«Кит»: сентиментальная притча про святость, честность и избыточную полноту

Брендан Фрейзер в роли Чарли в фильме «Кит». Кадр: А24

В цифровой прокат вышел новый фильм Даррена Аронофски с трогательным Бренданом Фрейзером в главной роли — о печальном литературоведе, умирающем в своей квартире от сердечной недостаточности и ожирения. Специально для «Вот Так» Валерий Сорокин рассказывает об этой как бы философской мелодраме, которая беззастенчиво манипулирует зрительскими эмоциями и зачем-то сама же гасит их излишне рассудочным многословием.

Чарли (Брендан Фрейзер) — тяжелобольной и чрезмерно тучный преподаватель литературы. Восемь лет назад он, влюбившись в своего студента, бросил жену и маленькую дочь. А после трагической смерти бойфренда впал в депрессию и стал искать в еде для себя и спасения, и погибели.

Теперь Чарли весит 270 килограммов, не может передвигаться без помощи специальных ходунков и уже давно не выходит из квартиры. Деньги зарабатывает, ведя онлайн-курсы по литературному письму, но никогда не включает камеру на ноутбуке, потому что стесняется того, как он выглядит. Кроме курьеров, доставляющих пиццу и жареную курицу, его навещает лишь старая подруга Лиз (Хонг Чау), которая работает медсестрой и может оказывать Чарли необходимую помощь.

Лиз говорит, что у Чарли вот-вот откажет сердце, и уговаривает его лечь в больницу. Но Чарли не страшит смерть. В свои последние, видимо, дни он хочет наладить отношения с дочерью-подростком Элли (Сэди Синк), которую ни разу не видел с тех пор, как ушел из семьи.

Тщательно разжевывая

Снятый по пьесе Сэмюэла Ди Хантера, «Кит» не скрывает своего театрального происхождения. Сюжет не покидает пределов квартиры и охватывает пять дней — по одному на каждый драматургический акт. Действующих лиц тоже пятеро, не считая доставщика пиццы, и отношения между ними раскрываются в многочисленных диалогах.

У фильма откровенно театральный ритм, а границы между сценами маркированы появлением или уходом кого-то из персонажей (по типу: «те же и Лиз», «Лиз уходит»). За окном всегда пасмурно и нередко идет дождь, чтобы в ответственный момент, когда зритель должен испытать нечто похожее на катарсис, смениться ярким солнцем. Имеется даже такой свежий прием, как откровенный разговор через закрытую дверь.

Хонг Чау в роли Лиз в фильме «Кит». Кадр: А24

Среди собственно кинематографических решений отметим нетрадиционное для современного большого кино соотношение сторон экрана 3:4, призванное, видимо, усилить клаустрофобический эффект, и грязноватую серо-коричневую палитру, преследующую, как кажется, ту же цель.

В такой простодушной верности литературному первоисточнику не было бы проблемы, будь сама пьеса отменно хороша, но это, увы, не так. Сверх всякой меры говорливая, она, словно на приеме у психотерапевта, заставляет персонажей прямо проговаривать свои мысли и эмоции, почти ничего не оставляя в подтексте. Разжевывает и объясняет любое душевное движение героев и любую метафору, не давая зрителю возможности догадаться о чем-нибудь самостоятельно.

В самом начале фильма есть эпизод, где Чарли мастурбирует на гей-порно, но мастурбация переходит в сердечный приступ, а в незапертую дверь, еще больше пугая героя, непрошенным свидетелем заходит молодой христианский миссионер (Тай Симпкинс). Трагикомическая абсурдность происходящего усиливается тем, что, переживая приступ, Чарли, как молитву, вдруг начинает читать вслух дорогое его сердцу эссе о «Моби Дике» — к немалому удивлению и миссионера, и зрителя. Это, наверное, самая мощная сцена фильма, и таковой ее делают недосказанность пополам с провокационным гротеском.

