Без Москвы никак. Лукашенко вынужден продолжать опасные интеграционные игры

10 сентября премьеры Беларуси и России одобрили 28 союзных программ. Иного и быть не могло — ведь накануне в Кремле этот пакет программ согласовали Александр Лукашенко и Владимир Путин.

Это была их пятая с начала года встреча, и на этот раз два вождя наконец-то вышли постфактум к журналистам, чтобы возвестить об итогах. Эти итоги комментаторы оценивают в диапазоне от «сдачи суверенитета Беларуси» до «ничего этапного не произошло». Истина, похоже, посередине. При этом тенденция не обещает белорусскому суверенитету ничего хорошего.

У Минска остается время и пространство для торга

В пиаровском смысле Путин, конечно, выиграл. И это плюсик накануне выборов в Думу. Причем российский президент в начале переговоров 9 сентября так подчеркнуто отрицал связь интеграционных договоренностей «с какой-то текущей политической конъюнктурой в наших странах либо с политическим календарем в преддверии наших парламентских выборов в России», что только усилил подозрения на этот счет.

Так или иначе, но факт есть факт: наконец-то удалось склонить скользкого союзника к подписанию этих чертовых бумаг после почти трехлетней бодяги. Сначала они назывались дорожными картами углубления интеграции, потом, после облома в декабре 2019 года (Лукашенко в последний момент дал задний ход), пришлось делать ребрендинг, переименовывать карты в союзные программы.

Александр Лукашенко и Владимир Путин во время переговоров в Москве. 9 сентября 2021 года. Фото: president.gov.by

И вот — победа Москвы, некий шаг к углублению интеграции (или, в глазах адептов имперского мышления, собиранию земель). Впрочем, когда из совместного заявления двух премьеров просочилась хотя бы скупая конкретика одобренных программ, стало видно, что они основательно-таки выхолощены. Например, речь идет не об унификации налоговой, таможенной и других систем, как заявлялось ранее, а всего лишь о «гармонизации», «сближении». Многие формулировки выглядят всего лишь как декларации о намерениях.

Из высказываний же некоторых белорусских чиновников еще раньше стало известно, что реализация большинства программ рассчитана на период до 2025-го, а некоторых, самых сложных, и вовсе до 2027 года.

Это означает, что у Минска остается время и пространство для привычного торга, возможность тянуть резину и саботировать дискомфортные договоренности. Белорусское начальство не раз подписывало всякие интеграционные бумаги в расчете получить некие блага здесь и сейчас, а от обязательств по возможности отбояриться. Короче, действовало по принципу Ходжи Насреддина: авось или ишак подохнет, или падишах помрет.

Но при этом маневрировать все труднее

Возможностей маневрировать и увиливать у Минска становится все меньше. Это в декабре 2019 года Лукашенко мог позволить себе резкий финт. Сейчас особо не покапризничаешь. В прошлом году белорусский вождь удержался у власти во многом благодаря поддержке Кремля, и за это надо платить. Впрочем, дело не в благородном чувстве долга, а в том, что вследствие жесточайшего подавления прошлогодних протестов, невиданных репрессий белорусский режим капитально испортил отношения с Западом, потерял шансы на его деньги. Экономика еще острее стала нуждаться в российской подпитке.

И хотя Лукашенко в Москве гордо заявил, что «нам не нужны новые кредиты», тут же из его уст снова прозвучала просьба дать использовать остаток займа, выделенного в свое время Москвой на строительство Белорусской АЭС (ранее Лукашенко уверял, что на этой стройке удалось сэкономить 3 млрд долларов). Однако Путин по этому поводу, как признался белорусский вождь, пообещал лишь подумать.

Сумма же кредитной поддержки, о которой российский президент объявил 9 сентября официально, весьма скромна — около 630 миллионов долларов до конца 2022 года. Причем весьма вероятно, что эти деньги уйдут на рефинансирование белорусских долгов перед той же Москвой.

Также объявлено, что в следующем году газ будет продаваться Беларуси по той же цене, что и в нынешнем, то есть по 128,5 доллара за тысячу кубометров. Это неплохо на фоне зашкаливающих цен на газ для Европы (до 650 долларов), но далеко от давней мечты Лукашенко получать газ по тарифам соседней Смоленщины, где он еще вдвое дешевле.

Иными словами, Москва не торопится осыпать Минск щедротами, тем самым сохраняя рычаг воздействия на склонного к уверткам партнера, чтобы тот выполнил-таки весь комплекс новых союзных договоренностей.

Кремль методично прессингует, апеллируя к договору 1999 года

Впрочем, если разобраться, то не такие уж и новые эти договоренности. В совместном заявлении двух премьеров подчеркивается, что «будет продолжена реализация всех основополагающих положений Договора о создании Союзного государства от 8 декабря 1999 года».

И действительно, Кремль, по сути, дожимает Лукашенко, чтобы тот выполнил наконец в полной мере большой союзный договор, который подписал на исходе прошлого тысячелетия еще с Борисом Ельциным.

Тогда многие считали, что молодой белорусский лидер метит на место больного хозяина Кремля. Так или иначе, но в эйфории «братской интеграции» был подписан документ, в котором предусмотрены и единая валюта, и союзный парламент, и общая конституция, и другие вещи, реализация которых означала бы, что белорусскому суверенитету каюк.

Александр Лукашенко и Борис Ельцин пожимают руки после церемонии подписания декларации о дальнейшем единении Беларуси и России. 25 декабря 1998 года. Фото: Reuters / Forum

После того как место в Кремле занял Путин, Лукашенко долгое время мастерски уходил от выполнения нежелательных пунктов союзного договора. Но потом Москва решила, что пора брать быка за рога. Так и возникла идея дорожных карт углубления интеграции, ныне перелицованных в союзные программы.

И хотя белорусские чиновники усиленно подчеркивают, что в этих бумагах речь идет сугубо об экономике и никакой угрозы суверенитету нет, на самом деле все не так безобидно.

Во-первых, налицо более сильная институциональная привязка белорусской экономики к российской. Во-вторых, в Москве не особо скрывают, что вслед за экономическим сближением намерены развернуть политическое.

На пресс-конференции 9 сентября Путин обмолвился, в частности, о возможности создания в будущем союзного парламента, а Лукашенко пришлось заявить, что не исключена и перспектива введения единой валюты.

Понятно, что при колоссальной разнице весовых категорий партнеров диктовать свою волю в наднациональных органах будет Москва, а единая валюта — это лишь эвфемизм, означающий переход на российский рубль, после чего от независимости Беларуси останутся рожки да ножки.

Белорусский вождь прекрасно осознает эту опасность (потому и торпедировал в 2019-м подписание дорожных карт). Однако у него нет выбора, кроме как продолжать интеграционные игры с огнем. Да, это дико рискованно, но есть надежда перехитрить партнера и удержаться, а вот без московского покровительства режим Лукашенко, скорее всего, рухнул бы уже давно.