«Среди брани и музы безмолвны». Индастриал-сборник «Война» — самый шумный релиз российской антивоенной музыки
Летом на датском лейбле Topos вышла компиляция «Война» — совместная работа российских шумовых музыкантов, мощный антивоенный манифест корифеев отечественного индастриала и новых имен российской нойз-сцены. О том, почему этот релиз интереснее и яростнее других пацифистско-звуковых заявлений, — в обзоре «Вот Так».
Индастриалу и выросшим из него жанрам обычно вменяют революцию чисто музыкального толка — якобы именно ему, а не композиторским сочинениям XX века и авангардному джазу удалось прочно внедрить в поп-музыку шумы, атональность и сэмплинг. Это правда лишь отчасти, но вместе с тем индастриал однажды провел тихую ревизию формата записи, который мы с большим удовольствием слушаем и сейчас. Излюбленный тип релиза музыкантов, работающих в индустриально-шумовых стилях и ныне — межавторский сборник. Неудивительно — практически с самого своего зарождения (конец 1970х – начало 1980-х) индастриалу удалось его буквально переизобрести.
Немного истории
До того пластинки с пометкой «various artists» служили скорее этакой демонстрацией артистических мощностей того или иного лейбла, иногда — архивным собранием музыки определенной географической или жанровой принадлежности. В руках же индастриал-артистов межавторские компиляции превратились в образец самодостаточного высказывания. В этакое кривое зеркало концептуальных альбомов прогрессивного рока начала-середины 1970-х: сложноисполненных (и технически, и сюжетно) предметов искусства, сконструированных сплоченным коллективом по определенным канонам. Индустриальные межавторские сборники, напротив, представляли слушателю целую россыпь стилистически разных треков, записанных артистами, которые могли жить за сотни, а то и тысячи километров друг от друга, и не говорить друг с другом на одном языке. Объединенных разве что лейтмотивом записи, вариацией которого каждый участник таких сборников и занимался.
Тематики подобных релизов, которые протянулись длинной вереницей от восьмидесятых до нашего времени, самые разные. Выражение солидарности с шахтерскими забастовками начала правления Тэтчер. Знак уважения сюрреализму, из увлечения которым, а также другим модернистским искусством, вышла добрая часть музыкантов подобного рода. Спекулятивно-ритуальная музыка еще не родившейся религии. Псевдобуддийские медитации на распад и внутреннюю пустоту. Саундтрек к классике научной фантастики.
Экспериментально-шумовая сцена России не отставала от своих зарубежных коллег. Из видных межавторских сборников российского индастриала можно вспомнить как минимум «Avangardia», заявление о праве наследования дореволюционному и раннесоветскому модернизму, «Holy Mother Russia», панихиду по всевозможным отечественным утопиям. «Черный квадрат», музыкальные размышления о том, как революция пожрала своих отцов и детей. «Энергию», наконец — дань памяти инженеру-конструктору Сергею Павловичу Королёву, записанную российскими шумовиками вместе с западными коллегами — ее издал украинский лейбл OMS Records.
При этом и зарубежный, и российский индастриал всегда был внимателен к трагедиям и несправедливости этого мира — в этом сходились артисты как левых, так и крайне правых, а то и вовсе либерально-эпикурейских позиций. Война в Украине не стала исключением. В поддержку ВСУ и мирных украинских граждан на западе вышло сразу несколько шумовых компиляций, самая видная из них — под говорящим названием MAY PUTIN ROT IN HELL («Пусть Путин гнет в аду»). Этим летом российская шумовая сцена также выдала свое заявление насчет путинской бойни — и оно оказалось не менее исступленным. А по сравнению с подобными высказываниями отечественных артистов вплоть до настоящего момента — и сильно более.
«Что мы здесь делаем?»
«Винтовка — это праздник. Все летит в пизду!» — встречает слушателя «Войны» искаженный фрагмент известной песни «Гражданской обороны», растворяющийся затем в гуле бессловесных радиопомех и зловещего статического шума. The Fall of the Fake Empire, открывающий трек сборника за авторством питерского проекта Kryptogen Rundfunk, ясно указывает, что праздником восьмимесячную кровопролитную бойню считают только кремлевские функционеры и их наместники на оккупированных территориях, но никак не простые люди, а тем более те, кому не повезло оказаться на передовой. Это ощущение доводится до предела в следующей композиции «Что мы здесь делаем?»
