Логика долгой войны. Как реагировать на нее Украине и Западу
Россия готовится к затяжной войне с Украиной. Для Киева это означает новые вызовы. Адаптация к новой реальности будет сложной – но не невозможной.
Москва играет первую скрипку
Сергея Шойгу на посту министра обороны РФ сменил Андрей Белоусов. Прежде он был вице-премьером по экономическим вопросам и к оборонной сфере отношения не имел. Впрочем, эта кадровая ротация означает лишь то, что теперь вся российская экономика — это экономика войны.
Уже сейчас Россия тратит более 30% бюджета на армию и военно-промышленный комплекс. Расходы на войну достигли 6% ВВП. В этих условиях назначение Белоусова на Министерство обороны означает лишь то, что война — это не временное искривление для российской экономики. Речь о том, что военная логика — это новая нормальность для страны, и задача Белоусова — примирить военные потребности с экономическими законами. По сути создать экономику военного времени.
Когда во главе Минобороны стоит военный — это сигнал о том, что война — удел военных. Когда ведомство возглавляет технократ и экономист — сигнал о том, что война становится задачей всей экономики. Два года войны с Украиной отправили в небытие идею блицкрига, а ей на смену приходит идея войны вдолгую — вкупе с идеей адаптации промышленности к новой реальности.
Москва по-прежнему играет первую скрипку в своем противостоянии с Западом. Именно она делает первые шаги, на которые всем остальным приходится искать решение. Ее новая стратегия заставит Запад и Киев реагировать — и весь вопрос в том, насколько эффективным окажется этот ответ.
Долгое время Запад исходил из того, что его задача — обеспечить Украине сильную переговорную позицию. Но Москва не демонстрирует никакого желания садиться за стол переговоров, кроме разве что обсуждения условий капитуляции Украины. Вдобавок логика войны подобна штопору — с каждой новой итерацией он погружается все глубже и глубже. И пока Запад убежден, что он с Россией не воюет, сама Москва уверяет себя в обратном.
Сегодня нам кажется, что война с НАТО не входит в планы Кремля. Но нет никаких гарантий, что эти планы не станут меняться. В конце концов, решения в Москве принимает один-единственный человек — и весь мир находится в заложниках у его картины мира. В рамках этой картины Украина — не более чем сепаратистский регион, Запад — эсхатологический противник, а восстановление империи и зоны влияния — это форма возвращения к нормальности.
Действия автократов вообще зависят не столько от формальной логики, сколько от субъективных факторов. Например, у российского президента «тикают часики». Ему 72, и он спешит успеть написать последнюю главу в собственной биографии. Справедливо полагая, что время на данном этапе может играть против него лично. Любые идеи перемирия и заморозки он может воспринимать как попытку украсть у него это самое историческое окно возможностей.
И это все означает новые вызовы для самой Украины.
Война требует солидарности
Украинская армейская машина никогда не готовилась к долгой войне высокой интенсивности. К началу полномасштабного вторжения в стране не было даже патронного завода — потребности армии перекрывались запасами, оставшимися в наследство с советского времени. В Украине до сих пор нет крупноузловой сборки армейских внедорожников и пикапов. Лишь в последнее время началось производство артиллерийских снарядов и минометных мин.
Но дело не только в потребностях ВПК. Куда большее значение имеет внутренняя готовность страны к долгой войне. А психологическая адаптация общества имеет свои особенности.
На первом этапе войны власть уверяла украинцев, что активная фаза не продлится долго. Именно тогда родился мем про «две-три недели». Впрочем, весь 2022 год состоял преимущественно из успехов украинской армии на поле боя. Были освобождены Киевская, Черниговская и Сумская области. Проведено Харьковское контрнаступление. Освобожден остров Змеиный, а под конец года — Херсон.
Все это родило эффект завышенных ожиданий на следующий, 2023 год. Страна жила с ощущением, что победа близко. Но 2023-й стал годом позиционных боев, линия фронта существенно не изменилась, а эффект завышенных ожиданий привел в результате к унынию и снижению первоначального уровня единения.
