«Эти девушки дрожат от страха, но бьются за свою свободу». Правозащитница Светлана Анохина о домашнем насилии на Кавказе
Светлана Анохина. Фото: личный архив
Северный Кавказ — один из самых проблемных регионов России с точки зрения защиты прав женщин. Для некоторых жительниц Чечни, Ингушетии, Дагестана побег из дома становится единственным спасением от побоев и угроз расправой. С 2020 года кризисная группа «Марем» получила около 50 заявок на эвакуацию девушек с Северного Кавказа. «Вот Так» поговорил с руководительницей «Марем» Светланой Анохиной о том, как волонтерки группы, несмотря на вынужденную эмиграцию, продолжают помогать жертвам насилия на Кавказе.
Почему вы уехали из России?
Я вообще никогда не планировала далеко уезжать от Дагестана. Здесь мой дом, мое дело, здесь я чувствую себя нужной. Но в июне 2021 года в кризисную квартиру «Марем», которую мы снимали в Махачкале, ворвались полицейские. Они искали укрывавшуюся там 22-летнюю Халимат Тарамову — девушка сбежала из Чечни из-за побоев родственников. Халимат забрал отец, а силовики меня и четырех других женщин, находившихся в квартире, выволокли на лестницу. Один полицейский схватил меня за ноги, двое за руки, и вниз головой потащили по ступенькам.
Против всех нас возбудили административные дела о невыполнении требований сотрудника органов — якобы при задержании мы отбивались и их покусали. Суд не удовлетворил иск полиции, но отец Халимат начал угрожать, что добьется возбуждения уголовного дела о похищении и насильственном удержании человека. Поскольку хорошо известно, как наша полиция умеет фабриковать дела, мы экстренно релоцировались в Грузию.
Халимат Тарамова. Скриншот из видео
Какие нарушения прав женщин вы чаще всего отмечаете на Кавказе?
Это изъятие детей отцами после развода, побои в сочетании с угрозами убийством, насильственное замужество, запрет учиться и работать. Родители могут забрать дочь из школы уже после 7 класса. Типа — хватит, она уже девушка, будет общаться с мальчиками, нахватается плохого, подмочит свою репутацию. Поэтому пусть сидит дома, пока замуж не выйдет.
Из-за постоянных запретов и тотального контроля человек начинает просто задыхаться. Зачастую в каждой истории домашнего насилия есть мелкие, но убийственные детали.
Такой детали посвящена вторая серия анимационного док-сериала «Символ свободы», который делает «Марем». Она называется «Крючок». Девушка жаловалась на побои мужа, но картина стала окончательно ясна, когда выяснилось, что он запрещал ей даже закрывать за собой на крючок дверь в ванной. Он объяснял это желанием постоянно опекать жену и заботиться о ней. Человек же не скажет: «Я шизоид и мне доставляет удовольствие мучить других». Хотя по факту так и есть.
Свадьба в Муги, селе, известном своей традицией похищать невест. Дагестан. Фото: Maria Turchenkova / Polaris / East News
Как на вас выходят и на какую помощь можно рассчитывать?
Пишут в телеграм и инстаграм «Марем», на сайт Daptar.ru, где я работаю главным редактором. Мы выступаем в роли координаторов между обратившимися к нам за помощью, кризисными центрами и правозащитными организациями.
Первым делом с девушкой проводится очень долгая беседа, чтобы понять, что ей необходимо. Может, у нее просто паника, и побег из дома для нее видится единственным вариантом спасения. Мы не приветствуем побеги. Поэтому сразу объясняем, что предстоит трудный путь.
В кризисном центре, куда ее отправят, никто не будет нянчиться вечно: нужно будет устраиваться на работу, искать квартиру. В общем, наше дело — обрисовать картину во всех мрачных красках, чтобы человек сам принял решение и оценил последствия.
Те, кому удалось сбежать, хотят остаться в России или стремятся в другие страны?
В России вообще сейчас большинство людей не чувствуют себя в безопасности. У меня была молодая женщина, которая добиралась до Грузии через несколько государств, чтобы запутать следы. Она не могла оставаться в России, так как ее очень пугала близость родной республики. Попав в кризисный центр, она боялась подойти к окну, вздрагивала от каждого звука, ей казалось, что сейчас откроется дверь, а там стоят отец и братья. Впрочем, много и тех, кто хочет остаться в России, но жить в другом регионе, подальше от дома.
Что происходит после пересечения границы?
С помощью правозащитников девушка попадает в лагерь для тех, кто просит статус беженца. Важно иметь максимум доказательств того, что она стала жертвой насилия, а российское государство в лице правоохранительных органов не смогло или не захотело ее защитить. Если прошение одобряют, девушке на период адаптации предоставляют социальное жилье и небольшие денежные выплаты.
