«Мы пришли за право жить в мире — никого не убивать и не умирать самому!» Репортаж из московского штаба Бориса Надеждина
В России и за границей выстраиваются очереди желающих поставить подпись за участие в президентских выборах кандидата от партии «Гражданская инициатива» — 60-летнего Бориса Надеждина. Он оказался единственным допущенным к сбору подписей кандидатом, который высказался против продолжения войны в Украине. Корреспондентка «Вот Так» провела день в московском штабе, чтобы узнать, как идет сбор подписей, кто поддерживает Надеждина и верят ли россияне, что его участие в выборах что-то изменит.
«Проверяйте каждую запятую, а то забракуют!»
Московский штаб Надеждина расположился в полуподвальном помещении жилого дома № 10 на Фурманном переулке в центре Москвы. Его легко узнать издалека по очереди, которая тянется к подъезду. Спустя час после открытия штаба у здания ждут не меньше 30 человек. Людей запускают внутрь группами, чтобы не мешать жильцам дома. Перед входом заботливое предупреждение: «Осторожно! Низкий потолок».
В штабе очередь продолжается и разветвляется на три кабинета, где ведется сбор подписей. В коридоре и помещениях тесно и с трудом можно разминуться, а некоторым сборщикам не хватает места — они пользуются тумбочками или планшетами вместо столов. Но раздраженным никто не выглядит: все вежливы и приветливы, желают друг другу удачи и благодарят за гражданскую позицию.
— А можно нам листочки дать? — просит девушка из очереди. — Мы тоже писать начнем.
— Лучше не надо, — отвечает ей один из работников. — У нас определенные требования.
В штабе беспокоятся, чтобы ЦИК не забраковал подписи, поэтому для сотрудников и волонтеров проводят вводный инструктаж. На обучении объясняют, как правильно заполнять бланки, рассказывают о кандидате и учат проводить агитацию.
— Ваша задача — заполнить бланк, не выходя за рамки ячейки, не исправляя, печатными буквами, — объясняет сборщица подписей Ольга мягким и размеренным тоном учительницы начальных классов. — Чтобы каждая буква была выверена, как в алфавите.
— Это я могу! — бодро откликается коротковолосая блондинка, снимая забавную ушанку. Под присмотром волонтерки она вносит в таблицу паспортные данные и расписывается.
— Идеально! — хвалит девушку Ольга.
Пришедшие в штаб люди, как и члены команды Надеждина, тоже волнуются, чтобы их подпись прошла проверку. Они старательно, как в прописи, выводят буквы и охотно оставляют номер телефона на случай, если потребуется прийти еще раз.
— Со школы не писал аккуратно! — сосредоточенно хмурится молодой бородач, выводя печатными буквами свое имя во второй раз. Первый вариант сборщик забраковал, потому что в отчестве «Константинович» «н» была больше похожа на «ч».
— С подписью все хорошо? Мне кажется, очень плохую сделал, — переживает другой юноша. Его успокаивают, что все в порядке. На его место присаживается усатый мужчина в кепке:
— Ух, как к вам тяжело добраться! Дай бог, чтобы у вас все получилось!
— А выездные офисы у вас есть? — спрашивает мужчина в годах. — Для меня проблема отпроситься с работы.
— У нас не хватает сборщиков, — отвечает ему сотрудник, продолжая следить за тем, как заполняют бланк.
— Проверяйте каждую запятую, а то забракуют! — советует ему в ответ мужчина.— Они же придираются ко всему!
«Людям надо выразить гражданскую позицию»
Чтобы ЦИК зарегистрировал партийного кандидата, нужно до 31 января предоставить от 100 до 105 тысяч подписей. От прописанных в одном регионе принимают не более 2500 подписей. И 2500 подписей можно собрать за границей. Еще 20 января Надеждин заявил, что подписей москвичей достаточно. Тогда же в московском штабе сообщили, что ждут только людей с региональной пропиской — но москвичи продолжают приходить.
— Я знаю, что Москва уже все, но нужен ли излишек? — отстояв очередь, спрашивает молоденькая девушка.
— Мы Москву собираем? — консультируется работающий в штабе первый день у более опытного коллеги.
