Как Иван-яхтсмен контрабанду из США на Кубу возил. Часть вторая

Пандемия коронавируса вынудила Ивана провести полгода в одиночестве у берегов Канарских островов, потом перейти океан и заняться провозом контрабанды из США на Кубу. «Вот Так» публикует финальную (пока что) часть удивительных приключений русско-украинского яхтсмена.

Интервью

Как Иван-яхтсмен контрабанду из США на Кубу возил. Часть первая

03.10.2021 16:14

«Спасите меня кто-нибудь!»

Мы остановились на том, что ты отправился в свой первый контрабандистский рейс с Кубы в Майами. У тебя не было визы. Над тобой летал вертолет. Ты сел на мель.

Да… Следующие семь дней меня все сильнее стаскивало на мелководье, я пытался сойти с мели: и паруса ставил, и руль блокировал, и заводил, газ – полный вперед, и цепь тянул, но ничего не сработало. Я пытался привлечь внимание проходящих мимо лодок. Один раз прыгнул в каяк и погреб к рыбакам, кое-как против ветра, но они не согласились мне помочь.

Так я семь дней там простоял, ожидая, когда ветер стихнет, чтобы можно было выбраться на берег и найти какой-нибудь неофициальный буксир. Береговую охрану я вызвать не мог по понятным причинам.

Когда я добрался до берега, то спрятал каяк в манговых зарослях и пошел вдоль шоссе № 1. Нашел пуэрториканца, служащего буксирной службы, и договорился, чтобы буксир меня сдернул. Я вернулся к своему каяку и не обнаружил его. Украли! То ли рыбаки, то ли кто-то с большим пикапом его чудесным образом высмотрел своим волшебным зрением, потому что я его спрятал довольно хорошо. И это было больно. Очень больно.

Километра полтора пришлось плыть самому, а за это время буксир успел приплыть и уплыть, не найдя меня. Из плавстредств на борту яхты остался только китайский детский надувной плотик, который я купил за 18 евро несколько месяцев назад где-то в Испании. Сап (оборудование для сапсерфинга. – Ред.) я продал, а резиновая лодка сдохла от времени, у нее швы разошлись.

На следующий день на плотике я снова выбрался на землю и познакомился с пуэрто-риканской семьей, которая устроила там пикник. Я снова позвонил служащему буксирной службы, но на этот раз он отказался говорить со мной напрямую, сказал, что мне нужно связаться с их офисом по телефону 911. Так я и сделал, но успел к их приезду подготовиться заранее, и они меня сдернули. Я дошел до Майами.

А там у тебя ничего не спрашивали? Виза там?

Нет!

То есть туда можно спокойно войти на лодке и никто тебе никаких вопросов не задает?

Если ты туда уже вошел, то там трафик яхт и моторных лодок довольно плотный. Их там сотни! Там и патрульные катера водной полиции и береговой охраны летают, но тебя там никто не трогает. Главное – пройти зону между Кубой и Штатами, а если ты уже вошел в город, то нужно сильно отличиться, чтобы тебя взяли за жопу. А я уже «отличился» заранее.

В пригороде Майами есть остров Бискейн Айленд, национальный парк, не знаю, как он правильно называется. Там около 20–30 парусных яхт стояли на якоре, и я встал между ними, быстренько спрятал финский флаг и затерялся в толпе.

Туда приехал приятель моего нового приятеля, и привез то, что нужно было доставить на Кубу: всякое яхтенное оборудование и телефоны. Он отвез меня в магазин, где я купил себе новую рацию, аккумуляторы, помпу и всякие мелочи, которых мне не доставало.

Румба на карантине

И сколько времени ты провел в Майами?

Недели полторы. Какие-то телефоны еще не пришли, еще что-то не пришло, я мотался в один магазин, другой. Хотел каяк купить, но не нашел. Ну и просто гулял по Майями.

Не страшно было? Ты в Америке, визы нет…

Очень страшно! Всюду полицейские машины, полицейские катера! А я – на своем китайском тузике. Однажды было неудачное совпадение: там и катер береговой охраны, и патрульный катер полиции, а я без спасательного жилета на маленьком оранжевом плотике с одним веслом гребу к своей яхте и выгляжу максимально подозрительно.

Греб я мимо них и думал с ужасом: «Господи! Что я здесь вообще делаю! Спасите меня кто-нибудь!»

