Бесконечная цепочка рисков. Чем грозит захват ЧАЭС

Чтобы разобраться, с чем связано повышение уровня радиации, «Вот Так» поговорил с экспертом в области радиационной биологии с большим стажем, в том числе работы при ликвидации чернобыльской катастрофы. Из соображений безопасности наш источник просил не указывать его имени и звания.

Российские войска заняли зону отчуждения вокруг ЧАЭС и саму атомную электростанцию. Сразу стало сильнее фонить. Чем нам всем это грозит?

Украинские солдаты на крыше военной машины во время тактических учений в городе Припять. 4 февраля 2022 года. Фото: Владимир Тарасов / Zuma Press / Forum

Что касается 30-километровой зоны: окружающей среды, могильников, ведения хозяйства на этой загрязненной территории, рек и подводных рек. Эта зона уже стала жить нормализовавшейся жизнью, задернилась – там же песчаная почва, она была радиоактивна и всеми ветрами разносилась по всем странам. После задернения она заросла, и животные, которых тоже стало много, стали питаться относительно чистыми травой, ягодами, маленькими зверьками. В общем, развилась растительная и животная структура, фон устаканился. Если помните пожары, тогда с золой все это полетело на разные территории и выпало, где-то загрязнив местность. Мониторинг этого процесса – дело недешевое, лаборатория должна быть аккредитована и иметь большие деньги, потому что делать радиоизотопные анализы очень и очень дорого, особенно стронция, цезия и плутония. Это сотни тысяч рублей и не у каждого есть право.

Саркофаг над четвертым реактором ЧАЭС. 15 апреля 2021 года. Фото: Владимир Тарасов / Zuma Press / Forum

А сейчас, представьте себе, в радиоактивную зону зашла тяжелая техника, распахала задерненные территории, подняла пыль в воздух. Пыль осела на растениях, на всем вокруг, и теперь будут загрязнены животные и птицы – получат радиацию на шерсть и перья, будут питаться грязным. Флора загрязнилась, загрязняется и фауна. У нас с Беловежской пущей особые взаимоотношения: множество животных оттуда в свое время мигрировали в 30-километровую зону и хорошо там устроились. Теперь там шум, люди – и животные побегут в другие стороны, загрязняя на ходу. Их будут отстреливать и отлавливать, есть.

Зачем нужно было захватывать зону отчуждения?

Люди, которые планировали зайти с Беларуси и оккупировать эту зону, должны были иметь какую-то цель. Скорее всего, это по принципу «отсель грозить мы будем шведу». Ведь там не только ЧАЭС, там большое количество могильников. Одни из них были сделаны подобающим образом, но много несанкционированных, которые тяжелая техника может повредить. Возможно, близко к ним будет устанавливаться питьевой слой – грунтовые воды, и в случае загрязнения эта радиация пойдет в Старик, потом – в Припять, затем – в Днепр.

Что такое «несанкционированные могильники»?

Солдаты загружали в кузов собранные вокруг станции радиоактивные отходы – высокоактивные отходы. Средней и малой активности – при захоронении деревень. Солдаты порой это сбрасывали в яму или в карьер. Там было больше 400 пунктов временного захоронения радиоактивных отходов, и из них вряд ли захоронили треть. После аварии составляли карты могильников, отслеживали подтопления и старались поскорее перезахоранивать. Впоследствии зона осталась без наблюдения специалистами.

Сейчас запросто могут вывернуть на поверхность неизвестно какую активность, которая разнесется на неопределенную территорию. У радионуклидов есть способность в течение месяца-двух оседать в иловые отложения. Вода кажется чистой, берешь пробу – все чисто, фоновое значение. А если взболтать и сделать радиоизотопный анализ, будет видно, насколько эта вода загрязнена. Если захотят сделать диверсию, достаточно взрывом поднять ил в воде, и эта грязная вода пойдет по цепочке до реки, из которой люди берут воду для питья.

Что значит «вывернуть на поверхность неизвестно какую активность»?

