Мобилизация в Украине. Почему растет напряжение между тылом и фронтом
В Украине приняли закон о мобилизации. Война началась еще десять лет назад во время оккупации Крыма, но лишь теперь страна решилась расставить точки над і. Впрочем, принятый документ вряд ли положит конец дискуссиям внутри страны.
Законопроект начали разрабатывать еще при предыдущем главкоме ВСУ Валерии Залужном. Тогда командование заявило, что армии нужно дополнительно до полумиллиона человек — и новый закон должен был нормировать правила мобилизации, а также определить, кто имеет право на отсрочку. А заодно в нем должна была появиться норма о демобилизации тех, кто уже служит в украинской армии.
Кадровые военные выигрывали своей стране время в первые месяцы войны. Благодаря этому удалось обучить добровольцев и украинская армия выросла в четыре раза — с довоенной четверти миллиона до почти миллиона человек. Но в последнее время все чаще начинали звучать призывы заменить тех, кто воюет с первых дней вторжения, на тех, кто все это время продолжал жить мирной жизнью. Сперва обсуждался предельный срок службы в 24 месяца. После — в 36.
Но норма о демобилизации в финальную редакцию закона так и не вошла. Ее сняли после обращения нового главкома украинской армии Александра Сырского. Он предложил депутатам урегулировать этот вопрос отдельным законом. Впрочем, никто не может сказать, когда он может появиться и появится ли вообще.
На самом деле, перспектива демобилизации опытных солдат вызывает сомнения — особенно в условиях полномасштабной войны высокой интенсивности. Многие роты и батальоны сформированы из людей, пришедших в военкоматы в первые дни войны. Если их всех одномоментно отправить «на гражданку», то многие подразделения попросту исчезнут. Техника будет, вооружение тоже, а людей — нет. Кто-то уже смирился с тем, что воевать придется до конца войны. Большинство продолжает надеяться, что сможет через какой-то — определенный депутатами — срок вернуться к своим семьям.
Но вся эта ситуация рождает напряжение между фронтом и тылом. И оно становится острее с каждым месяцем.
Те, кто хотел воевать, — уже на фронте. Те, кто остался в тылу, условно делятся на две группы. Одни решили не идти в армию любой ценой — их в Украине называют «ухилянтами». Другие живут по принципу «пришлют повестку — пойду, но первым в военкомат идти не стану». Закон о мобилизации должен был прописать систему «кнута» для тех, кто пытается играть с военкоматом в кошки-мышки. Одновременно он должен был подключить военкоматы к актуальным государственным базам данных, чтобы повестки могли прийти к людям из второй группы.
Нужно понимать, что сейчас украинские военкоматы оперируют старой и неактуальной во многом базой данных. Когда прежде гражданин менял прописку, он должен был стать на учет по новому месту жительства (в том числе пройти медкомиссию). База данных была бумажной, вдобавок многие попросту не спешили становиться на учет — или платили сотрудникам военкомата за «потерю» их дела. Ситуацию могло бы поправить подключение военкоматов к реестру избирателей или к базам данных налоговой службы. Тогда бы уличные облавы — а именно они сегодня служат главным раздражителем тыловых обывателей — наконец ушли бы в прошлое.
Но в итоге все пошло не так. Закон стал жертвой политического популизма. Народные депутаты предложили около четырех тысяч правок к законопроекту. Даже после того как наиболее одиозные нормы отклонили, оказалось, что финальную редакцию документа выхолостили. Этот закон должен был стать «законом об ответственности» — для тех, кто решил, что война его не касается. Но он им не стал.
Уголовную ответственность заменили штрафами. Доступ военкоматов к актуальным базам данных существенно ограничили. Электронные повестки не ввели, оставив лишь прежние бумажные. Единственное ограничение для «ухилянтов» — это ограничение на вождение автомобиля, но процедуру прописали сложную, долгую и не факт, что она вообще будет работать.
Такое ощущение, будто на третий год войны украинский парламент живет не в логике выживания страны, а в логике политического процесса. А потому пытается бороться за симпатии, а не за обороноспособность. И это вызывает больше всего вопросов — особенно в ситуации, когда людей в армии не хватает примерно так же, как не хватает оружия.
Позиция «ухилянтов» довольно предсказуема и сводится к тому, что воевать должен кто-то другой: судьи, прокуроры, полиция. За два года войны многие мужчины в тылу привыкли к тому, что с войной можно сосуществовать и не пересекаться – и потому не считают нужным выходить из зоны комфорта. «Фаталисты», готовые пойти в армию, если их позовут, продолжают оставаться «под радарами» для военкоматов. А потому войну продолжают тянуть на себе те, кто воюет с 2022 года.
Все это рождает в украинском обществе отчетливое напряжение. Которое мультиплицируется за счет очевидно несправедливого распределения рисков и ответственности. Возможно, что в условиях войны украинское государство и не может позволить себе демобилизацию, но тогда его главная задача — создать у сограждан ощущение справедливых правил игры. С системой «пряников» для тех, кто их соблюдает, и работающей системой наказаний для тех, кто ее нарушает.
Пока же всего этого нет. А потому напряжение усиливается. Те, кто в армии, не всегда ощущают политиков своими союзниками в вопросах усиления обороноспособности страны. А это может привести к тому, что количество военнослужащих, решивших самовольно оставить воинскую часть, лишь вырастет.
Одно из немногих расширений мобилизационной базы — это норма о снижении возраста мобилизации с 27 до 25 лет. Впрочем, в последнем интервью глава крупнейшего волонтерского фонда помощи украинской армии «Повернись живим» Тарас Чмут заявил, что мера недостаточна — и призвал снизить этот возраст до 20 лет.
Новый закон о мобилизации вступит в силу лишь через месяц после того, как его подпишет президент.
* Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