А когда ты согласился на эту авантюру, вы обсуждали, что может быть, если тебя сцапают в Америке?

Придумали: я скажу, что у меня проблема с вантой, это внештатная ситуация, что, мол, шел на Багамы, но пришлось зайти сюда, чтобы отремонтировать лодку. Но не пришлось.

Когда обратно уходил, тоже не было никакого контроля?

Нет, спокойно ушел.

А со стороны кубинцев? Ты же возвращаешься из враждебной Америки на остров Свободы.

А я не говорил, что из Америки, я говорил, что ходил на Багамские острова. Фрипорт – это открытый порт, туда можно зайти без визы. На сами Багамы она нужна, и поэтому я говорил, что ходил во Фрипорт и никаких штампов у меня нет, потому что там такие специальные условия посещения этого города-порта.

Ты понимал, на кого ты работаешь?

Один из них, бывший русский, у него нефть-газ, что-то такое.

А зачем ему тогда эти телефоны?

Наверное, поэтому у него и есть деньги, что он берет их отовсюду, откуда может взять. А его капитан – кубинец, он бывший начальник порта Марины Хемингуэй, он там двадцать лет работал. Это он организовал всю эту цепочку по продажам и договоренность с таможней, что меня не будут проверять. По крайней мере, так было сказано.

То есть на Кубе вообще проблем не было?

Надо было сидеть несколько дней на карантине. Но во второй раз правила изменились, появился супер-тест, стало достаточно сделать его один раз, и карантин сократился до двух дней. По правилам таможня не могла зайти к тебе на борт раньше, чем закончится карантин, и поэтому за эти два дня нужно было перебросить все, что ты привез, договорившись с охранниками. Но это не я договорился, ребята договаривались. Перебрасывал либо в джип, либо в соседний катамаран.

А ты был уверен, что это были именно мобильные телефоны?

Да, я проверял перед выходом. Проверил, нет ли там наркотиков.

Еще забавное про кубинский карантин. Привезли литр рома для капитана соседней яхты, но его забрали с ковидом. И я этот литр рома выкупил и тут же разлил его охранникам, которые следили, чтобы я не выходил с лодки, и американской девушке-шкиперу, у которой сломалась яхта. Она бросила ее в манграх, а сама прыгнула на яхту других чуваков, чтобы пойти в Панаму. И мы устроили карантинную вечеринку.

Охранники не смогли потом выйти на работу, они упали в траву, отключив рации. А меня выпустили из моей яхты, я перешел на яхту американки, и меня потом пьяного пытались из этой лодки вытащить.

Это было красиво! Это было прямо круто! Контрабандист выгрузил товар, споил охранников, убежал из-под карантина, соблазнил девушку из Нового Орлеана, которая говорит по-английски и по-французски. Я чувствовал себя крутым парнем, переводя с английского на испанский и с испанского на английский. И все эти танцы – румба на причале. Сбитые крюком кокосовые орехи. Это было экзотично.

Будни одного “юмы”

Ты сначала собирался всего в один такой “рейс” сходить. Почему пошел еще и еще?

Мне были нужны деньги, чтобы получить мексиканскую визу. На Кубе посольство как не работало, так и продолжало не работать. Мне нужно было заработать столько денег, чтобы оставить яхту в Гаване, самому слетать на Украину, там получить мексиканскую визу, прилететь обратно на Кубу, и оттуда, но уже с визой, пойти в Мексику.

А у меня хватало денег только на то, чтобы латать дыры, которые все время возникали. То цепь проржавела и якорь может оторваться, то рацию залило и люди тебя слышат только на расстоянии 50 метров. И если ты что-то заработал, то это тут же тратится на стоянки.

Кроме того, эти операции нельзя было проворачивать часто, чтобы не привлекать к себе внимание. Ну и еще они постоянно жонглировали этими валютами. В первый приход можно было платить за стоянку в песо по государственному курсу, который по 25 песо за доллар. А в городе можно обменять доллар на 50 песо. Соответственно стоимость стоянки выходит не 22 доллара в день, а 11 или 12.

А со второй поездки из-за недостатка валюты в стране они запретили оплату в песо, и оплатить стоянку можно было только в долларах – по факту в два раза дороже. Это тоже оксюморон и глупость, потому что ты читаешь на кубинских песо слоганы, что это территория, свободная от Соединенных Штатов, но при этом ты расплачиваешься на Кубе не государственной национальной валютой, а деньгами идеологических противников.