Люди не представляют, что такое радиация. Помню, спрашиваешь: кто пришел на площадку в грязных сапогах? Они отвечают, что тщательно мыли, но я же вижу по измерениям, что сапоги грязные – радиация. И они в них гуляют по чистой территории, в грязном комбинезоне садятся на чистые стулья, а потом на них же садятся в чистой одежде – и она перестанет быть чистой, в ней садятся еще куда-то и так далее.

Сотрудник центра управления третьего реактора Чернобыльской АЭС. 25 марта 2021 года. Фото: Глеб Гаранич / Reuters / Forum

Сейчас все эти пригнанные в Чернобыльскую зону солдаты подняли пыль, она оседает на их одежде, коже, волосах, а через слизистые глаз и кожу попадают внутрь. Но тут не только внешнее облучение – они же дышат радиоактивной пылью и так загрязняют желудочно-кишечный тракт, внутренние органы. Теперь эта пыль будет изнутри их облучать. Распад цезия и стронция – 300 лет. И если цезий еще можно частично вывести, то стронций попадает в кости и будет излучаться следующие 300 лет даже из глубины двух метров под землей.

Каким образом можно вывести?

После того как заглотили эту загрязненную пыль, она попадает в ЖКТ, легкие, кровь, и если сразу же провести дезактивацию – сорбировать радионуклиды, то какая-то часть выведется. Но это не стронций. Пока он не впитался, тоже можно немного почистить. Но кто этим будет заниматься? Вряд ли солдат побреют и переоденут.

Для чего брить?

Волосы не дезактивируются, их надо полностью сбривать. В первую очередь, волосы на открытых участках тела – то есть на голове. Если они с загрязненными волосами приедут домой, то принесут с собой радиацию, а там же дети, другие люди. Ладно сбрить, но что с ними дальше? Выбросить нельзя, сжечь нельзя, надо захоранивать определенным способом.

А если люди погибли в радиоактивной зоне?

Как обычно, в цинковых гробах. Да и там не испытания ядерного оружия, не такое заражение. Как с вирусом – гроб заколотили и не разрешают открывать. Другое дело, где это будут делать, и не притащат ли радиацию на гробу или пакете в вертолет или еще куда. Тоже надо продумывать.

Нужно продумывать всё и иметь тревожный чемоданчик, а при эвакуации взять пачку газет. Это элементарная радиационная безопасность. Есть и другие правила: как мыть руки, как снимать одежду, ходить в туалет, пить из бутылки, курить и так далее. Брюки, например, надо выворачивать грязной поверхностью к грязной. Или вот курение – вытаскивают сигарету за то место, которым потом в рот. Волосы надо всегда закрывать, иметь хотя бы шапочки для душа, чтобы надевать при эвакуации.

Для чего брать с собой газеты?

На примере Фукусимы: просвещенные люди в атомных городках, но вмешался природный фактор. Люди сели в машины и стали эвакуироваться, начались пробки, и люди не сидели на месте, они выходили на радиоактивную территорию, сели на травку. Для чего газета? А чтобы подстелить под себя что на травке, что на сиденье автобуса, который приехал вас эвакуировать – так уменьшится ваше загрязнение и не растащите радиацию. Еще можно пластиковые пакеты подкладывать. Этому тоже нужно учить: как одеваться, как раздеваться, во что обуваться, как эвакуироваться, как ходить по грязной зоне, как ее отделять от чистой, где переодеваться.

Какие еще есть риски для военных, которых послали в зону отчуждения?

Есть риск посттравматического синдрома. Это могут быть срывы, проблемы с психикой, пьянство, суициды. Чернобыльцы в свое время были в лидерах по самоубийствам. С какой психикой вернутся люди с этой войны?

Существуют ли какие-то правила вывода войск из радиоактивной зоны?