2024-й начался для страны довольно сложно. Семимесячная пауза в поставках американского оружия. Неспособность европейских стран компенсировать дефицит в боеприпасах. Победа укроскептиков в Словакии и попытки Венгрии блокировать помощь Киеву. Все это приводило к эмоциональному выгоранию внутри страны. Вдобавок Украина столкнулась с проблемами в процессе мобилизации. Власть не хотела принимать непопулярные решения, а добровольцев явно не хватало, чтобы доукомплектовать потрепанные в боях бригады. Все это ставит перед Киевом несколько системных проблем, каждая из которых требует срочного решения.
Первая. Украина должна справиться с попытками России обнулить легитимность действующей власти. У Владимира Зеленского скоро истекает срок официальных полномочий. С точки зрения «легальности» — к продлению его каденции нет никаких вопросов. Но ему еще важно решить вопрос «легитимности» — признания своих полномочий в рамках общественного консенсуса. Тут многое будет зависеть от поведения других ключевых украинских политических игроков и от уровня поддержки власти с их стороны. Но в том и штука, что это должна быть дорога с двусторонним движением — и власть тоже должна научиться идти на компромиссы. А заодно учитывать то, что ее полномочия — это продукт не победы на выборах пять лет назад, а результат общественного договора со всеми стейкхолдерами.
Второе. Война требует непопулярных решений и готовности нести за них политическую ответственность. Если украинские политики хотят сохранить популярность и «избирабельность», то они явно ошиблись с эпохой. Украина требует прямо сейчас запуска ряда непопулярных процессов — от интенсивной мобилизации до потенциального увеличения налогов. И все, что может сделать власть — это обеспечить прозрачность и понятность в каждом из процессов. Чтобы они воспринимались как непопулярные решения, но при этом справедливые в своей архитектуре.
Не может мобилизация быть уделом лишь бедняков. Не могут все организации претендовать на роль «стратегических предприятий», сотрудники которых защищены от бронирования. Закрытость процесса бронирования не защитит от информационных утечек, но каждая из них будет размывать тот самый социальный клей, который делает людей нацией. Офис президента должен не перекладывать ответственность за непопулярный процесс на парламент, отдельных министров и отдельных чиновников. Напротив — он должен возглавить этот процесс и сделать его внятным, понятным и прозрачным, с четкими правилами бронирования и рекрутинга.
Третье. Страна может вести войну до тех пор, пока у нее есть экономика. Тем более что украинская армия финансируется лишь за счет денег, собранных внутри страны. А это значит, что украинский бизнес должен перестать видеть в государственных органах врага. Что силовики должны получить четкие инструкции касательно границ своих полномочий. Порой создается ощущение, что многие люди в погонах убеждены, что «хаос — это лестница», а потому под лозунгами борьбы с коррупцией по-прежнему готовы останавливать работу предприятий лишь ради получения «откупных». Украинский бизнес — это та самая черепаха, на которой стоит страна. Вопрос его выживания — это тоже вопрос политической воли и политических же сигналов.
Война требует солидарности. Ощущения «единства судьбы». Но все это невозможно в ситуации непрозрачного распределения издержек. И речь не о том, что каждый гражданин должен одномоментно начать вести себя ответственно, благоразумно и патриотично. Речь о том, что власть должна восприниматься в роли модератора, который поощряет солидарное поведение. Потому что инвестиции в общественное благо в условиях войны — это довольно дорого и изматывающе. И если ты ощущаешь, что одобряемая государством норма поведения не имеет ничего общего с тем, что делаешь ты сам, то стимулов поступать правильно становится все меньше.
Украинским властям предстоит взять на себя роль взрослых в царстве инфантильных привычек. Приучать мыть руки, отказывать в сладком, заставлять убирать игрушки и не потакать капризам. Все это вряд ли обеспечит народную любовь здесь и сейчас. Но все это может обеспечить выживание страны в ситуации долгой войны.
Все зависит от того, какую стратегию выберет официальный Киев в 2024 году.
* Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