«Этот трек начинается с сэмпла, записанного в самом начале войны. Перепуганные мужчины в камуфляже, трясущиеся в кузове грузовика, — видимо, жители самопровозглашенных республик — пытаются сообщить миру, что неизвестным для них образом они оказались в Сумской области (а вовсе не освобождают “свою землю”), что они с ничтожным вооружением брошены в мясорубку. “Что мы здесь делаем?” — в панике спрашивают они. И спрашиваем друг друга мы, граждане России», — говорит ее автор Иван Напреенко.
Напреенко еще раз обращается к документальному материалу этой войны ближе к концу сборника, в треке проекта Sal Solaris, который он ведет с конца 1990-х вместе с ростовским музыкантом Константином Мезером.
«В треке “Нацистский лозунг” звучит сэмпл из телепередачи, где какой-то питерский говноэксперт заявляет, что “Нет войне” — это нацистский лозунг. В марте это было очень смешно и казалось саркастической разрядкой после напряженного звукового высказывания. А сейчас мы переслушивали трек и поняли, что нам уже не смешно, а только дико, — настолько реальность вылетела из всех пазов», — говорит Напреенко.
Связь времен
На это чувство разомкнутого настоящего в целом работает весь материал компиляции. Сбивчиво-кислотное техно реутовского продюсера Myrrman. Чеканные, давящие треки Alessa Rising и +Chervi+. Силовая электроника Tchernoblyad и Ganzer. Обычный для релизов подобного толка стилистический разброс, пусть и связанный в узловых точках низкочастотным эмбиентом и сэмплами особенно идиотских выдержек из обращений российских госдеятелей, дополнительно усиливает образ распавшейся из-за войны связи времен.
Закрывают релиз положенные на ядовито-вкрадчивый нойз декламации Виктора Мазина, директора петербургского Музея сновидений Фрейда и преподавателя закрытого буквально на днях факультета свободных наук и искусств СПбГУ.
«Средь оружия законы безмолвствуют. Среди брани и музы безмолвны» — эти латинские выражения воплощают все, что представляет из себя любая и конкретно эта война. Не «продолжение политики иными средствами», как определял войну прусский теоретик и военный историк Карл фон Клаузевиц, а пору тотального распада всех человеческих связей, даже установленных «сверху». Недаром название компиляции набрано шрифтом советской пропагандистской газеты «Правда» — печатного органа, консолидировавшего народные массы только во имя их дальнейшей утилизации.
Но особенно ярко этот образ проявляется в трех вещах — в Im Eisenhimmel рязанской группы Majdanek Waltz, «Женщине в белом», дуэте «майданековского» вокалиста Павла Блюмкина и фронтвумен «Барто» Марии Любичевой, и в «Наш царь — Мукден» проекта Ritualnaya Bioingeneria.
Первая берет в качестве основы стихотворение Георга Гейма «Слепые женщины», вышедшее в сборнике Umbra vitae в 1912 году после смерти немецкого поэта. Вторая — отрывки из сборника Велимира Хлебникова «Война в мышеловке» (1919). Третья — одноименный стих Константина Бальмонта (1907). Каждая размечает негласные зачин, середину и конец сборника. И каждая (в особенности последняя) оставляет крайне мрачное впечатление невероятной уместности. Есть жутко злая ирония в том, что поэзия, написанная по событиям массовых смертей столетней давности, сейчас звучит только больней.
Шумовая музыка в целом (и индастриал в частности) — целиком и полностью дитя долгого XX века. Чье начало в России растянулось на целых 15 лет — от Русско-японской войны и революции 1905 года до окончания Гражданской войны в 1921 году.
Прямо перед российским вторжением в Украину умерли три зачинателя непосредственно российской шумовой музыки. 8 января 2022 года — питерский график и композитор Александр Лебедев-Фронтов (картина его соратника по проекту «Стальной Пакт» Кирилла Рожкова послужила обложкой для «Войны»). 23 февраля — ростовский шумовик и конструктор синтезаторов Эдуард Срапионов, 25 февраля, через день после нападения, — московский художник-акционист Герман Виноградов.
Словно сама эпоха дала понять, что, несмотря на весь ужас и потрясения, XX век в России наконец-то заканчивается. На горе всем нам — еще одной войной, всего лишь чуть менее кровавой, чем те, что стали точкой отсчета столетия. И вот шум этого конца и чаяние нового века — гремящего прямо в миллионы наших ушей — слышен в «Войне» отчетливей, чем в любых поп-песнях эпохи.
Виктор Катеров
