«Раньше они нападали на оппозицию, теперь взялись за остальных». Марат Гельман о надписи на двери своей квартиры
В Москве на двери квартиры галериста Марата Гельмана* оставили надпись «иноогент». Фотографию опубликовал глава Международной правозащитной группы «Агора» Павел Чиков. Сам Марат Гельман в разговоре с журналистом «Вот Так» Арсением Весниным заявил, что обращаться в полицию не будет, а также рассказал о первых двух неделях своего «иноагентства».
Как вы обнаружили надпись?
Мы вчера прилетели из Черногории. Рядом с маминым домом есть очень хорошая детская площадка, там играют дети, они поднимаются иногда, и вот обнаружили эту надпись. Мамы, слава богу, там нет сейчас. Она, конечно, ужасно бы распереживалась в отличие от меня, я к этому уже спокойно отношусь. Я даже думаю, может быть, они специально именно маме это написали?
Будете ли в полицию обращаться?
Нет. Мои иноагентские дела ведет “Агора”. Я прислал Павлу Чикову фотографию. Он сказал, что смысла куда-либо обращаться особо нет, ведь и ущерба нет, краска легко смывается. Ну, и понятно, что искать они никого не будут.
Опасаетесь ли теперь чего-то? Эти люди знают, где вы живете, где мама живет.
Сомнений в том, что они могут все это узнать, и так не было. Я уверен, что они связаны с нашими “службами”. Было много разного рода людей, которые занимались нашей оппозицией. Они встречали Навального на работе и так далее… Сейчас оппозиция разгромлена: часть в тюрьме, многие уехали. А люди, которые преследовали оппозиционеров, не разбредутся никуда и не начнут заниматься общественно полезными делами. Они хотят точно так же получать свои гонорары из того же источника. Они ищут новых врагов. Политиков нет, можно взяться за иноагентов, за людей искусства. Поэтому я думаю, что они будут продолжать, конечно, если не получат какой-то окорот от медиа, не увидят, что так просто это им не спустят.
Вы думаете, что на них можно как-то повлиять?
Не знаю. В принципе Владимира Путина довольно сильно доставали на прошлой пресс-конференции с этим законом. Он говорит, что ничего страшного нет, есть просто дополнительная отчетность, ее можно сдавать и работать. Но тут выясняется, что это является сигналом для таких действий. В идеале – это должно заставить задуматься, что вдруг власти этих людей, связанных с нашими службами, но все-таки не сотрудников, не смогут контролировать. Ну, и было бы хорошо, если бы это привело к отмене или изменению этого закона. Вы решили, что вам надо каким-то образом маркировать иноагентов, но, когда вы называете их иноагентами, вы фактически называете их врагами народа, клеите желтые звезды, вы взываете к не лучшим уголкам русской души. Надо думать. И им тоже.
Чего вы сами сейчас опасаетесь?
Они работают по одной и той же схеме: следят, обливают зеленкой. Надо вспомнить, что они делали с Алексеем Навальным, Юлией Латыниной, с оппозиционерами, с независимыми журналистами. Когда-то они приходили в мою галерею и обливали вонючей жидкостью. У них набор действий на грани. Они хотят избежать уголовного преследования, если вдруг поменяется что-то, но задача – пакостить, делать жизнь невыносимой, заставить человека не выходить на улицу.
Как будете реагировать? Меньше приезжать в Россию?
Я пока в размышлении. Как-то я скорректирую свое поведение. Это совсем недавно произошло, я пока думаю. У меня дети, жена, я должен обсудить это с ними. Я, может быть, к каким-то рискам готов, а они нет. Советуюсь с семьей.
Что будете делать с дверью? Помоете или оставите надпись?
Помою.
Как знак памяти об этих временах не оставите?
Не надо нам такой памяти. Лучше бы поскорее забыть.
Вы уже 2,5 недели носите иноагентский статус. Сейчас сдавали отчет. Как ваша жизнь изменилась? Каково это?
Пока никто из тех людей, с кем я реализовываю проекты, не сказал мне, что мы прекращаем. Наоборот, 30 декабря, когда меня назвали иноагентом, стал вторым днем рождения. Мне звонили, любили, посылали лучи поддержки. Это было очень даже приятно в первые два дня. А потом… для журналистов это, наверное, ужас. Но я 24 года был директором галереи. Я сдавал отчеты в налоговую каждый квартал, я привык к этому. Отчеты – не проблема для меня. Что касается этой плашки, которую я пишу, тут набежали какие-то боты. Они начали мне писать:
«Зачем ты маркируешь себя? Зачем ты подчиняешься?»
Они стали меня убеждать, чтобы я не писал эти иноагентские слова, чтобы я лучше уезжал и не писал их. Эти провокаторы показали, на что они рассчитывают, они надеются, что ты взыграешь и нарушишь закон.
