Viagra Boys: постпанк для бегства с планеты обезьян
Себастиан Мёрфи из Viagra Boys выступает на концерте в Лондоне, Великобритания. 11 августа 2019 года. Фото: Martin Harris / Capital pictures / Forum
За 70 лет существования рок-музыки вокруг нее сложилось три мифа. Что рок играют (да и слушают) люди, которые знают, как все устроено на самом деле. Что именно поэтому рок — музыка если не протеста, то едкого и доступного социального комментария. И что она может изменить мир, если не меняет его вот прямо сейчас. Удивительно, но в 2022 году все еще полно людей, которые в это верят. Но многие музыканты готовы смеяться над этим. Первые среди них — шведская группа Viagra Boys, выпустившая 8 июля свой третий альбом Cave World.
О VB впервые заговорили ровно четыре года назад, после сингла Sports. Точнее, клипа на него, в котором татуированный фронтмен группы Себастиан Мёрфи шатался полуголым по теннисному корту и под незатейливый мотивчик перечислял виды спорта, вставляя между очередным упоминанием футбола и баскетбола всякие скабрезности и способы накачаться наркотиками с утра пораньше. С выходом дебютного альбома Street Worms в сентябре 2018 года стало понятно, какое многоборье предпочитает сам Себастиан.
От развеселого гимна идиотизму Slow Learner до высокооктановой истерики Аmphetanarchy пластинка слушалась как всамделишная похвала деградации. Визгливый саксофон, разгильдяйская гитара и параноидально замороченный бас Street Worms не оставляли никаких других желаний, кроме как немедленно спустить всю зарплату на сиюминутные удовольствия. Между тем мгновенная популярность Viagra Boys была обусловлена не только непосредственностью дебютника.
Всю вторую половину 2016 года критики предвещали возвращение бунтарской музыки. Якобы после прошедшего тем летом референдума по Брекзиту и набравшей обороты избирательной кампании Дональда Трампа молодежная культура отзовется резким неприятием консерватизма, аналогичным тому, что вспыхнуло в начале 1980-х после избрания Маргарет Тэтчер и Рональда Рейгана. В случае с США это оказалось правдой: американский хип-хоп (и не только) последних пяти лет действительно куда оригинальнее и злее всего, что было в жанре раньше. В случае с Британией все вышло несколько любопытней.
К 2018 году вокруг лондонского клуба Windmill сложилась тесная тусовка групп, недовольных разрывом с Европой. Стильных, образованных и предприимчивых, а потому быстро смекнувших, что лучший способ достучаться до масс — это продать директорам медиакомпаний музыку их восьмидесятнической юности, пусть и несколько доработанную. Постпанк — синтетический, утонченный даже в самых агрессивных моментах, политически сознательный экспериментальный рок. Шалость удалась.
После мощных раскруток Би-би-си о сцене Windmill постоянно пишет и британская, и европейская, и русскоязычная пресса. Viagra Boys во время гастролей после выпуска альбома Street Worms тоже играли в Windmill, а потому с легкой руки журналистов, несмотря на шведские паспорта, тоже оказались записанными в «брекзит-кор». Но, несмотря на условную стилистическую близость, постпанк Viagra Boys кое в чем сильно отличается от выкладок британских умников.
«Само наше название — это комментарий к провалившейся роли мужчины в современном обществе», — говорили музыканты VB после записи первого альбома. Не дай Бог кто заподозрит, что весь Street Worms — это не ирония насчет «токсичной маскулинности», а действительная модель поведения Мёрфи. А подозрения были.
Себастиан упоминал, что вытеснил в альбом то, что его раздражало в самом себе. Друзья устали говорить Мёрфи, что он ведет себя как придурок, а девушка вокалиста не раз порывала с ним из-за амфетаминовой зависимости. Потому-то альбом о нехитром досуге «белой швали» вышел таким ярким: это был даже не особо раскрашенный слепок того, как жизнь мужчины из низов общества выглядит со стороны.
Welfare Jazz, второй альбом Viagra Boys, вышел в самом начале 2021 года. Группа немного сменила звук: их грязный постпанк стал больше опираться на синтезаторы, а вместо уверенного грува VB начали гнать разодранное наэлектризованное кантри и покореженный блюз. Это обращение к «музыке настоящих мужчин» хорошо подчеркнуло тематику записи.
Мёрфи решил подсветить, что заставляет среднестатистического люмпена обзаводиться антисоциальными манерами: неуверенность в завтрашнем дне, финансовая незащищенность, боязнь долгосрочных отношений и человеческой переменчивости, невозможность завести свой тихий уголок вдали от города, наконец, просто неумение отдыхать в тисках долгов и обязательств. Квинтэссенция пластинки — минималистичный электронный номер Creatures, жалобная и вместе с тем донельзя смешная баллада о бессонных и вороватых аддиктах.
На вопрос журналистов, почему он, уроженец Сан-Франциско, перебрался в Стокгольм в конце нулевых, Мёрфи отвечал хмуро и просто: «Социализм». Он привык жить на пособие и сторонний заработок тату-мастером — в студии, где работал Себастиан, в 2015 году и познакомились остальные члены VB, успевшие до того поиграть в нескольких панк- и метал-группах.
