Конфликт интересов, или Как судили Владимира Кара-Мурзу

Судебный процесс по делу Владимира Кара-Мурзы начался в Мосгорсуде 13 марта в 16 часов, за два часа до окончания работы суда. Процесс объявили закрытым, но Александру Подрабинеку удалось выяснить некоторые детали этого заседания.

Пришедших журналистов, дипломатов и друзей подсудимого дальше холла не пустили. Им запретили даже подняться на четвертый этаж и посидеть в коридоре около зала, где слушалось дело. Судебные приставы объясняли, что журналисты могут подслушивать через дверь, а процесс закрытый — поэтому нельзя.

Процесс действительно сделали закрытым. Для этого к делу приобщили акт экспертизы, которую провели в одном из экспертных учреждений ФСБ. Этого хватило для того, чтобы засекретить дело и рассматривать его в закрытом судебном заседании.

Сам по себе акт экспертизы — совершенно пустая затея, которая не несет никакого юридического смысла. Эксперты ФСБ разъясняют, какой непоправимый ущерб государству нанес Кара-Мурза своим выступлением перед конгрессменами американского штата Аризона. Между тем выступление его было совершенно открытым, оно неоднократно публиковалось и цитировалось: не было никакой необходимости секретничать по этому поводу ни самому оратору, ни штатным экспертам ФСБ.

Закрытый процесс имеет только один реальный мотив: власть опасается гласного судопроизводства, потому что дело шито белыми нитками. Это стало бы понятно всякому, кто оказался в зале суда. Ничего нового — произвол любит тишину.

Однако есть у власти одна незадача — адвокаты подсудимого. С ними труднее. Не каждому из них прикажешь закрыть рот на замок. Защитник Кара-Мурзы адвокат Вадим Прохоров наотрез отказался знакомиться с экспертным заключением ФСБ и подписывать обязательство о неразглашении засекреченных сведений. Помимо естественного отношения к недобросовестным судейским махинациям у этого отказа есть и другая причина: ознакомившись с секретными материалами, формально Прохоров становится носителем государственных тайн, что может стать легким поводом для отказа ему в выезде за границу. Впрочем, другой адвокат Кара-Мурзы, Мария Эйсмонт, такую подписку дала.

Защитник Владимира Кара-Мурзы Вадим Прохоров. Фото: Дарья Корнилова

Судят Владимира Кара-Мурзу трое судей – Сергей Подопригоров, Виталий Билицкий и Екатерина Дорохина. Если правда, что у каждого человека в шкафу можно найти скелет, то, вероятно, у любого российского судьи в шкафу можно найти целое кладбище.

В самом начале заседания Вадим Прохоров заявил судье Подопригорову отвод на том основании, что судья является фигурантом американского Акта Магнитского — закона, который накладывает персональные санкции на тех, кто причастен к смерти в 2009 году в московской тюрьме юриста Сергея Магнитского. Кара-Мурза среди прочего обвиняется в содействии принятию Акта Магнитского.

Здесь всё со всех сторон правда. Судья Подопригоров действительно выносил в отношении Сергея Магнитского постановления о мере пресечения. Кара-Мурза действительно лоббировал принятие в США этого акта. Такое столкновение позиций не несет никаких процессуальных последствий для Кара-Мурзы, но для судьи Подопригорова — это конфликт интересов. Как может он судить человека за причастность к принятию этого Акта, когда сам же причастен к причинам его появления? Между тем судьи посовещалась в уединении и решили, что причин для отвода нет.

Без всяких законных оснований были отклонены и другие ходатайства защиты: о рассмотрении дела в открытом заседании, о допуске к делу еще одного защитника. Государственный обвинитель Борис Локтионов зачитал обвинительное заключение, из которого следовало, что Владимир Кара-Мурза самым бессовестным образом дискредитировал государственную власть и лично президента Путина, а также наносил ущерб интересам Российской Федарации. Подсудимому предложили изложить свою позицию.

Владимир Кара-Мурза. Фото: Дарья Корнилова

Владимир Кара-Мурза виновным себя не признал. Выступал он, как всегда, ярко и убедительно, подчеркивая политическую сущность дела, что действовало на судей как на чертей ладан. В какой-то момент Подопригоров не выдержал и прервал Кара-Мурзу, попросив его говорить по существу, не отвлекаясь на политику. Владимир потребовал не ограничивать его право на защиту. Судья тут же заявил, что не собирается его ограничивать, но просит говорить без политических лозунгов.

«Зачем вы рассказываете нам о пятидесятых годах, об истории?» – обиженно вопрошал судья Подопригоров, привыкший к политическому согласию и однозначному пониманию истории в стенах своего суда.

Перекочевавшая из брежневских времен в нынешние испытанная советская тройка судей завела старую песню о том, что политзаключенных у нас нет и это дело чисто уголовное.

По этому «чисто уголовному» делу Владимиру Кара-Мурзе грозит до 25 лет лишения свободы. Это больше, чем дают за убийство двух и более лиц, совершенное с особой жестокостью и общеопасным способом.

Следующее заседание суда назначено на четверг, 16 марта, 11 часов. Адрес суда: Москва, Богородский Вал, дом 8. Главный корпус, зал 421.