Незнакомый еще с персонажами и сюжетным раскладом, зритель в этот момент искренне переживает удивление, шок и смущение. Он и жалеет главного героя, и чувствует отвращение к нему, и заинтригован его странным поведением — в общем, испытывает всю гамму эмоций, которые, согласно авторскому замыслу, должен испытывать. Однако вслед за тем и почти сразу же Аронофски с Хантером принимаются все разжевывать, раскладывать по полочкам, и волшебство улетучивается.

Брендан Фрейзер в роли Чарли в фильме «Кит». Кадр: А24

Состояние Чарли объясняется очень конкретной причиной — трагической смертью бойфренда. Словно чтобы впасть в депрессию и махнуть на себя рукой, человеку непременно нужна трагическая смерть бойфренда. Словно и без всяких эксплицитных трагедий сама повседневная жизнь не может его год за годом перемолоть в порошок. В телевизионных новостях трындят про праймериз Республиканской партии (действие происходит в 2016 году) — будто печальное состояние героя будет выглядеть недостаточно убедительным, если не подкрепить его зловеще нависшей над Америкой тенью трампизма.

Между проповедью и аттракционом

В сценарии вообще много лишнего и притянутого за уши. Настойчивые указания на гомосексуальность главного героя не играют никакой роли в сюжете — Чарли точно так же мог уйти от семьи не к мужчине, а к женщине или просто в необремененное связями одиночество — и нужны, кажется, лишь затем, чтобы затронуть актуальную, как считается, тему. Сюжетная линия с юным миссионером и его не бог весть какими интересными тайнами тоже избыточна, и авторам так и не удалось приладить ее к основному действию.

«Кит» беззастенчиво давит на жалость, и, конечно же, Чарли — такого хорошего, доброго и вдобавок умирающего — очень жалко. Жалко и Брендана Фрейзера: упакованный в 150-килограммовый fat suit, актер беспомощно хлопает большими грустными глазами, вызывая самые нежные чувства. Будучи здесь главным аттракционом — немудреным, но все же эмоционально ярким и визуально впечатляющим, — Фрейзер, кажется, вполне способен самостоятельно вывезти на себе всю картину. Однако Аронофски всегда питал слабость к туманным притчам, и в «Ките» эта его страсть берет верх.

Седи Синк в роли Элли в фильме «Кит». Кадр: А24

Вместе с драматургом Хантером он насыщает фильм многозначительными отсылками. Само собой, к «Моби Дику». Разумеется, к Святому Писанию: кульминация и развязка действия приходятся как раз на пятницу, а всю историю можно воспринять как парафраз Страстей Господних (имеется даже отречение Петра). Авторам мало, что Чарли — просто Чарли. Пусть он еще будет немного кит, немного Христос, немного еще кто-нибудь.

Главный просчет Аронофски не в этом стремлении к символическим аллюзиям (к этому мы давно привыкли и даже научились получать удовольствие), а в том, что на этот раз он путает какие-то важные режиссерские рубильники и вместо центростремительных сил приводит в действие центробежные. Отсылки и аллюзии не обогащают образ главного героя (как должны бы), а напротив, странным образом обедняют его. Чем гуще символический контекст вокруг Чарли, тем более бедным становится его образ, распыляясь в литературно-религиозных метафорах. И чем больше мы знаем о герое, тем менее интересной становится его история.

Вместо того чтобы развернуть перед нами колоритный портрет заинтересовавшего нас (в той самой сцене с мастурбацией и эссе) человека, авторы постоянно отвлекаются на посторонние темы. Вопросы религии и христианского фанатизма. Проходящая через весь фильм тема честности. Добра юная дочь Чарли или зла? Темы, допустим, важные. Только вот для того, чтобы их обсудить, совсем не обязательно было обвешивать голливудского ветерана Фрейзера тяжеленными жировыми протезами.

Василий Сорокин