Вот и получалось, если что-то и заработал, то сразу половину и потратил. Мне была нужна одна поездка или максимум две, чтобы выбраться из этой ямы. В итоге все закончилось на третьей…

В перерывах между рейсами в США что делал?

В какой-то момент с ребятами рванул в Варадеро. Я помогал им приводить в порядок катамаран, и у меня было желание пожить среди кубинских капитанов и морячков пару недель, мне это казалось интересным антропологическим опытом. Еще хотелось пройтись на катамаране, поуправлять, узнать как он ведет себя. Соответственно, лодку надо было бросать в Гаване, опять же за стоянку платить.

Жизнь кубинских капитанов, какая она?

Классная! Классная! И они тоже стали меня понимать. До этого я для них был «юма». Правда, так они называют американских туристов, но я тоже был для них почти «юма». Они относятся к тебе как к иностранцу, с которым можно поговорить только о самых простых вещах типа: «Как тебе нравится Куба? Как тебе ром? Попробовал ли ты уже наши сигареты? Девчонку трахнул? Нет? Ну не беспокойся, еще трахнешь! С этим у нас все хорошо!»

Только такие разговоры, дистанция была. А когда ты с ними ешь, спишь, пьешь ром и работаешь, то к тебе начинают относиться иначе. Наверное, так происходит и у журналистов, и фотокорреспондентов, которые много времени проводят со своими объектами, – через какое-то время люди начинают им открываться. И просто интересно понаблюдать за ними в быту, за их общением.

Например, я обратил внимание, что их базовый уровень взаимопомощи чрезвычайно высок. Все всем пытаются помочь. Там государство на одной стороне, а народонаселение на другой. Поскольку там не хватает всего, то процветает такой обмен ценностями, который воспринимается скорее как круговая порука поддержки.

Сегодня тебе с кухни дорогого ресторана приносят хлеб и гамбургеры, а завтра ты достаешь бензин или краску.

Один капитан по имени Бóрис работал на моторной яхте. Кубинцы сами не могут владеть судами, они работают на яхтах американцев. Несколько раз в году те приезжают, и кубинцы катают их по заливам и бухтам. Большую часть времени они эти яхты красят и моют, ухаживают за ними или просто ничего не делают. И капитан Бóрис каждое утро приносил нам со своей яхты кофе на весь наш экипаж.

Мы работали на катамаране, а ночевали на другой яхте, которая принадлежала какому-то странному персонажу. Я хотел бы на него посмотреть. Он был христианским миссионером из Колумбии. У его семьи там огромная латифундия, он был и миссионером, и ведал этой плантацией, а еще был пилотом легкомоторного самолета.

В восьмидесятые годы там были какие-то волнения и его загребли в качестве заложника. Он прилетел на самолете на свою ферму, и к ней приблизились повстанцы. Местные коммунистические отряды его захватили в плен, потом его выкупали, а потом он написал книжку. И на яхте валялись ее экземпляры. Я взял одну с собой, чтобы потом почитать, но когда мою яхту конфисковали, она там осталась.

Таможня находит добро

Вернемся к твоему последнему рейсу. Как он проходил и чем закончился?

Последний мой выход был драматичным. Во время своей второй поездки я согнул винт и меня буксировали через весь Майями. Я в тот раз решил зайти в самый центр, чтобы чувакам было легче разгружать товар. Когда я зашел в порт, мне на винт намотало какой-то мусор и яхта потеряла скорость. Это раз.

А два – я решил зайти под мост и перепутал высоту пролета. Он оказался ниже и я едва не снес мачту опорами этого моста, я оттуда выруливал задним ходом перед базой береговой охраны. И потом меня поставили на причал какого-то миллионера. Весело было. Мы у него там готовили барбекю на шикарной вилле.

А третий раз был самым плавным, спокойным и ровным. Я пришел в свой Ноу Нейм Харбор на острове Бискейн. Он так и называется – Ноу Нейм. Писали, что раньше это была база контрабандистов и пиратов, но не знаю, правда это или нет.

Я зашел туда и дерзко пришвартовался прямо внутри этого Харбора, а там кафе и какая-то морская полиция. Я минут сорок там таскал на тележке всякие коробки, начиная с собачьего корма и кончая яхтенными деталями. Я все загрузил и никто меня ни о чем не спрашивал. И ушел так же легко, как и зашел.

Ты это помимо телефонов еще возил?

