Почему Запад сбивает иранские ракеты, но закрывать украинское небо отказывается
Активное участие западных стран в защите Израиля от ракетно-дроновых атак со стороны Ирана и его прокси сил в то время, когда Вашингтон уже несколько месяцев не может согласовать поставку Украине очередного пакета военной помощи, — это яркое свидетельство того, что демократический мир все еще воспринимает как главного своего противника Иран, а не Россию. С последней демократический мир еще не оставляет попыток найти общий язык, тогда как ближневосточная теократия рассматривается как однозначно чуждая и враждебная.
Когда в ночь с 13 на 14 апреля Израиль подвергся массированному обстрелу из Ирана, ракеты и дроны перехватывали не только ВВС и ПВО самого еврейского государства. В воздух были подняты истребители соседней Иордании и — что особенно важно — США и Великобритании. Вашингтон и Лондон без колебаний встали на защиту своего главного регионального союзника и приняли непосредственное участие в отражении нападения на него. Никто не говорил о возможной эскалации конфликта, о том, что западные страны рискуют быть втянутыми в прямое противостояние с Ираном, что это верный путь к третьей мировой войне и гибели человечества.
В то же время, когда речь заходит об Украине, которая уже больше двух лет ежедневно подвергается атакам ракет и дронов, страны Запада не поднимают в воздух свои самолеты. И даже когда российские ракеты залетают в их воздушное пространство, когда дроны падают на их землю, европейские страны не спешат даже осуждать Россию, не говоря уже о чем-то более решительном. Западные политики объясняют свою неготовность подключиться к защите мирного украинского населения от атак со стороны России именно опасностью того, что прямое вмешательство иностранных армий может привести к войне между странами НАТО и Россией.
Обычно такую нерешительность западных демократий перед лицом путинского режима объясняют наличием у этого самого режима атомного оружия. Предполагается, что в ответ на вступление в войну европейских и американской армии, Россия может ответить ядерными ударами по городам стран НАТО. А Иран не может. Потому что у него пока нет своей атомной бомбы.
Однако боязнь ядерного апокалипсиса — это лишь одна из реальных причин, заставляющих демократический мир так по-разному относиться к России и Ирану. Не менее важным является и все еще бытующее на Западе представление о России как о части общего цивилизационного пространства. Как о в целом обычной стране, которая просто вот сейчас зашла в какой-то странно-агрессивный период своего развития, но не утратила возможность вернуться к норме.
Насчет Исламской республики Иран — государства, которое начало свое существование в 1979 году с захвата американских заложников и объявило себя защитником мусульман от «сионистских и западных агрессоров», — ни в Лондоне, ни в Вашингтоне никаких иллюзий уже не питают. С Россией же все куда сложнее.
Бородатые муллы против чиновников в «Бриони»
Последние сорок с лишним лет существования Ирана — это история построения максимально антизападного государства, в котором презрение к Европе и Америке было и остается едва ли не главной идеологической составляющей. Россия же большую часть из этих сорока лет (начиная с позднего СССР) старательно пыталась встроиться в западный мир. Пока в Тегеране жгли американские флаги и по государственному радио объявляли о награде за голову объявленного еретиком и врагом веры писателя Салмана Рушди, в Москве провозглашали Перестройку, с помпой принимали американских и европейских политиков, открывали филиалы иностранных компаний и учились западному деловому этикету.
Иранские правители — почти сплошь бородатые муллы, похожие на злых сказочных чародеев; они живут в своем странном мире шиитских догм с их культом страданий и смерти, и кто его знает, что за мысли бродят под чалмами этих мулл. Российские же чиновники быстро научились ценить европейский стиль жизни, влезли в «Бриони» и «Мерседесы», заговорили по-английски. Конечно, они выглядели привлекательнее обещавших только смерть и войну иранцев, конечно, их куда легче было принять за своих, за европейцев.
