От «чертового яблока» до поляков-отравителей. Почему насилие не надежный способ добиться результата

Принудительная вакцинация от коронавируса может закончиться не очень хорошо. Железной рукой загнать человечество к счастью пока никому не удавалось. Даже самые правильные начинания были обречены на провал, если насаждались торопливо и силой. Добрые дела нуждаются в любви и терпении. Тем более в России, где как известно, жить надо долго. Тогда еще есть шанс в конце жизни увидеть плоды начинаний, предпринятых в ее начале.

Картошка

Картофель завез в Россию Петр I, но приживались «земляные яблоки» на российской почве долго и с трудом. Крестьяне сажать его упорно не хотели и по старинке предпочитали выращивать репу и редьку. Ко всему новому, тем более привезенному с Запада, в России всегда относились подозрительно и с недоверием.

Духовенство, особенно старообрядцы, запрещали своей пастве выращивать картофель, а тем более есть его. Они заклеймили новый продукт «чертовым яблоком», «плевком дьявола» и «плодом блудниц». Мракобесие процветало не только в низах, но и среди аристократии. Рассказывают, что княгиня Евдокия Голицына называла картофель «немецким овощем» и считала, что разведение картофеля подрывает русское национальное достоинство. Ну прямо как какая-нибудь нынешняя Мизулина со своей гомофобией или Ямпольская со скрепами. Хотя до аристократии этим дамам конечно далеко.

Картина художника Аркадия Пластова “Сбор картофеля (На огороде)”.

Правительство Николая I, пытаясь справиться с голодом 1839 года, предписало крестьянам в обязательном порядке сажать картофель. Но ведь насильно мил не будешь, даже если речь идет о собственной жизни. Крестьяне считали грехом употребление иноземного овоща и на указ императора ответили восстаниями. «Картофельные бунты» в начале 40-х охватили Пермскую, Оренбургскую, Вятскую, Казанскую и Саратовскую губернии. Вот лучше сдохнем от голода или пропадем на каторге, но не будем сажать дьявольское отродье, считали крестьяне. Они никогда ничего хорошего от правительства не ждали.

Холера

Вторая пандемия холеры, начавшаяся в 1829 году в Индии, через пару лет докатилась до России. Полмиллиона заболевших, 200 тысяч погибших. Возглавить борьбу с эпидемией было поручено министру внутренних дел графу Арсению Закревскому, который, по выражению писателя Викентия Вересаева, «всю Россию избороздил карантинами» — тысячи людей и лошадей с товарными обозами задерживались у застав и принуждались к карантину. В тех, кто пытался пробраться через оцепления, приказано было стрелять. Запрет на передвижение вызвал «холерные бунты». В Севастополе весной 1830 года власти запретили жителям даже выходить из домов и держали такой карантин три месяца. В итоге вспыхнул бунт, был убит губернатор Николай Столыпин.

Николай I усмиряет толпу на Сенной площади во время холерного бунта 1831 года. Источник: Wikimedia Commons

В апреле 1831 года холера дошла до Петербурга. Тот факт, что болезнь развивалась после принятия пищи или воды, породил в народе мысль, что люди заболевают и умирают вследствие отравления. Власть же в качестве меры профилактики предлагала всем носить при себе раствор хлорной извести или крепкого уксуса и протирать ими руки. Это была разумная мера, врачи и полицейские так и делали. Однако догадливый народ решил, что в этом-то и есть причина смертельной болезни. Вот они, отравители! Простолюдины начали ловить и избивать врачей, разбивать холерные кареты, громить больницы. Они были уверены, что полиция исключительно в целях издевательства над народом мобилизовала для работы прислугой в холерных больницах проституток.

В Петербурге холерная больница была разорена, а два или три медика и столько же полицейских убиты. Дело дошло до того, что в течение трех суток полиция и доктора прятались, а рассвирепевший народ делал, что хотел. Возбужденная толпа растерзала доктора Дмитрия Бланка – врача, который первым обнаружил в городе холеру. «Чумные кареты» – повозки для эвакуации больных – скидывали в Неву. На Сенной площади были выстроены войска и расставлено оружие.