Да, тысяч на пять еще было всякого барахла. Всего за раз я перевозил сто двадцать телефонов, по их деньгам это на сорок тысяч долларов.

А например, квартиру на Кубе с высокими потолками на первом этаже под какой-нибудь торговый павильон или ресторан можно купить за пять-шесть тысяч долларов в Старой Гаване. По их меркам это была внушительная сумма.

Сколько ты получал за один такой рейс?

Три тысячи долларов.

Ты спокойно загрузился и поехал назад…

Да. И тут-то все пошло не так. До этого из-за ковида таможенники на борт не поднимались раньше, чем у меня заканчивался период самоизоляции. Пять дней я ждал результат ПЦР-теста, и только после этого таможня могла зайти на проверку. За это время я успевал все передать.

Но в этот они сразу поднялись на борт и начали вскрывать все мои отсеки. Открыли первый и увидели коробку, достали ее и увидели телефоны. Чувак посмотрел на меня обвиняющим взглядом. Я пожал плечами, а он начал открывать другие ящики, и после каждого нахождения очередной коробки он театрально воздевал свои очи на меня. А коробок там было много. И он позвал своих кампаньеров, они принесли какое-то оборудование.

И стало понятно, что ничего хорошего меня не ждет.

В первый день это длилось часов семнадцать. Они переписывали каждый артикул, все сто двадцать телефонов и все их длинные буквенно-цифирные коды, и все другое барахло, которое там было. Все переписали, пересчитали. Время от времени приходили какие-то большие начальники с разным количеством звездочек на погонах, с камерами и диктофонами, устраивали перекрестный допрос.

Как выглядит такой допрос на Кубе?

Они хотели добиться от меня ответа, для кого я все это привез, для кого эти телефоны. На ходу была составлена легенда, что я зашел сюда транзитом отдать яхтенное оборудование своему приятелю, а вообще-то телефоны я вез в Мексику, где у меня живет друг, который там их реализует.

А они мне отвечали, что моя версия звучит бредово и что я их обманываю, потому что телефоны в Мексике не особенно нужны, а на Кубе они очень нужны, и что они на 90% уверены, что я привез их кому-то на Кубе. Они просили сказать, кому я их привез, но я не хотел этого говорить.

На бутылку из-под шампанского меня не сажали, иголок под ногти не загоняли, но жесткость состояла в том, что ты не знаешь, что тебя ожидает. Если ты встречаешься не с российскими пограничниками, а с греческими или итальянскими, то ты их как-то понимаешь, как они устроены, их воззрения и принципы.

А эти карибяне? Да еще карибяне-социалисты? Где действуют контрреволюционные отделы и где люди пропадают… Такая облегченная карибская Северная Корея. И ты не знаешь, какие у них предусмотрены для тебя штрафные санкции и наказания и что вообще они могут с тобой сделать. И насколько здесь расхожи такие понятия, как права человека.

Выбить три из пяти

А что твои сообщники?

Они были заинтересованы в том, чтобы я держался придуманной версии, и они меня всячески успокаивали, говорили, что все будет решено самым лучшим образом. Мол, ты, старик, держись.

Они тебе помогли? Были ли адвокаты?

На самом деле все кончилось плохо. Адвокат был привлечен на том этапе, когда моя яхта уже уехала на базу военизированной таможни. А стоял я в порту Марина Хемингуэй. Это все продолжалось не один день, а длилось недели три.

Ко мне каждый день приходил человек в форме из службы безопасности порта и время от времени меня забирали на семь или восемь часов разговаривать с разными людьми от военных, от контрреволюционного комитета, от миграционной полиции. Как преступника сажали на заднее сиденье в машину с мигалкой, из карманов извлекали все вещи. Угрожали Интерполом, тюрьмой и прочим.

Но ты их не сдал? Или сдал?

Не сдал.

Не сдал, потому что надеялся, что они меня поддержат и как-то оценят мою стойкость. Но в итоге не оценили: сказали, что я отказался от борьбы и что они бы все разрешили. Что нужно было, когда яхту отобрали, а меня посадили под домашний арест, не бежать из-под ареста, а требовать возвращения яхты, добиваться, что это было возможно. Но я так не думаю.

Какие обвинения тебе предъявили, когда яхту отобрали?

Я нарушил их закон, номер то ли 120, то ли 140. В нем было большое количество пунктов с различным уровнем серьезности и тяжести обвинения: четыре пункта легкие, еще четыре – чуть более тяжелые и пять пунктов – самых тяжелых.

