем единстве с человечеством. И вот хаос победил, мы снова превратились в угрюмый скучный остров, а McDonald’s остался где-то там, в разноцветном мире стран, не воюющих друг с другом.
Как известно, лучше всего описывают российское будущее книги о российском прошлом. Режиссер Олег Дорман рассказывал, как в глухое советское время был в гостях у сценариста Семена Лунгина. Из комнаты вышла жена хозяина, Лилиана Лунгина, автор великих переводов «Малыша и Карлсона» и «Пены дней», и огорченно сказала:
«Мальчики, у меня там герой идет по аэропорту и держит в руке гамбургер. Я не знаю, что это такое».
«Похоже на макинтош, — сказал ее муж, — плащ, наверное, какой-то». «Хорошо, — обрадовалась Лунгина, — напишу, что герой перекинул его через руку».
Через несколько минут она снова вернулась и убитым голосом сообщила: «Он его съел».
Великий провокатор Энди Уорхол в середине 1970-х сказал: «Самое прекрасное в Токио — McDonald’s. Самое прекрасное в Стокгольме — McDonald’s. Самое прекрасное во Флоренции — McDonald’s. В Москве и Пекине пока нет ничего прекрасного». Прекрасное появилось в России и Китае одновременно, 32 года назад. Теперь в России, в отличие от Китая, опять нет ничего прекрасного.