Но есть и множество отказов. Например, жительнице Чечни удалось сбежать в Австрию, но власти страны заявили, что не видят причин признавать ее беженкой. По их мнению, кроме Чечни, куда возвращаться небезопасно, она может спокойно жить в другом регионе.
Нужно понимать, что после побега из дома кавказская девушка уже нигде в России не будет чувствовать себя в безопасности. Родственники если не схватят ее сразу, то будут упорно искать, хоть годами. Ее необходимо вернуть, поскольку речь идет о чести всей семьи. Кроме того, даже если девушку обнаружат и будут силой пытаться забрать, обращаться в полицию смысла нет. Я знаю, что в полиции есть негласное распоряжение не принимать заявления о попытках похищения или нападения родственников на беглянок с Кавказа. Либо проверка проводится формально. Мол, сами у себя там разбирайтесь.
Случается ли, что девушки возвращались домой после уговоров семьи?
Таких случаев было несколько. Недавно мы вывезли девушку из одной северокавказской республики в другой город. На побег она решилась из-за того что родители не разрешали ей развестись с мужем, который ее избивал. Говорили, что раз вышла замуж, то терпи до конца. Она очень хорошо подготовилась к побегу, продумала план, накопила денег, даже заранее нашла работу.
В кризисном центре она пробыла два дня. Заскучала по родителям, позвонила им, они пообещали дать согласие на развод, попросили вернуться. Она уехала, и телефон ее стал недоступен. Надеюсь, она просто сменила номер, ее не избили или вообще не убили за позор семьи.
В таких случаях вы чувствуете обиду, ведь столько сил и времени было потрачено?
Обиды нет. Я могу назвать такую девушку глупой курочкой, могу выразиться жестче. Но это ее жизнь и ее выбор. Один из принципов «Марем» — не стараться сделать больше, чем человек просит.
Женщина возле своего дома в Дагестане. Фото: Maria Turchenkova / Polaris / East News
Можно говорить о том, что молодые девушки Кавказа бегут от патриархата, чтобы не жить, как привыкли их матери и бабушки?
Я бы так не сказала. Просто у девчонок больше смелости и отваги, они согласны на все что угодно, лишь бы вырваться из такой жизни. Одна из них рассказывала, что ее сдвинуло с места осознание того, что в старости будет нечего вспомнить, кроме бесконечной уборки в доме и придирок родственников. Бегущим из дома девушкам ужасно страшно, они дрожат, но бьются за свою свободу.
Сталкиваетесь с хейтом за то, что «расшатываете скрепы»?
Мне постоянно пишут в соцсетях: «А чего вы на наш Кавказ лезете, занимайтесь проблемами в своей России, где-нибудь в Вологде». Это очень смешно. Во-первых, Кавказ — это Россия. Во-вторых, я родилась в Махачкале и провела там большую часть своей сознательной жизни. И предпочла бы жить в Дагестане до сих пор.
Кавказские мужчины любят доказывать, что «это в России» муж может сделать из жены тушенку, а у нас, мол, права женщин защищены лучше, чем где-либо в мире, потому что эта защита идет от ислама, адатов (традиционных правовых норм, не регулируемых шариатом. — Ред.) и «праведных мужчин». При этом подавляющее большинство женщин, с которыми я работаю, пытаются спастись от истязаний и преследования именно со стороны своих мужей, отцов и братьев.
Если говорить о «праведных мужчинах», то почему тогда существуют телеграм-каналы, куда выкладывают фото девушек, которые якобы ведут себя неподобающе, а потом вымогают у них деньги за удаление?
В Дагестане было два случая, когда девушки после такого шантажа совершили суицид. Эти каналы («Карфаген», «Капля грязи», «Подвал Чечни», «Антифитна». — Ред.) создают пацаны, которые таким способом зарабатывают. При этом они позиционируют себя как борцы за нравственность: если твое фото или видео к нам попало, значит, ты нет так одеваешься, не так разговариваешь, не с теми рядом сидишь. В основе таких каналов — охота на человека, сладостная, с высунутым языком. Особенно за молодой девушкой, которая всегда лакомая добыча.
Вообще тут дело не в Кавказе. В России всегда виновата жертва.
Ожидаете всплеск домашнего насилия после того, как домой начнут возвращаться военнослужащие из Украины? По опыту афганской войны и чеченских кампаний, участники вооруженных конфликтов часто приносят агрессию в мирную жизнь.
Я не аналитик, но, по-моему, это очевидно. Любое потрясение в стране приводит к росту случаев домашнего насилия. На Кавказе и так всегда было много воевавших, а сейчас станет еще больше.
Что должно произойти, чтобы вы вернулись в Россию?
Чтобы не было ни войны, ни Путина. Считаю, что Украина должна победить, но не представляю, что будет с Россией после этой победы. Боюсь, мне уже никогда не вернуться.
Беседовала Анастасия Булгакова