Три из этих пяти самых тяжелых я и нарушил: использование туристического порта в качестве коммерческого, контрабанда в особо крупном размере, а третье я уже не помню.

Тебе было предъявлено обвинение в суде?

Суда не было. Это проходило по какому-то военному департаменту, и поэтому меня три недели в режиме 24 на 7 охраняли солдаты, которых меняли каждые четыре часа. А я с лодки не мог никуда уходить, пока длился этот процесс. И они меня еще успокаивали, что я отделаюсь легким испугом и что мне грозит максимум штраф.

В последний день, когда меня должны были с лодки отпустить, меня перевели к таможенникам и внезапно сказали, что я должен собрать вещи, что яхта будет конфискована, а я буду депортирован в течение нескольких часов: «Нужно собрать личные вещи, и сейчас полетим». Еще спросили, есть ли деньги на полет.

Я в ужасе закричал: «Как конфискация?! Мне же говорили, что все будет хорошо!» Но услышал в ответ, что это решение принимали не они, и поэтому – будь добр!

А какое-то решение о конфискации было?

Мне дали протокол и с этим протоколом я в течение двух дней должен был обжаловать это решение в суде. Я стал звонить в консульство, уточнять и звонить своим ребятам. В консульстве мне сразу сказали, что помочь не могут и что здесь нет бесплатных адвокатов. И даже если возьмешь платного, то поскольку это социалистическая страна, здесь все работают на государство, и на справедливый процесс можно не рассчитывать.

Напомнили, что у меня не одно нарушение и даже не два, а три! И они серьезные, то есть шансов никаких нет. Но и этим все не окончилось: мне еще впаяли штраф три тысячи долларов, который я должен был оплатить.

Беглец в тапочках

Тебя должны были депортировать, но не депортировали?

Да, не депортировали, поскольку не очень хотели тратить деньги на мой билет, а у меня денег не было. И они сказали, чтобы я искал себе жилье… А нет, меня ночью забрала миграционная полиция, когда у меня конфисковали яхту. Я там дал очередные тысяча пятисотые показания, и они отвезли меня в какую-то квартиру, где я должен был находиться до выезда из страны.

Я не имел права оттуда выходить, а они должны были меня привозить и отвозить, контролировать. И оказалось, что за это еще надо было и платить. И поэтому я проснулся в семь утра, сказал женщине, у которой я жил, что мне нужно идти. Она хотела сообщить об этом миграционной полиции, но я попросил ее не беспокоиться, потому что, мол, там об этом знают. И ушел.

А потом миграционная полиция меня искала. Особенности миграционного кубинского законодательства: а) ты не можешь просто где-нибудь на пляже поставить палатку или положить там спальный мешок и б) ты не можешь жить у граждан Кубы, даже если это твои друзья. Для этого есть специальные дома и специальные квартиры. Они как отели, которые платят налоги, и в первый же день твоего поселения передается информация и отчет о тебе в миграционную полицию.

Но я нашел женщину, которая согласилась поселить меня без регистрации в миграционной полиции. А к этому времени у меня и виза закончилась. Я пытался ее продлить, чтобы когда я буду улетать, в копилку моих нарушений еще не добавилась бы и просроченная виза.

Как ты нашел эту женщину?

Через какого-то случайного чувака в городе. Мы с ним познакомились. Там туристов нет вообще, и любой турист рассматривается как потенциальный объект для того, чтобы заработать на нем: или ром ему продать, или сигары Cohiba паленые, или чтобы он им доллары поменял, или технику им продал. Один из таких персонажей подошел ко мне, и мы с ним вышли на разговор о жилье, он привел меня к этой дуэнье.

Тебя искала миграционная полиция, у тебя была просроченная виза. Как ты с этим разбирался?

Пытался продлить визу, но это было непросто, потому что для этого был нужен документ, подтверждающий мое официальное нахождение, а эта женщина не могла мне дать такой бумажки. Потом офис эмиграции, где нужно ее продлевать, закрыли из-за урагана, а когда я туда пришел в следующий раз, меня туда не пустили, потому что вход туда разрешен только в закрытой обуви и закрытой одежде, то есть в брюках.