— Мы всех собираем. Людям надо выразить гражданскую позицию, — отвечает тот.
Вскоре для москвичей и жителей Подмосковья делают отдельную очередь и начинают собирать их подписи прямо на улице.
— Вы хоть шарф наденьте! — просит стоящая в «московской» очереди дама сборщика в не до конца застегнутой куртке.
— Я четыре часа подряд в субботу работал, закалился уже, — бодро откликается он.
«Регионы мы запускаем внутрь [штаба], потому что нам важны идеальные региональные подписи, не замерзшей рукой», — поясняет мне сотрудница штаба Мария Невелева.
— Не верю, что зарегистрируют, — обращается ко мне журналист, тоже наблюдающий за очередью. Акцент выдает в нем иностранца. — Человек, который желает мира, против войны выступает… Нет-нет, не может быть!
— Думаете, даже до выборов не допустят?
— Конечно, нет! — восклицает он без тени сомнения. — Я думаю, это очень красиво, очень правильно, что эти люди есть, — он указывает на очередь. — Но… не получится. Двадцать лет работаю в этой стране и каждый раз думал о хорошем — и всегда получалось наоборот! В этот раз не буду наивным. Буду думать о плохом. Тогда, может быть…
«Всем война надоела»
У штаба продолжают собираться люди. Кто-то приходит с маленькими детьми, кто-то — с собакой. Большинство — молодежь, но немало и людей в возрасте.
— Почему вы пришли? — интересуюсь у хромающей бабули с клюкой, которую зовут Виктория Николаевна (имя изменено по просьбе героини).
— Хочу, чтобы была сменяемость власти. Устала от того, что ничего не делается, и это тянется годами, — возмущенно отвечает она. — Мы с мужем живем в деревне [во Владимирской области], газ проходит в двух километрах от нас — к нам не ведут. Сломался грузовой лифт в моем доме, нет какой-то запчасти. Мы рассорились со всеми странами, и теперь она придет только в марте. А если не придет? Я инвалид ІІІ группы, живу на 17-м этаже.
— Но разве эти проблемы на месте решит новый президент?
— Во всяком случае, есть шанс что-то увидеть другое! Когда в 2019-м выходили [на улицы], я не выходила. И вот сейчас жалею! И ладно я, я уже пожила. Но дети, внучка — что их ждет дальше?
Виктория Николаевна знала Надеждина еще до его выдвижения: ей нравились его выступления «по существу» в телепередачах и то, что он не боялся высказываться против действующей власти и войны. Обещание ее завершить привлекает женщину в программе политика больше всего. Она признает, что шанс на его регистрацию «очень и очень маленький», а выборы проводят с нарушениями, но все же считает нужным попытаться помочь Надеждину своей подписью: «Я человек верующий, хожу в храм, молюсь — может, господь поможет?»
Гаспар из Северной Осетии не называет себя сторонником Бориса Надеждина, но говорит, что оппозиции сейчас нужно консолидироваться: «Сейчас уже не 2018 год, чтобы воротить нос от Собчак». При этом ему импонирует образованность кандидата и его большой стаж в политике: «У него довольно молодая команда, и эта смесь опыта и молодости сейчас очень уместна».
Гаспар считает, что даже если Надеждина не допустят до выборов или он не выиграет, то поставить подпись или проголосовать за него безопасно и несложно. Он уверен, что победой для оппозиции будет само попадание либерального кандидата «на телевидение и на рекламные щиты со своей повесткой».
Студент Максим из Белгородской области узнал о Надеждине от сестры, которая уже поставила за него подпись. Ему понравилась «свободная» и «максимально отличная» от государственной позиция. «Хочется, чтобы у нас были справедливые выборы и наконец-то президент сменился», — говорит он.
В оценке перспектив он неожиданно оптимистичен: уверен, что Надеждина должны допустить до выборов, а если это произойдет — то и «проценты будут большие». Максим считает, что если кандидат в президенты сделает упор на антивоенную риторику, то многие в Белгородской области его поддержат: «Всем война надоела, хочется завершить это поскорее».