Холера в России пришлась на времена польского восстания за независимость. Под влиянием государственной пропаганды жители столицы приписывали отравления враждебной деятельности поляков и тех, кого они подкупили.

Взятие варшавского арсенала. Картина Марцина Залеского, 1830 год

По всему городу циркулировали слухи о том, что поляки ходят ночью по огородам и посыпают овощи ядом; что, незаметно проходя в ворота домов, они всыпают яд в стоящие во дворах бочки с водою; что зафрахтованные мятежниками корабли привезли груз мышьяка и высыпали его в Неву. Взволнованные толпы народа ходили по улицам и всякого, кто им почему-либо казался «холерщиком», били и истязали, нередко до смерти.

Оспа

Оспа терзала человечество много тысяч лет. В XIX веке только в Европе от нее погибало до полутора миллионов человек ежегодно. Оспа всегда была одним из самых массовых и тяжелых заболеваний. Если чума или холера наступали пандемиями, то оспа тлела постоянно, была вечной спутницей человека. На рубеже XVIII–XIX веков в России от оспы умирал каждый седьмой ребенок, а в иные годы потери от нее составляли до 400 тысяч человек. Огромная цифра даже по нашим временам.

Первый метод лечения оспы появился в конце XVIII века, это был прообраз вакцинации. Здоровому человеку продевали сквозь кожу нитку, пропитанную гноем из оспенных прыщей-пустул. От такой профилактики умирало порядка 2% вакцинированных, но остальные 98% обычно приобретали стойкий иммунитет. Понятно, что такой метод защиты от оспы не был популярен в народе.

Английский врач Эдвард Дженнер прививает мальчику неопасный для человека вирус коровьей оспы. Картина XVIII века

Авторитарный монархический режим, следуя своим нравам и обычаям, мог бы принудить народ к вакцинации жесткой силой, но правящая в то время Екатерина Вторая оказалась умнее. Первую в России прививку от оспы она сделала себе и широко оповестила об этом подданных. В результате она приобрела иммунитет от оспы, укрепила свой авторитет и личную власть и показала остальным пример для подражания. Императрица рисковала вполне сознательно. В одном из своих писем она писала:

«Мне советовали привить оспу сыну. Я отвечала, что было бы позорно не начать с самой себя. Да и как ввести оспопрививание, не подавши примера?»

Советский плакат с призывом прививаться от оспы. 1920-е годы

Постепенно оспопрививание распространилось в России. В 1908 году в Государственной думе появился первый законопроект «Об обязательном оспопрививании», но затем он долго обсуждался и в конце концов так и не был принят. Власть, напуганная недавней революцией, опасалась принимать излишне строгие меры. Закон об обязательном оспопрививании был принят в 1919 году большевиками, которые к любому насилию относились благожелательно. Окончательно оспа была побеждена в 1980 году, о чем торжественно сообщила ВОЗ. 200 лет усилий принесли свои плоды, хотя насильственные меры вряд ли были самыми эффективными.

Искушение силой

Нетерпеливым и самоуверенным политикам насилие часто представляется наиболее надежным способом добиться нужного результата. Им кажется, что страх важнее понимания. На этом построены все деспотические режимы, а иногда этим грешат и демократии. Такое огромное искушение: не объяснить, а заставить. Уж если есть власть, то что ж ее не употребить? Тем более в благих целях.

Да, иногда это получается – на коротком отрезке времени, для решения локальных проблем. Но в целом это проигрышная стратегия. Гораздо эффективнее внутренняя убежденность каждого человека в необходимости предложенных мер.

Но есть один нюанс: предлагая разумные меры, надо иметь хорошую репутацию. Нельзя двадцать лет врать и безобразничать, а на двадцать первом году предложить что-то дельное и рассчитывать на понимание. Так не получается. И это еще один аргумент за своевременную смену власти и ротацию политиков.