А я из лодки забрал только тапочки, шорты и футболку, и у меня не было правильной одежды. Нет, одни штаны я забрал, но в первый день я туда зайти не смог, а когда на следующий день пришел в тапочках и штанах, мне сказали, что да, штаны – это хорошо, но еще нужна и закрытая обувь. Я возмутился: «Господи! Да у вас тут температура +36! Посмотрите вокруг: люди же чуть ли не в купальниках ходят! Какая закрытая обувь! А у вас правила такие, будто мы находимся в Сибири».

Но эти аргументы не подействовали, а когда я пришел снова, мне сказали, что нужна страховка. Пошел ее оформлять, а они работают день через день. А в качестве оплаты пошлины для визы они используют марки как на конвертах, и нужно было поехать на почтамт и купить там марок на пятнадцать долларов. И еще пришлось переехать на другую квартиру, более дорогую, где давали подтверждение для миграционной полиции и для офиса эмиграции.

Но миграционная полиция тебя же искала?

Она меня искала в районе Хаймонито. Это пригород Гаваны, там, где находится марина, и меня искало подразделение того района. Я несколько дней прятался у хозяйки, потому что там жил серб, который нашел кубинскую подружку. В первые дни, когда яхту конфисковали, я поселился у него, сбежав с той, первой квартиры, куда меня привела миграционная полиция.

Но тамошняя хозяйка меня обнаружила, узнала всю мою историю, решила разъяснить что и как и позвонила своему приятелю из миграционной полиции. А он завопил: «Что? Он у вас? Да мы его уже неделю ищем! Никуда его не отпускай! Еду!»

И скоро на мотоцикле приехал дядька в военной форме и начал меня отчитывать: «Что ты творишь, парень! Мы же тебя обыскались! Ты не имеешь права никуда перемещаться до момента завершения процесса и до выезда из страны. Завтра мы приедем в 9 утра и разберемся с тобой. И никуда не выходи, а то тебе грозит тюрьма». Но на следующий день никто не приехал, и я оттуда сбежал.

А потом началась стихийная акция против правительства, да и не думаю, что я был главным преступником на острове, и они меня скорее пугали. Но с другой стороны, кто его знает, у меня не такой большой опыт криминальных историй.

“Тебя весь мир знает”

Ты был там во время протестных выступлений, когда людей похищали?

Да, и на неделю был прикрыт интернет на всем острове, еще пару дней не мог выйти из квартиры, потому что как раз напротив нас были полицейские баррикады, митингующие, и их там винтили. А я у этой тетки жил нелегально, и она жутко перепугалась за свою судьбу. Там же иностранцы подозревались в качестве бунтовщиков-зачинщиков.

А иностранцев там не так много. И даже если ты просто идешь, то видно, что ты иностранец. Она очень переживала за свою жопу. Если меня возьмут на проверку, то возьмут и ее. А ей за нелегальное размещение иностранца грозили приличные штрафные санкции. Но я в этой квартирке посидел недели полторы.

Что творилось на улицах?

Как-то я попал на эти колонны в одной части города. Сначала я подумал, что они за государство, за коммунистов. Энергичной толпой шли студенты с флагами, и к ним присоединялись люди, выкрикивали какие-то лозунги. Я этим не особенно увлекся, потому что тогда думал о другом.

Потом я встретил толпу и на другой улице, но все уже было более агрессивно. По городу туда-сюда летали полицейские машины, менты с собаками, потом приехали спецназовцы в черной форме, я таких до этого не видел никогда. Они были в полной амуниции с автоматическим оружием.

А потом начали на грузовиках подъезжать военные. И стало понятно, что происходит что-то серьезное.

Я сам не видел, но ребята мне рассказывали, что в других районах брусчаткой били витрины магазинов и мародеры выносили из них технику. Переворачивали полицейские автомобили. Было жестко.

Но тебя это не коснулось?

Нет, только когда шел к дому, оказался в гуще событий и достал телефон поснимать, то очень заволновался, что не смогу дойти до дома, потому что увидел, как людей выхватывают из толпы и засовывали в тачки. Вдруг меня тоже загребут! И тут всплывет моя биография.

И я начал петлять, чтобы обойти полицейские кордоны. И по тихим улочкам к вечеру добрался домой к этой женщине. Она испуганно втолкнула меня в дом, загнала в комнату, и я слышал, как она кричала своей дочке: «Господи! Чтобы я хоть раз еще такое сделала, да никогда! Никогда!»

Сами кубинцы как к тебе относились? И правоохранители, и простые люди.

