Школу — под ружье! Зачем российским подросткам 70 часов войны в год

Поднятые государственной пропагандой волны военно-патриотической истерии докатились до школ. Министр просвещения Сергей Кравцов объявил о введении курса начальной военной подготовки с будущего учебного года в 10–11 классах. Вдобавок к тому школы смогут сами вводить курсы военной и военно-морской подготовки уже с 5 класса и проводить практические полевые занятия.

Если милитаризация коснулась политики, экономики и даже повседневной жизни, то как же не вовлечь в нее школьное образование? Возможно, именно неудачи с мобилизацией, низкий боевой дух новобранцев и неподготовленность их к боевым действиям подтолкнули власть к мысли о необходимости уже со школьной скамьи готовить молодежь к будущим войнам. К тому же развратить детское сознание свободой насилия гораздо легче, чем освободить взрослых людей от моральных обязательств.

Когда в конце 1960-х годов в советских школах ввели военное дело, старшеклассникам усиленно прививали любовь к оружию и ненависть к воображаемому врагу. Кого ненавидеть и в кого стрелять — было неважно, партия в нужный момент укажет, а важна была именно готовность к сражению. В этом состоял смысл военного образования в школе.

«Кем бы ты хотел быть на войне?»

На уроках военного дела мы на скорость разбирали и собирали автомат Калашникова, бегали в противогазах, изучали возможные укрытия от поражающего действия отравляющих веществ и радиации. Но главным оставалось идеологическое воспитание, готовность каждого отдать свою жизнь за родину. «Кем бы ты хотел быть на войне?» — проводил открытый опрос наш военрук. Я ответил тогда, что военврачом, потому что надо будет спасать жизнь, а не лишать жизни.

Военрук посмотрел на меня с нескрываемым презрением и велел прийти в школу родителям. Отец пришел и военрук поведал ему, что я веду себя непатриотично и пора браться за мое воспитание. «То есть вы хотите сказать, что надо обучать детей умению убивать?» — поинтересовался отец и военрук понял, что нарвался на классового врага.

Милитаристская пропаганда в целом не достигала той цели, на которую рассчитывало военно-политическое руководство страны. Повозиться с оружием ребятам всегда было интересно, но до патриотического ажиотажа дело не доходило. Слишком примитивна была пропаганда, слишком много вранья копилось десятилетиями — и в школьных стенах, и во всей стране. Единственное, чего с относительным успехом достигала военная подготовка, это укоренения привычки подчиняться и не задавать умных вопросов. Покорность, которую называли дисциплиной, была в цене и у педагогов, и у военных, и у политического руководства.

Не менее 70 часов войны в год

Сегодня мы все еще пожинаем плоды советского воспитания, когда мобилизованные на войну с Украиной гражданские скорее готовы стать дармовым пушечным мясом, чем задаться вопросом о смысле этой войны и принять решение наперекор военным приказам.

Беспрекословное подчинение всегда ценилось в военных структурах, поэтому неудивительно, что Министерство обороны поддержало инициативу педагогов. Военные подчеркнули, что считают целесообразным уделять изучению предмета не менее 70 часов в год. Как уже было отмечено, это больше, чем отпущено на изучение русского языка, истории, физики. И вдвое больше, чем на географию, химию и информатику. По мнению правительства, стране нужны не специалисты, а исполнители. Их и будут готовить со школьной скамьи.

Так называемая частичная мобилизация показала, что многие от нее уклонились, не согласившись убивать других и умирать самим. Около миллиона человек спешно покинули страну. Большинство других мобилизовали насильно, под угрозой уголовного преследования.

Мужчин призывного возраста вылавливали на улицах сотрудники военных комиссариатов и полиции. Теперь эти функции передадут школам, чтобы там воспитывали мальчиков, которым не придет в голову скрываться от призыва или мобилизации. Вряд ли из этого что-то получится, но передача обязанностей военных и полицейских школьным учителям вполне в духе полицейского государства.