Почему собирают подписи
В штабе 23 января одномоментно ведут сбор подписей около 20 человек, еще 37 работают на мобильных точках в людных местах вроде вокзалов и торговых центров. Всего обучение для сбора подписей прошли не менее 270 человек. Со всеми заключен гражданско-правовой договор, за каждую подпись платят, но некоторые соглашаются работать безвозмездно.
В их числе Ольга, которая волонтерит при штабе, пока внучка в детском саду. 18 января она пришла оставить подпись за Надеждина, потому что ей понравилась его предвыборная программа — намерение завершить войну и освободить политзаключенных. Тогда она узнала, что штабу не хватает рук, и решила участвовать в сборе подписей.
Ольга признает, что пришла «не совсем за Надеждиным», как и многие. При этом она приятно удивлена числу сознательных и антивоенно настроенных людей, которые остались в России и готовы стоять в очереди, чтобы выразить позицию: «Кого ни спроси, надеются единицы, но пользуются этой возможностью». Ольга рассчитывает, что руководство страны увидит, как много людей выступает против нынешнего курса страны. «Даже во власти не все однозначно за нынешнюю ситуацию, может, другие политики воспользуются этим», — рассуждает она.
Молодой москвич Роман участвует в сборе подписей, потому что Надеждин — это «единственный кандидат, который несет позицию, не совпадающую с линией партии». Он не берется судить о перспективах кампании и даже не считает это первостепенным: «Я занимаюсь этим не потому, что верю в его победу, а чтобы недовольная действующей властью часть общества могла это как-то изъявить. В своих розовых мечтах я надеюсь, что наверху обратят внимание, что есть спрос на другие ценности, и хотя бы на секунду задумаются».
Студент Ярослав изначально планировал поддержать Екатерину Дунцову, которую ЦИК не допустил до сбора подписей. Тогда он переключился на Надеждина, ставшего «единственным лицом оппозиции»: перевел деньги на его кампанию и тоже стал собирать подписи. «Это очень позитивный опыт, люди с тобой на одной волне, понимают тебя с полуслова, — делится он. — У меня самой пожилой была женщина 88 лет. Она сказала, что пережила не одну войну и хочет прекращения этой».
Ярослав полагает, что результат от кампании уже есть: «Мы видим, насколько люди заинтересованы в возвращении к норме. Мы показали, что нас много, с нами надо считаться. Может, в будущем мы станем политической силой».
Пенсионерка Вера Алексеевна (имя изменено) тоже хочет пройти обучение и стать волонтером. Ее сын сейчас сидит в тюрьме за поджог военкомата. «Если Путин останется у власти — он продолжит сидеть», — говорит она.
— Хочется, чтобы страной руководил разумный человек, чтобы были адекватные решения, — делится Вера Алексеевна. — У меня дочь живет в Израиле, и она говорит: «Мама, мы доверяем своему правительству!». У меня чуть ли не слезы из глаз: как бы я хотела доверять своему! Сейчас мы в таком дерьме, что не отмыться. Я бы уехала, но куда, с пенсией моей?
Вера Алексеевна готова собирать подписи бесплатно, хотя и уверена, что Надеждина до выборов не допустят. «Пусть мир увидит эти очереди по всей России, ведь они идут за смену власти. Митинги запрещены, но эти очереди — фактически те же митинги. Как бы учителя ни занимались фальсификацией, 146% уже не нарисуют!»
«Работаем на победу»
Сотрудница штаба Мария Невелина рассказывает, что особенность кампании Надеждина в том, что она ведется только на пожертвования: аренду помещения, работу сборщиков подписей, нотариальные заверения оплачивают только за счет краудфандинга.
По ее словам, желающих поддержать выдвижение Надеждина много,и эта помощь очень востребована: подписи нужно не только собирать, но еще проверять и оцифровывать. «Вчера [22 января] в московском штабе мы собрали 3122 подписи, из них 562 — мобильные сборщики. Они выезжают в том числе в соседние области, например в Калужскую и Тверскую», — рассказывает она.
На 23 января из более чем 100 тысяч подписей только 63,6% прошли внутреннюю проверку как подходящие, поэтому в штабе решили продлить сбор до 150 тысяч и бросить все силы на поиск подписантов из регионов. По прогнозам Невелиной, в Москве сбор будет идти до 26–27 января.
