За тридцать лет - ни одной межпланетной миссии. Что такое российская космонавтика сегодня
12 апреля 1961 года Юрий Гагарин полетел в космос. Это стало грандиозным событием для всего мира, а также триумфом СССР. Спустя 60 лет Россия продолжает отправлять космонавтов на орбиту и делает заявления о полетах на Луну. Арсений Веснин узнал у экспертов, насколько эти планы реалистичны и как вообще обстоят дела с российскими космическими возможностями.
Россия за свою историю ни разу не посадила ничего ни на Луну, ни на Марс
Член Северо-Западной организации Федерации космонавтики России Александр Хохлов:
Российская космонавтика может выводить корабли для снабжения Международной космической станции. Россия может отправлять спутники на низкую орбиту, в первую очередь военные и спутники связи. И это самое основное. Российская космонавтика очень прагматичная. Программы, связанной с Марсом, у нас практически нет. С Луной тоже все очень сложно. Сейчас важно понять, будет ли перенесен пуск «Луны-25» в октябре. Большинство экспертов считает, что он будет перенесен, потому что аппарат может и не долететь до Луны.
«Луна-25» – это автоматическая станция. Она должна сеть в районе Южного полюса Луны, на ней есть приборы, она сделает забор грунта и будет изучать поверхность Луны с помощью этих приборов. В основном ее цель – демонстрация того, что она может сесть на Луну. Россия садилась на Луну очень давно – в 1976 году.
После 1976 года Россия ничего нового на Луну не сажала?
После 1976 года Советский Союз переключился на Марс и Венеру. Были успешные посадки на Венеру, на Марсе почти все погибало, были только частично успешные полеты. Это была для нас невезучая планета. А на Луну с 1976 года Россия не садилась, и этот опыт потерян. Вот свежий ролик «Роскосмоса» – в октябре «Луна-25» должна стартовать, и это в первую очередь демонстрационная миссия, чтобы вновь подтвердить свое умение садиться на небесное тело.
А вообще Россия сажала какой-нибудь аппарат на какое-нибудь небесное тело?
Ничего. За тридцать лет – ни одной посадки. Примерно с 1990 года у нас не было ни одной межпланетной миссии. Были две попытки запуска марсианских станций – «Марс-96» в 1996 году и «Фобос-Грунт» в 2011 году. Обе миссии погибли. «Марс-96» даже не вышел на опорную орбиту, а «Фобос-Грунт» вышел на опорную орбиту и не смог стартовать к Марсу, фактически умер на орбите около Земли. За тридцать лет – две попытки и обе неуспешные.
Популяризатор космонавтики Виталий Егоров:
Пилотируемая космонавтика, спутники прикладного назначения, и прежде всего околоземные для съемки Земли, для трансляции данных, всё, что касается пользы и с военной, и с гражданской точки зрения, всему этому отдается безусловный приоритет по сравнению с наукой.
И есть еще один момент: люди на орбите Земли. Эта история имеет политическое значение. Это демонстрация могущества страны, хотя физически космонавты на орбите не так уж технически полезны для российской экономики, но «Роскосмос» всегда отдает этому приоритет, потому что это очень наглядно.
Если в космосе звучит русская речь, то весь мир знает, что Россия первая или одна из первых держав в космосе. А это – высший уровень технического развития страны, который легко показать и который четко обозначает, что эта страна – технологическая держава.
А на деле Россия действительно одна из первых в космосе?
В космосе она сейчас третья, но теряет она не потому, что лишается своих технологий, а потому что конкуренты развивают свои технологии еще больше. Распределение в космосе сейчас близко к распределению космических бюджетов. На первом месте – США примерно с десятикратным превосходством бюджета над «Роскосмосом», на втором – Китай с трех-четырех кратным превосходством, третье место – «Роскосмос». И примерно такой же бюджет, как у «Роскосмоса», есть и у Европейского космического агентства. Но у «Роскосмоса» есть фора за счет больших достижений советских инженеров и советской космонавтики, в которую тогда вкладывалось значительно больше, чем сейчас.
Размеры бюджетов?
