Антиклерикальная иранская революция. Роман Попков о том, как Россия рискует остаться без поставок оружия от своего последнего союзника
Акция протеста после смерти Махсы Амини в Тегеране, Иран. 10 октября 2022 года. Фото: AP Photo / Middle East Images / East News
Иран стал главным военным поставщиком России в продолжающейся войне против Украины. Тем временем в иранских городах разрастается народное восстание против Исламской республики. Люди недовольны не только бедственным положением экономики и исламистскими запретами, но и авантюрной внешней политикой режима.
Женщина, жизнь, свобода
Таких масштабных протестов Иран не видел с конца 1970-х годов — с тех пор, как монархия пала под натиском Исламской революции. Акции неповиновения идут по всей стране — от иранского Курдистана до столичных улиц.
Поводом для этого восстания стала трагическая история 22-летней Махсы Амини. Девушка приехала из Курдистана в столицу навестить брата. Полиция нравов задержала ее 14 сентября за «слишком свободное» ношение хиджаба. Родственники Махси позже рассказали, что девушку начали избивать уже в автозаке, а из полицейского участка ее доставили в больницу в коме, с травмами головы. Врачи двое суток боролись за жизнь Махсы Амини, но 16 сентября она умерла.
Власти заявили, что смерть Махсы Амини наступила в результате болезни, которой якобы страдала девушка. Взрыв народного возмущения, тут же сотрясший до основания всю Исламскую республику, был вызван и жестокостью силовиков, и наглым враньем властей, отказавшихся наказать убийц. Одним из первых полыхнул Курдистан — родина Махсы. Однако восстание не стало исключительно курдским и уж тем более исключительно женским.
Протестующие используют старый лозунг эмансипированных курдских партизанок: «Женщина, жизнь, свобода». Но это не феминистский в привычном смысле слова протест. Да, женщины демонстративно срезают волосы, сжигают хиджабы перед объективами видеокамер. Но на улицах с полицией сражаются и мужчины. Три десятка восставших провинций, бастующие нефтяники, более двухсот погибших протестующих и три десятка убитых силовиков — таков итог первого месяца борьбы.
Протестующие держат плакат с лозунгом на курдском языке «Женщина, жизнь, свобода», участвуя в митинге в поддержку демонстраций в Иране. Берлин, Германия. 22 октября 2022 года. Фото: John MACDOUGALL / AFP / East News
Массовые народные протесты с 2016 года происходят в Иране постоянно — и с каждым годом они все мощнее. В 2016 году произошло так называемое «Восстание Кира Великого» — акция иранских монархистов и националистов под антиклерикальными лозунгами. В декабре 2017-го поводом для уже общенародных антиправительственных акций стал рост цен на продукты и топливо. Но вскоре жители десятков городов скандировали на площадях лозунги против клерикальной Исламской республики и лично против Высшего руководителя Ирана Али Хаменеи. В ходе продолжившихся в 2018 году столкновений с полицией 25 человек были убиты, тысячи — арестованы.
А в 2019 году случился «Кровавый ноябрь» — 15 ноября люди вновь вышли на улицы из-за очередного роста цен, силовики открыли по ним огонь. Иранцы дали отпор, жгли полицейские машины и офисы банков. Во время подавления протестов власти на неделю отключили в стране интернет. В 2020 году уличные выступления в разных городах Ирана происходили почти каждый месяц. И вновь все начиналось из-за «экономики» — роста цен, неплатежей, плохих условий труда — и перерастало в политические, революционные требования.
Усталость от экспансии
В Иране устали от политико-идеологической системы, которая возникла когда-то давно, после свержения в 1979 году шаха Мохаммеда Резы Пехлеви. В то время антимонархическая Исламская революция была ответом общества на ригидность власти, на нищету в провинции, на отсутствие социальных лифтов. В конце 1970-х и в 1980-е годы революция «перезагрузила» государство и общество и действительно дала миллионам молодых людей те самые искомые социальные лифты. Эти лифты заработали и в реформируемой под требования Исламской республики армии, и в основанном новой властью Корпусе стражей исламской революции (КСИР), и в создаваемом с нуля госаппарате.