Она говорит, что в штаб постоянно приходят с проверками: только за утро 23 января его посетили Росгвардия и кинологи с собаками. Она считает, что силовики беспокоятся о безопасности собравшихся, но уверена, что скандалов и провокаций не будет: «Вы посмотрите, какие люди приходят! Они стоят по полтора часа на морозе, все позитивные, никто не ругается. Мы все тоже стараемся, работаем на результат, на победу. И все регионы тоже стараются — можете увидеть в их соцсетях».
Всего у Надеждина работает более 200 пунктов сбора подписей в России. Они появились и за границей.
— Мы пришли к открытию в 14:00, там уже было около 30 желающих, — рассказывает Анна (имя изменено), посетившая 20 января пункт сбора подписей в Белграде. — Организаторы приятные и внимательные, спокойно повторяли инструкцию, внимательно все проверяли. Вышли из здания спустя 45 минут — и я чуть не расплакалась, когда увидела, сколько людей пришло! Мне не нравится Надеждин, он не мой кандидат. Но я подписалась потому, что хочу хоть что-то сделать. Если он пройдет — то, скорее всего, он спойлер. Но россияне увидят, что многие против Путина, и возможно, удастся хотя бы издали повторить беларусский протестный прецедент.
— Мы приехали в 21:00, тогда очереди не было, но рядом с пунктом сбора встретила много россиян, — рассказывает Инна (имя изменено) из Тбилиси. — Чувствуется шевеление, единение, жажда повлиять и поддержать. Восхищаюсь ребятами из штаба, которые решились взяться за такую небезопасную и резонансную работу в чужой стране. Уверена, что сделала что-то важное и стоящее.
«Здесь голосуют за право жить»
Я ухожу из московского штаба около 16:00. К этому моменту обе очереди (для москвичей и жителей с пропиской из других регионов. — Ред.) становятся еще длиннее.
— Здесь голосуют не за какого-то конкретного кандидата, здесь голосуют за право жить! — зычно и экзальтированно объясняет проходящей мимо старушке женщина, идущая в сторону штаба. У москвички Ирины пробивается седина в волосах. Ее сыну исполняется 18 лет, и она боится, что его заберут в армию. Женщина уговаривала ребенка уехать, но тот не хочет.
— Для меня ничего страшнее нет, чем если его убьют, — признается она. — Великую Отечественную вспомните… [Гитлеровские войска] ушли защищать от «красной заразы» на чужую территорию, заодно и подзаработать. Ничего не напоминает? Никто не встал, не закричал: «Что за террор, наши дети пойдут кого-то убивать!» Что было потом в Берлине? Туда вошли танки. А сколько солдат погибло?! Я готова с одиночным пикетом выйти. Пусть бы меня посадили, но я бы не увидела, как мне привезут труп.
— А до этого вы интересовались политикой?
— Да политика мне вообще не нужна! Мне нужна возможность мирно жить и работать. Но я не могу спасти своего ребенка, кроме как если влезу в политику. Может быть, что он [Надеждин] все эти подписи соберет, а потом нас сдаст — вот, это враги народа. Но списки будут такие большие… Места в тюрьмах не хватит! Нас будет больше, чем Росгвардии, и все рухнет.
Ирина разговаривает так громко, что к нам подходит низкорослый юноша, приняв нас за сотрудниц штаба.
— А я могу как-то помочь, может, взять флажки, направить… — спрашивает он у нас. — Мне просто еще нет 18 лет, но я хочу что-то сделать. Так бы первым побежал подпись ставить.
Пока я объясняю, к кому можно обратиться, Ирина отходит от меня и начинает записывать на видео очередь. Она на всю улицу комментирует: «Мы пришли голосовать не за какого-то конкретного кандидата, не дай бог не за оппозицию! Мы пришли за право жить в мире — никого не убивать и не умирать самому!»
Парень продолжает ее мысль: «Жить в нормальной стране, а не в жалкой пародии на “совок” без работающих институтов, где все за тебя решила ОПГ “Озеро”».
Василиса Остапенко для «Вот Так»