У американцев – где-то 20 миллиардов долларов, даже 22 или 25, и это только гражданский бюджет. А у «Роскосмоса» – порядка двух с половиной миллиардов долларов в год
Миссия на Луну
Александр Хохлов: Самое реалистичное, что можно сделать примерно за десять лет – это облет Луны с людьми, посадка на Луну для нас – практически фантастика. Реально мы можем говорить, что если выделить финансирование и поднапрячься, то Россия в состоянии доставить космонавтов на орбиту Луны на ракете «Ангара». Причем на этой ракете можно только облететь Луну, сесть на нее невозможно.
И есть сложность, о которой «Роскосмос» не упоминает. Сейчас на космодроме «Восточный» строится только один стартовый стол для «Ангары», а даже для облетной миссии надо иметь два стартовых стола на “Восточном”. А второй стол отменили в 2016 году.
Зачем нужен второй стол?
«Ангара» – это тяжелая, а не сверхтяжелая ракета, и на ней невозможно вывести миссию, аналогичную, например, «Аполлону». На ней можно, например, вывести корабль в космос, но он не сможет долететь до Луны. По плану как должно быть? Одна «Ангара» стартует и выводит корабль на земную орбиту, вторая «Ангара» стартует и выводит разгонный блок, который доставит космический корабль до Луны. На корабле уже будет топливо для возвращения на Землю. Это значит, что нужно как минимум два пуска.
Но стол-то у нас один!
Подготовка ракеты на стартовом столе занимает примерно месяц, это очень долго. Можно схитрить, запустить ракету с Плесецка, но у них разные наклонения и будет огромная потеря топлива. Если людей вывести с “Восточного”, а разгонный блок с Плесецка, то потратится много топлива, чтобы перевести разгонный блок с орбиты Плесецка на орбиту, где она состыкуется с людьми.
Схемы безумные. Но тут еще можно попробовать. А вот совершить посадку на Луну пока для России фантастика. Объяснение сложное, но любой элемент важен. Важно, что отменили второй стол «Ангары» на “Восточном” и тем самым лишили возможности с помощью «Ангары» собрать комплекс для посадки на Луну.
Миссия на Марс
Виталий Егоров: Если говорить о марсианской программе, именно о российских исследованиях Марса, то здесь есть две части. Одна часть, которая реализуется сейчас, это в основном российские приборы на иностранных космических аппаратах. С ними там работают российские ученые, получают данные, которые публикуются как работы российских ученых. Это американские и европейские космические аппараты – «Марс Одиссей», «Марс Экспресс», марсоход «Кьюрио́сити» и «Марс орбитер». Четыре космических американских и европейских космических аппарата, работающих у Марса, на которых стоят российские приборы, с которыми наши ученые работают. Этим занимаются Институт космических исследований и Российская академия наук.
На российской ракете «Экзомарс» полетел тяжелый космический аппарат в несколько тонн весом. Это спутник, который летает вокруг Красной планеты. На нем стоят четыре сложных прибора и два из них российские. С научной точки зрения половина этого космического аппарата российская. Хотя по сути он оплачен из европейского космического бюджета.
Следующий этап – это беспилотная посадка на поверхность Марса, там есть два космических аппарата – спускаемая платформа, в России ей дали название «Казачок», и там будет еще европейский марсоход «Розалинд Франклин». Он высадится, наш аппарат останется и будет там изучать атмосферу и записывать звуки, то есть проводить исследования на месте. А марсоход оттуда уедет, и они больше там взаимодействовать не будут. Каждый будет выполнять свою программу.
Старт второй части «Экзомарса» предполагается в 2022 году. И когда «Роскосмос» говорит, что мы полетим на Марс через год-два, то этому в принципе можно верить, хотя изначально его запуск предполагался в 2018 году, потом отложился на 2020 год, а потом – на 22-й. Проблема Марса в том, что нужно попасть в так называемое пусковое окно, когда наши планеты выстраиваются в удачное для запуска взаимное расположение. Примерно три недели в течение двух лет раз в два года можно запускать на Марс, но если не успел попасть в нужный интервал, в эти три недели, то все – переносим на два года.
