«7 лет назад нас просто отвергали». Сотрудники фонда «Доктор Клоун» о смехе, детях и пандемии
В России насчитывается более 9000 фондов разной направленности. Многие из них относятся к реабилитационной поддержке – физической и психологической. Но есть один особенный. Речь идет о российских последователях врача Пэтча Адамса и профессионального клоуна Майкла Кристинсена, о фонде «Доктор Клоун». Наш корреспондент Анастасия Демидас поговорила с директором фонда Юлией Райской о тонкостях работы клоуном в больницах, где лежат дети с тяжелыми диагнозами, и о том, как пандемия изменила их работу.
Сначала были просто артисты и больные дети
В России больничная клоунада началась, когда до нас еще не дошла информация, что она есть во всем мире. То есть это вышло совершенно случайно. Два артиста театра Табакова – Яна Сексте и Максим Матвеев – получили от фонда «Подари Жизнь» запрос поздравить ребенка с днем рождения в больнице. Они думали, в каком образе прийти и пришли в образе колуна. У них тогда конечно были совершенно невероятные костюмы и грим, но это очень понравилось больнице. И с того момента они и их друзья артисты стали ходить в отделения, поздравлять и развлекать детей.
Потом со временем поняли, что это целое направление, которое является частью терапевтической работы наравне с врачами, и тогда решили как-то это оформить это юридически. В то время это были волонтеры, и конечно больше делалось на энтузиазме. Через какое-то время мы поехали в Израиль в одну из ведущих организаций в этом направлении – «Dream Doctors». У них даже есть факультет больничной клоунады в университете Хайфы. Это абсолютно перевернуло наше представление о том, как это делается, как это работает, и тогда мы решили создать фонд который назвали «Содействие развитию больничной клоунады в России». Сейчас фонду уже 7 лет.
«Ребята сейчас получают зарплату, безвозмездное волонтерство ушло на задний план»
Сложно сравнивать первые годы работы и то, как это выглядит сейчас. Как и в любом деле, в любом начинании есть этап становления. Без той волонтерской базы, которая была, не было бы того, что фонд имеет сейчас. Первые года три нашей команде приходилось мотивировать артистов безвозмездно работать с тяжело больными детьми, потому что безусловно, такая работа не проходит даром для собственной психики, каким бы ты выносливым и сильным человеком не был.
Один из важнейших моментов который отличает нас сегодняшних от нас 7-летей давности это то, что наши ребята сейчас получают зарплату, безвозмездное волонтерство ушло на задний план. Но в этой профессии находятся люди, которые пришли не за деньгами. Деньги просто дисциплинируют. Конечно, полноценно на такую зарплату не проживешь, она лишь чем-то помогает. Но мы командой очень рады, что можем хоть как-то компенсировать работу артистов.
7 лет назад мы сталкивались с такими моментами, когда врачи в больнице, где мы работали, не воспринимали нас всерьез.
И они не просто не воспринимали – они нас отвергали. Могли при ребенке, с которым был уже налажен контакт в палате, просто попросить выйти. А теперь я вижу как на уровне главврача нас приглашают во все отделения, и даже сейчас, когда есть пандемия.
Мы делали праздник на Новый Год – не смогли оставить наших подопечных без праздника, и они пошли нам на встречу. Это как раз то, что 7 лет назад было совершенно невозможно. Мы сделали все мед. тесты в этой клинике – нам на это сделали максимальную скидку, нам максимально помогли обеспечить организацию поздравления, а это огромная больница, самая большая в России.
Это – положительная тенденция того, что мир меняется, и отношение к благотворительности меняется. Сфера касающаяся больничной клоунады наконец-то воспринимается всерьез, и уже не воспринимается как исключительно развлекательная история, а именно как часть лечебной терапии, имеющей эффект.
«Сейчас мы назначили возрастной ценз – от 24 лет»
Когда не было рычагов правления и вообще систематизации, а было больше волонтерской деятельности – то текучка кадров была конечно довольно большая. Потому что даже если это самый замотивированный, самый талантливый, взрослый, понимающий человек, отдающий себе отчет зачем он сюда пришел – он все равно больше года не может существовать в таких условиях работы.
Нужен обязательно психолог, который сейчас у нас есть, и к которому может обратиться наш сотрудник. У нас есть ежемесячные встречи, где все выговариваются и так далее.
А еще раньше не было возрастного ценза, и совсем молодце ребята были. Сейчас мы назначили возрастной ценз – от 24 лет. Да и вообще средний возраст тех, кто к нам приходит где-то около 35 лет. Люди думающие, взрослые, уже оформившееся, которые абсолютно четко понимают зачем они сюда пришли.
И из-за того, что это все оплачивается и имеет целую структуру у нас есть уже полноценная школа, мы узнаваемый фонд и приходят совсем другие люди. А мы со своей стороны не позволяем себе делать кадровые ошибки.
«Мы должны четко понимать, зачем человек сюда пришел»
Да, у нас очень серьезный отбор. Первый этап – это анкетирование, потом творческий конкурс, и после мы уже приглашаем на собеседование тех, кого отобрали. Собеседование длится от 30 минут до часа, с каждым индивидуально.
Мы должны четко понимать, зачем человек сюда пришел, потому что такой ответ как «я хочу помочь» или «чтобы спасти мир» – это очень похвальная история и она приветствуется, только нужно понять почему именно сюда ты хочешь прийти?
Помочь ведь можно по-разному: бабушку через дорогу перевести, кому-то животным помогать нравится. Да хоть финансово! Доктор Клоун – это очень специфическая сфера. Клоун вообще профессия очень непростая.
И здесь помимо того, что нужны профессиональные качества: артистизм, умение двигаться, шутить, импровизировать, показывать фокусы, умение честно смеяться над собой и так далее – нужна еще стрессоустойчивость. А к этому – еще иметь четкую мотивацию, зачем ты сюда пришел. Поэтому настоящих Докторов Клоунов очень мало в любой стране мира. Во Франции например, число клоунов вообще не меняется. У них 100 клоунов – и все. И у них очень жесткий отбор. Ценз – с 36 лет, должна быть семья: муж/жена, дети, и они при этом еще имеют основную работу.
Как повлияла пандемия на работу фонда
Мы 7 лет создавали фонд с нуля и маленькими шагами развивали эту часть благотворительности в стране. И когда пандемия только началась, мы поняли, что наш семилетний труд может оказаться ненужным на неопределенное время. Но мы пережили самое страшное время, как и все люди в стране: когда было непонятно, что это вообще такое – Covid-19, что происходит и что будет дальше. Но спустя время мы поняли, что есть другие пути развития даже у нашей сферы.
Недавно волею судьбы мы познакомились с потрясающим человеком, компьютерным гением, который уже сейчас разрабатывает наше приложение.
У нас есть предположение, что ближайшие полгода мы точно не выйдем в больницы. За это время мы выйдем в онлайн общение, это будет одно из направлений нашего фонда. Даже когда пандемия закончится, мы сможем общаться онлайн. Например, есть сложные отделения куда вход посторонним людям запрещен. Также, мы сможем общаться онлайн-включением на разные больницы по всей России. Поэтому данную ситуацию можно рассматривать и как время, когда мы простаивали, и время когда мы не опустив руки продолжили. У нас идет обучение в школе клоунов и онлайн, и офлайн. У нас появились свежие идеи помимо приложения. Например скоро будет воплощен проект о котором мы пока умолчим, но такого не делал никто в мире.
Беседовала Анастасия Демидас / «Вот Так»