Но прошло более 40 лет. Система Исламской республики закостенела. Теократия — вне критики, экономика — коррумпирована, уровень жизни — падает, социальные лифты — встали. КСИР, когда-то бывший одним из таких лифтов, превратился в препятствие нормальному общественному развитию, в монструозный военно-промышленный и силовой концерн.
Он сконцентрировал в своих руках огромную политическую и экономическую власть, стал подлинным «глубинным государством».
Отдельная проблема — внешняя политика современного Ирана. Обычно для агрессивных идеократий, для авторитарных режимов внешнеполитическая экспансия служит также и внутриполитическим инструментом. Фактором, цементирующим подвластное население, что помогает не замечать внутренние проблемы. Яркий современный пример — путинская Россия 2022 года. Но в случае с Ираном дело обстоит иначе.
КСИР выпускает ракеты из города Керманшах на западе Ирана по целям в Сирии. 1 октября 2018 года. Фото: Sepahnews / AP / APTOPIX / East News
Иранцы устали не только от коррупции, неэффективной экономики и бытовых исламистских запретов. Они устали от нагнетаемой десятилетиями антиамериканской и антиизраильской истерики. В стране растут цены, ухудшается качество жизни, но Исламская республика уже 10 лет участвует в гражданской войне в Сирии, спасая «шиитскую дугу Тегеран-Дамаск-Хезболла». Иранцам приходится умирать за сирийского диктатора Башара Асада в его войне против повстанцев. Иран дает тонны оружия и миллионы долларов ливанской «Хезболле», палестинскому «Исламскому джихаду», йеменским хуситам.
Шиитский Иран с самого начала внутрисирийского конфликта оказывал Асаду военную поддержку. Логика Тегерана вполне понятна. И сам Асад, и значительная часть военной и политической верхушки дамасского режима — представители близкой к шиизму секты алавитов. Большинство повстанцев — сунниты, пользовавшиеся поддержкой суннитских монархий аравийского полуострова.
Тегеран был заинтересован в сохранении власти Асада над Сирией. Таким образом Исламская республика через Ирак, где после свержения Саддама Хусейна сильно иранское влияние, и через асадовскую Сирию получала широкий сухопутный коридор к Ливану, где хозяйничает проиранская шиитская «Хезболла», и далее — к Средиземному морю.
Ради сохранения этой «шиитской дуги» Иран отправлял воевать за Асада тысячи бойцов КСИР, а также организовал интервенцию в Сирию из Ливана отрядов «Хезболлы» и боевиков иракских шиитских группировок.
Тысячи иранцев погибли, миллионы долларов из иранской казны были зарыты в песок сирийской войны ради амбициозных геополитических планов аятоллы Хаменеи и верхушки КСИР. Однако, несмотря на масштабную шиитскую интервенцию, Асад в 2015 году оказался на грани поражения. Его режим спало военное вмешательство России.
При помощи авиации и отрядов ЧВК Москва стабилизировала ситуацию. Затем сирийская правительственная армия, опираясь на поддержку россиян и иранцев, перешла в контрнаступление и вернула под свой контроль значительную часть территории страны. Так было положено начало российско-иранскому геополитическому сотрудничеству.
С тех пор Асад правит Сирией, опираясь на российские и иранские штыки. Однако с февраля 2022 года Россия втянута в крупномасштабную войну с Украиной и у нее нет лишних резервов для пополнения своей сирийской группировки. Если же режим аятоллы падет в Иране, Асад и вовсе останется без значимой внешней поддержки и его власть рухнет в считанные месяцы.
Потенциальная революция в Иране повлечет за собой масштабные изменения всей геополитической архитектуры Ближнего Востока. Окажется без иранской поддержки обширная сеть шиитских движений, группировок, варлордов и прочих иранских прокси — от Ирака до Сектора Газа, где действует финансируемый Тегераном «Исламский джихад», от Ливана до Йемена, где в затяжной войне противостоят Саудовской Аравии проиранские хуситы.
«Не Газа, не Ливан, моя жизнь — за Иран» – один из топовых лозунгов иранских протестующих. Из этой же серии — обращенный к высшему руководству республики лозунг «Уходите из Сирии, подумайте о нас».