Так что рост консервативных настроений в Швеции и популярность ультраправой партии «Шведские демократы», которая после выборов 2014 и 2018 года заняла треть мест в Риксдаге (шведском парламенте. — Ред.) и обещала снизить налоги в обмен на сокращение мигрантских пособий, напрямую угрожал полупаразитарному существованию Мёрфи. Неудивительно, что вышедший на прошлой неделе третий альбом Cave World старательно прошелся по «демократскому» электорату.
«На карантине от нечего делать я в основном развлекался видеоиграми и сидел в интернете. Черт, сколько же там дураков» — так Мёрфи описывает появление концептуальной рамки Cave World, пожалуй, самой драйвовой на данный момент записи группы. В ней Viagra Boys скрестили свои привычные шуточки про мачизм с высмеиванием мироощущения человека, который слишком много времени проводит в сети и не в силах понять, что мир за окном несколько сложнее, чем ему кажется. И на порядок чудовищней.
Главный хит пластинки — песня Troglodyte. Весьма меткая зарисовка о том, почему люди вообще обращаются к конспирологии: из-за нужды в простых ответах. Она, как правило, появляется из-за недостатка времени разобраться в чем-то детально и еще из-за гнетущей жизненной ситуации, помноженной на вопиющий индивидуализм. И подчас выливается в насилие по отношению к другим: в последний способ покончить с гнетом собственного разума, вернувшись к животной природе. Насчет последнего пункта Мерфи изгаляется отдельно, напоминая, что для приматов как раз характерна развитая социальная структура, и усмехается своему гипотетическому герою: «Ты эволюционировал слишком поздно. Ты не обезьяна, а просто троглодит».
«Я думал, что троглодиты — это такие ископаемые ракушки, и хотел подчеркнуть отсталость упомянутых персонажей в современном обществе. Будто они — самая примитивная форма жизни, типа моллюска. Ёпт, я ошибся, перепутав троглодитов с трилобитами»: Себастиан, конечно, умело корчит из себя кретина (согласно одному интервью, у него нет даже начального образования), но тут явно перебарщивает. Десоциализированного поклонника конспирологии, обитающего преимущественного в сети, в английском называют basement dweller — «подвальный житель». Это почти буквальная калька с «обитателя пещер» – так с греческого, собственно, и переводится «троглодит».
Впрочем, такое желание поводить за нос прессу легко объяснимо. Вопреки образу, члены VB — хваткие и сообразительные люди, прекрасно понимающие, как работает тяга человека ко всему странному и недолговременная память. Та же песня Creatures была фактически целиком содрана с трека Freaks группы Cortex, легенд старого шведского постпанка. Музыкальная часть Troglodyte — открытый реверанс Devo, американской группе, гиперболизировавшей в 1980-х тягу поп-культуры к развлекательному примитивизму.
Несмотря на это, критики наперебой продолжают расхваливать Viagra Boys: якобы им удалось создать больной безумный мир из типажей, достойных пера Ника Кейва. Но Кейв работал с американской разновидностью готической литературы, именно оттуда взялись все его безумные проповедники, высокопарные сумасшедшие и бандиты-философы. Чтобы увидеть героев песен Viagra Boys, достаточно зайти в ближайший спальный район. А то и просто на любой сайт.
Забавно — профессиональные слушатели не улавливают крайне простой посыл, который группа вкладывает в свою музыку уже не первый год: высшая нервная деятельность совсем не мешает человеку быть опасным и непредсказуемым существом. И то не все представители человечества пользуются ей на полную мощность.
Практически весь Cave World — как раз об этом. Положенные на монотонный агрессивный бит цитаты с конспирологических форумов о плоской Земле, чипах в вакцинах от COVID-19 и управляющих ходом мировой истории рептилоидах перемежаются в альбоме байками о клептомании, наглой лжи и вреде желаний всего и сразу.
У Мёрфи великолепно получилось нарисовать абсурдный и жестокий мир 2022 года, в котором, однако, вообще нет ничего странного, а есть только вполне привычное отсутствие альтруизма, колоссальная неспособность к эмпатии и глобальная коммуникационная катастрофа. Характерно, что в последнем треке альбома — Return to Monke — Мёрфи павианом орет, что он-таки знает выход из эволюционного тупика: собрать всех, кто не проявляет вышеозначенных человеческих качеств, и выселить в джунгли ко всем чертям.
Cave World безобразно хорош именно тем, что на нем нет ни многословных увещеваний и конструктивных предложений, ни попыток достучаться до слушателя, ни мольб взяться за руки и начать жить дружно. Только чистая, первобытная ярость от осознания факта, что мир находится в глубокой заднице и, судя по всему, закапывается в нее только глубже.
Примечательно, что эффект от пластинки мог быть и послабей, если бы не ровно одна строчка из Return to Monke — «В Японии происходит убийство». Альбом отгрузился на стриминги ровно в то же время, когда произошло покушение на Синдзо Абэ. Вот тут-то действительно хорошо бы удостовериться, что это лишь совпадение.
Артём Абрамов для “Вот Так”