Иранские министры и депутаты не покупали дома в Лондоне и виноградники в Италии, а российские покупали. Россияне владели первоклассными футбольными и баскетбольными клубами, соседствовали и дружили с британскими лордами и американскими сенаторами, трудоустраивали у себя немецких министров-пенсионеров и выглядели надежными и щедрыми бизнес-партнерами. А в это самое время Иран пестовал «Хезболлу» и ХАМАС, строил центрифуги для атомной бомбы и проводил правительственные конференции отрицателей Холокоста с участием лидеров Ку-Клукс-Клана и других откровенных нацистов.
Все это довольно ожидаемо сделало именно Иран главным «плохим парнем» планеты. Западные генералы взялись переписывать оборонные концепции своих армий и альянсов, уже не Россия, а ближневосточная теократия указывалась в обновленных документах как главная угроза миру и стабильности.
Такийя по-российски
Иран — шиитская страна. Шиитов около 10% от всего мусульманского населения Земли. Куда более многочисленные мусульмане-сунниты частенько относились (да и относятся до сих пор) к шиитам как к еретикам и даже отказывались признавать их своими единоверцами. Порой случались настоящие антишиитские погромы и массовые казни шиитов. Для того чтобы обезопасить верующих, шиитские богословы еще в Средние века разработали специальную доктрину, позволяющую человеку скрывать свою истинную религиозную принадлежность ради сохранения жизни, здоровья и собственности. Причем не просто скрывать, а врать о своих верованиях, проклинать, если это необходимо, почитаемых шиитами основателей их религиозного течения, нарушать пищевые запреты и творить прочие богохульства. Главное — сохранять веру в душе.
Эта доктрина называется такийя, и со временем она стала одним из основополагающих столпов шиизма, проникнув в том числе в политическую жизнь Ирана. Когда тамошние муллы говорят, что они не стремятся заполучить свою атомную бомбу, а вся их ядерная программа преследует только мирные цели — это ярчайший пример такой вот политической такийи. Ну зачем, думают муллы, нам лишние проблемы; да, неверные догадываются, что мы строим бомбу, но пускай это и остается лишь догадками, к нам же меньше вопросов будет.
В России вроде бы похожей религиозной доктрины никогда не существовало. А вот политическая — есть. Россияне врали про то, что Крым захватывает какая-то местная самооборона, вооружившаяся в «военторге», про то, что войну на Донбассе ведут не регулярные российские войска, а взбунтовавшиеся шахтеры и трактористы. Наглая ложь стала основой российской политики. И мир с этим согласился. Для проформы, конечно, против России ввели какие-то символические санкции, со скрипом и далеко на сразу выставили Путина из «Большой восьмерки», сократив ее до «семерки». Но в целом решили не заострять внимание на российских преступных авантюрах, чтобы не портить себе бизнес. Восемь лет гибридной войны Запад торговал с Россией, отправляя ей в обмен на нефть, газ, лес и алмазы миллиарды долларов, которые шли в том числе на ракеты и танки. Те самые, которые теперь убивают украинцев.
Начало полномасштабной войны привело к разрыву большинства прежних политических и бизнес-связей, но не эмоциональных. Российские элиты все еще воспринимаются многими на Западе почти как свои. Десятки лет тесного сотрудничества и бесконечный поток российских нефтедолларов помогли им создать себе имидж, который уже совсем не соответствует действительности. В них до сих пор не все могут увидеть сторонников войны, людей потенциально не менее, а даже более опасных, чем воинствующие иранские фанатики. Людям в демократических странах еще кажется, что происходящее с Россией — это не норма для нее, а какое-то отклонение, странная девиация, которая, возможно, может быть исправлена. Поэтому Запад так долго тянул с военной помощью для Украины, поэтому в США и Европе не прекращаются дебаты о том, стоит ли вообще помогать украинцам. Россия не перестала восприниматься как возможный партнер.
* Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