Как их будут выводить? На грязной военной технике, в грязной радиоактивной одежде? Понесут всё это через Беларусь – Украину – Россию в казармы, растрясут там по оборудованию, столовым и так далее, и оно пойдет дальше по цепочке. По идее, если этот план принимал человек здравый, он продумывал, что затем надо отправить войска и технику на дезактивацию, а людей прогнать через санпропускники – сменить форму, провести медпрофилактику, почистить от радионуклидов разными методиками, хотя бы ЖКТ с помощью сорбентов.

Сотрудники ЧАЭС перед мониторами у центрального пульта управления. 15 апреля 2021 года. Фото: Владимир Тарасов / Zuma Press / Forum

Если солдат грамотный, он по приезде домой будет в течение определенного срока есть угольные таблетки (одна на 10 кг) и часть радионуклидов выведет из себя, пока не впиталось в мышцы и кости, не осело в печени, поджелудочной железе, легких. А где они осели – перспектива рака. Частицы плутония очень тяжелые, вылетели из горящего реактора и осели в почве, плохо мигрируют и просто лежат. Но если их вывернуть гусеницами, их поднимет ветер, и они попадут в легкие, еще куда-то, и человек потом даже не подозревает, откуда у него рак. И дело не только в волосах, есть же еще часы, медальоны, документы, деньги.

Оружие…

И оружие тоже, только не представляю, как можно его дезактивировать. Нужно ведь опускать в спецраствор, держать там, мыть, ополаскивать, вытирать. Кто будет этим заниматься? Кроме того, остается масса этого загрязненного раствора, того, чем вытирают, мест, где сушат. Это же целая наука! И снова цепочка. Опять же, одежда. Один сильно испачкался – встал на какое-то пятно, а другой не очень. Это специалисты должны проверять. Загрязненную одежду надо захоранивать в определенных бетонированных могильниках, сформированных пирогом, чтобы грунтовые воды не вымывали. Не знаю, какой контингент пригнали в Чернобыльскую зону, что с ними будет дальше.

А раньше как это решалось?

Знаю, что при аварии 1957 года на «Маяке» использовали солдат. Они получили большую дозу внешнего облучения, потом их бросили на дезактивационные работы. Потом, не переодев, отправили в машины по казармам, взяли подписку о неразглашении. Они потом разлетелись по всей стране, начали болеть, но не имели права сказать врачам, где были и как получили лучевую болезнь. У кого-то родились дети-уроды, кто-то стал импотентом, кто-то родил детей и те начали болеть. И эти бывшие солдаты просили свое бывшее начальство снять с них обязательство молчать, потому что не могли ничего сказать врачам.

Это было раньше, да и сейчас ребята – просто мясо. Кто будет о них беспокоиться? Говорят, они же наемники, были в Ливии, сами на это пошли, зарабатывают. Пусть так, но если туда кинут ребят молодых, набранных на призыв? И я вам даю стопроцентную гарантию, что никто из них не понимает, что такое радиация и как она может повлиять, и они потащат это домой, своим родителям, и детям, и далее по цепочке. Получат они разовые выплаты, но кто ими потом будет заниматься?

Вот есть ликвидаторы с хронической лучевой болезнью – им дали минимальное количество денег, на которые они не могут себе позволить толком есть каждый день. Подписку возьмут, и люди не будут понимать, как связать расстройства здоровья с радиацией. Откуда им знать, почему желудок болит, язва не заживает, печень не справляется, начали болеть суставы или сердце. Скажут им, что это последствия коронавируса. А ведь это генофонд, наше будущее.

Как можно отследить, куда именно растащили радиацию из зоны отчуждения?

На технике и людях это всё растащат, за ними будет тянуться кровавый радиоактивный след. Кто будет его отслеживать? Кто будет смотреть, какие ягоды-грибы собирают местные жители, каких животных едят, какие водоемы загрязнятся, а какие нет? Никто. И полевой радиоактивный след тоже. В Европе хотя бы беспокоятся о людях, там могут измерить, как-то огородить. А в Беларуси, Украине и России кто будет этим заниматься? Да никто.