Да хорошо относились. Мы с солдатами, которые меня охраняли, даже подружились. Они мне целые лекции зачитывали об истории Кубы и революции и просто свои истории рассказывали. Приносили печеньки, а я угощал их тем, что у меня было, кофе им готовил с молоком. Там проблемы со всем, и даже молока так просто не найти, максимум сухое. И поэтому я делал им кофе с молоком, какой-то едой их угощал – макароны, консервы. И сигареты им давал.

Люди, которые меня допрашивали, выглядели угрожающе, прикрикивали на меня и использовали всякие приемчики, это было неприятно.

Но в целом нормально относились, сочувственно. И мне кажется, что там все знали об этой истории. В ходе какого-то допроса мне говорили, что они знают, где я покупал гуарапо и гамбургеры. Гуарапо – это прохладительный напиток из сахарного тростника, сок со льдом. Видимо, они ходили по всему этому поселку с моей фотографией и расспрашивали людей, знают ли они меня, видели ли они меня и какие взаимоотношения меня с ними связывают.

Сказали, что знают, что я брал уроки испанского языка у такой-то, но я ее никогда не видел. И когда я после всех этих событий вышел на улицу, то на меня криво смотрел даже охранник в порту, которого я тоже не знал, но он спросил у меня, чем все кончилось. Я удивился: «Но мы же не знакомы?» А он мне:«Тodo el mundo sabe» – мол, тебя весь мир знает. Видимо здесь редко что-то происходит, и поэтому каждая собака знает всю твою историю. Вроде даже и сочувствовали, хотя не знаю, насколько это сочувствие было искренним.

Как все закончилось?

Интернет отключили… И у меня не хватало денег на билеты. Я стал распродавать все, что осталось: компьютер, фотоаппарат. Билет стоит 400 долларов, но если обменять доллары на песо на улице, то он будет для тебя стоить 200.

Но из-за митингов все авиакомпании и вообще все офисы, которые принимали песо, перестали их принимать и можно было платить только в долларах, и только онлайн. А у меня ни карт не было, да и интернета не было из-за выступлений. И я связался с консульством, они связались с моими друзьями, я улетел. На границе почему-то останавливать не стали.

Эпилог

Какие выводы из все этой истории ты сделал?

Выводы? Не думаю, что я сделал какие-то выводы. Если только самые банальные, что всегда нужно думать и быть внимательнее, не доверять тому, с кем ты плохо знаком, если это не твои хорошие друзья, которых ты знаешь не менее десяти лет.

Люди, которые меня на это подбили, выглядели как очень порядочные. В первую поездку это они скорее мне доверяли. Они заказали технику онлайн и даже не попросили у меня денег. А я же мог забрать все телефоны и уплыть с ними в Доминикану. Думаю, что они даже доверяли мне больше, чем я им.

А один из них был кубинцем и капитаном, а в прежние годы он даже двадцать лет проработал начальником туристического порта и его здесь все знали. Я видел, как с ним здороваются и что все его здесь уважают. И я действительно допускал, что это бедное государство, и здесь можно договориться на таможне, и этот план может сработать. Но не сработал.

Какие планы дальше?

Каким-то образом найти денег, возвратиться и добить тот план, который намечался год назад. Возвратиться в Мексику, оформив визу, и для начала заняться там какими-нибудь круизными историями, освоиться и расширить деятельность на Латинскую Америку, но не финансовом смысле, а просто для любопытства. Узнать Южную и Центральную Америку как следует.

Ты сейчас в Украине, дома. Как тебе нормальная жизнь после таких приключений?

Да теперь она мне уже не кажется нормальной. Мне теперь нормальной кажется совсем другая жизнь. Я здесь испытываю чувство сверхъестественной безопасности, просто космической. И чувство замедленности, будто здесь все происходит на 1/25 от обычной скорости.

Я рассказал ребятам об этом ощущении безопасности, и они начали охать и удивляться, если бы я говорил о Европе, то они меня бы поняли, но они считают, что я ошибаюсь, чувствуя себя в безопасности на Украине. А я считаю, что это они ошибаются, по мне здесь суперкомфортно. Здесь и всегда договориться можно, и здесь свой язык, и это земля.

А там, если ты имеешь дело с природой, то ты с ней никак не можешь договориться. А если ты имеешь дело с чиновниками и представителями системы, то они тоже иногда теряют человеческий облик.

Беседовал Арсений Веснин / Вот Так