Более масштабных амбиций – про пилотируемые полеты на Марс – у «Роскосмоса» таких планов нет, а если есть, то очень далеко. В надеждах ученых, наверное, есть повторение попытки запуска «Фобос-Грунт», который к Марсу даже не улетел. В ближайшее время программа Марса не будет приоритетной для России. «Роскосмосу» сейчас интереснее смотреть в сторону Венеры. На Марсе очень уверенно себя ощущают американцы, сейчас у них реализуется программа добычи грунта с Марса, и Россия здесь выглядит догоняющей стороной.
Прочитать о том, когда человек долетит до Марса, и кто это сделает, можно в нашем материале:
Миссия на Венеру
Виталий Егоров: У Венеры американских исследователей не так много, и здесь «Роскосмос» может обозначить свое присутствие более значимо, чем на Марсе.
У «Роскосмоса» есть долгоиграющая программа «Венера Д». «Д» и означает долгоживущая. На Венере такие условия, что там даже космические аппараты дольше двух часов не живут, а «Венера Д» должна была изначально проработать там чуть ли не несколько суток, а потом сказали, что если она протянет хотя бы сутки, то это уже будет долго.
Но пока ее не реализовали, несколько раз откладывали. Сейчас мы ориентируемся на время после 2024 года. Думаю, что-то сделано будет, ведь Венера ближе, до нее легче и быстрее долететь, на нее проще садиться, потому что там очень плотная атмосфера и не требуется таких сложных систем. У ученых других стран к Венере меньше интереса, потому что на ее поверхности деятельность космических аппаратов очень краткосрочна.
Почему там так мало живут космические аппараты?
Потому что там атмосферное давление в 90 атмосфер, как на глубине 90 метров под водой, и температура почти 500 градусов. Электроника перегревается и выходит из строя.
Американские ученые тоже планировали сотрудничать с российскими в проекте «Венера Д», но там получается не очень красиво с технологической точки зрения. У России нет высокотемпературной электроники, а у американцев она есть. Предполагалось, что на нашем спускаемом аппарате прилетит американский прибор, который на высокотемпературной электронике будет иметь возможность работать примерно месяц. И получалось, что мы его довезем, сами поработаем несколько часов, а они потом месяц будут снимать все сливки, получать научные данные, а нас только используют как такси, которое подбросило их до нужного места, а дальше они сами.
«Роскосмос» не хочет выступать в роли такого такси, не хочет им отдавать все научные бонусы. И хотя ученые продолжают вести переговоры, но сейчас из-за ухудшения отношений между Россией и Америкой все меньше и меньше вероятности, что это совместная программа будет осуществлена. Скорее всего, американцы плюнут и сделают что-то свое.
А мы не можем сделать свои высокотемпературные приборы?
Для этого нужна высоко температурная электроника. А американцы не собираются ею делиться. А у нас своего подобного производства нет, и поэтому таких возможностей у нашей космонавтики тоже нет. Наши ученые-электроники пока не могут обеспечить хотя бы относительно большую длительность работоспособности космического аппарата на Венере.
Но в перспективе у «Роскосмоса» большие планы. В ближайшие десять лет, а может быть больше, программа «Венера-Грунт» – программа добычи грунта с Венеры и доставка его на Землю.
Это реально?
Технически – на грани. Есть методы, как это можно решить, но это очень сложно. Даже с Марса НАСА вместе с европейцами собирается вывозить грунт на Землю только через 10 лет. Это операция, для которой задействую несколько космических аппаратов, 7 миллиардов долларов вложено во все это или планируется вложить…
Для «Роскосмоса» добыча грунта с Венеры тоже серьезнейший вызов. И проблема не в том, что это физически невозможно, а в том, что это будет иметь низкий приоритет с точки зрения распределения бюджетов «Роскосмоса». Ученые, конечно, будут с радостью участвовать в таком проекте и постараются сделать все необходимое со своей стороны, но в конечном итоге все упрется в деньги, в стабильность этого финансирования и в то, что оно будет выделяться ради этой сложной амбициозной программы. Сегодня у меня в этом есть сомнения.
Беседовал Арсений Веснин