Вид на саркофаг над четвертым реактором. 6 февраля 2022 года. Фото: Bryan Smith / Zuma Press / Forum

Опять же, отдельная наука – как очищать почву, какие растения для этого выращивать, как обрабатывать продукты. Например, корова пасется на загрязненной территории, поела радиоактивной травки, дала радиоактивное молоко. Человек может на сепараторе прогнать, большая часть радионуклидов уйдет в обрат, но его ведь нельзя выливать в питание живности. А куда девать? И так по каждому продукту, рыбе, овощам и фруктам. Есть целые методики, но все ли их знают и соблюдают?

Издавали брошюры, раздавали жителям загрязненных территорий. Они были написаны очень простым языком: у морковки радионуклиды в середке, то есть ешьте только снаружи, а если картошечка грязная, почистите, положите в холодную воду в кастрюле и в холодильник, а наутро слейте воду, помойте картошку и уменьшится радионуклид. Ну что, раздали эти брошюры по селам. Думаете, кто-то что-то делал? Конечно, нет. Когда яблоко упало в грязь, мы видим эту грязь на кожуре и идем мыть. А если то же яблоко упало на радиоактивную почву, мы это загрязнение даже не увидим.

Можно ли доверять каким-либо сведениям о радиационном фоне?

Не представляю, кто их дал, с какой целью, как проводились замеры. Могут же приехать две группы, взять пробы, сделать анализ и дать информацию – но они будут в разных местах и будет разный уровень. У нас был случай, что стояли с коллегой в Припяти довольно близко, ждали транспорт. Я на земле, а он в луже. В ботинках с довольно толстой подошвой. И видимо, столько накопилось в этой луже радиоактивной грязи, что он облучился настолько, что кожа ног сходила до мяса, а потом с мясом практически до кости. Поэтому будут совершенно разные показатели, если брать пробы в разное время в разных местах. Радиометрический контроль – тоже отдельная наука, нужно определенное оборудование и должны быть профессионалы.

Счетчики Гейгера не помогут?

Счетчики Гейгера считывают поверхностное загрязнение, вернее, фон. Ну покажут 3–6 мкЗв в час – в пределах нормы. Но это фоновое. А вы не знаете, сколько они в себя уже впитали? Как делают пробы? Берут килограмм грибов, сжигают в специальных печах, смотрят – вышло 100 граммов, берут полграмма, наносят на специальное оборудование и видят, сколько радиации на этот вес, а потом пересчитывают на весь килограмм. Соответственно, будут знать, сколько было стронция, цезия и так далее в килограмме грибов. Но это количественное. А как узнать качественное? Нужно определенное радиохимическое оборудование, которое покажет. Поэтому я и говорю, что замерить могут только в спецлаборатории.

Дорога Р56 в зоне отчуждения Чернобыльской АЭС. 6 февраля 2022 года. Фото: Bryan Smith / Zuma Press / Forum

Мы говорили про зону отчуждения. А что сама ЧАЭС, какие риски есть для четвертого реактора под новым безопасным конфайнментом?

Зависит от планов тех, кто это задумал – ехать через Беларусь, захватить эту радиоактивную зону и стоять там. Зачем? Понятно, было представление, что войдут легко, а украинцы не станут вводить туда войска, заражать своих солдат, загрязнять технику. Думаю, что все же был здравый смысл у этих руководителей. Опять же, это старый саркофаг закрывал не целиком, сильно фонило. Сейчас надежный, поставленный на 100 лет новый конфайнмент. Это четвертый энергоблок, а все остальные блоки не разгружены. Реакторы стоят, никто их не вывез и не захоронил.

Этим можно пользоваться для шантажа: мы, мол, сейчас разобьем крышу саркофага. Но там есть и худшие объекты – хранилище жидких радиоактивных отходов, например. Оно представляет очень большую опасность. По идее, должны выставить какие-то требования, иначе зачем было войска туда вводить?

Иван Алексеев