Баллистические ракеты Fateh-110 рядом с портретом Верховного лидера Ирана аятоллы Али Хаменеи на военной выставке, организованной КСИР. Тегеран, Иран. 23 сентября 2011 года. Фото: Morteza Nikoubazl / Reuters / Forum
Ось Тегеран-Москва
Сейчас Исламская республика оказалась вовлеченной не только в ближневосточные конфликты. Иранские протесты и крепнущее на глазах российско-иранское военное сотрудничество — эти два новостных сюжета развиваются параллельно друг другу. В дополнение к дронам-камикадзе Shahed-136, которыми российская армия пытается разрушить гражданскую инфраструктуру Украины, Тегеран может поставить Москве баллистические ракеты Fateh-110 и Zolfaghar.
Один из ключевых вопросов нынешнего этапа российско-украинской войны — могут ли иранские поставки существенно улучшить положение армии РФ, испытывающей нехватку и боевых БПЛА, и ракет. По мнению военного обозревателя израильского портала «Детали» Сергея Ауслендера, иранские баллистические ракеты не смогут переломить ход боевых действий в пользу российской армии, но могут причинить много вреда украинскому тылу, в первую очередь гражданской инфраструктуре.
«Опыта боевого применения этих иранских ракет нет. Но все же такое оружие считается довольно серьезным. Это оперативно-тактические ракеты с дальностью полета от 300 до 700 километров. Если их поставят в драматически большом количестве — если речь пойдет хотя бы о десятках таких ракет, — то это довольно сильно осложнит Украине жизнь», — говорит Сергей Ауслендер.
По мнению эксперта, один из ключевых вопросов, над которым бьются сейчас разведслужбы Запада, Израиля и Украины — что пообещала Москва Тегерану в обмен на эти военные поставки? Среди возможных вариантов ответа: форсированная помощь Ирану в его ядерной программе, а также содействие в обновлении военно-воздушных сил.
«Жизненно необходимая мера — понять, откуда Иран получает комплектующие для своих дронов. Была информация о том, что иранцы долгое время закупали для дронов австрийские двигатели. А ведь Ирану запрещено поставлять продукцию двойного назначения», — отмечает Ауслендер. Вряд ли у западных элит сейчас есть понимание, как разрушить складывающуюся ось Москва-Тегеран. Возможно, только революционные перемены в Иране и демонтаж Исламской республики могут положить конец военному сотрудничеству этой страны с путинской Россией.
Члены КСИР в Тегеране, Иран. 29 апреля 2022 года. Фото: Sobhan Farajvan / Zuma Press / Forum
Корпус стражей против революции
Слабая сторона продолжающихся второй месяц иранских протестов — отсутствие единого координационного центра, общепризнанных лидеров, внятной стратегии победы. Протестующих пытаются подавить верные режиму, идеологически мотивированные силовики — не только полиция, но и проправительственное ополчение «Басидж», подчиняющееся Корпусу стражей исламской революции. Но главный резерв и главная опора властей — непосредственно войска КСИР.
Особенность вооруженных сил современного Ирана — их двухсоставная структура. В Иране есть собственно армия, и есть КСИР. Корпус стражей, созданный поле победы Исламской революции и окрепший в годы Ирано-иракской войны — это параллельная армия, политизированная и фанатичная. Напрашиваются аналогии между Исламской республикой и Третьим рейхом, где также была армия (вермахт) и войска СС. Только у войск СС не было собственных авиации и флота, а КСИР располагает своими ВВС и ВМС, полностью дублируя армейскую структуру. Помимо этого, КСИР располагает многочисленными подразделениям спецназа и своей разведкой. Военные операции за пределами Ирана — прерогатива КСИР. Именно КСИР — главный оператор иранских баллистических ракет и ударных БПЛА, именно офицеры КСИР обучали российских военных работе с дронами Shahed-136.
Задача КСИР, помимо внешней экспансии, — защита правящего режима внутри страны. Можно не сомневаться, что в случае разрастания протестов КСИР получит приказ использовать против выходящих на улицы людей все виды имеющегося у него оружия.
В Иране массовое народное недовольство натолкнулось на верный правящему режиму силовой корпус и волю этого режима к борьбе за свое выживание любой ценой. Нечто похожее в 2020 году наблюдалось в Беларуси — там протесты были жестоко подавлены. В 2021 году в Мьянме протестующие действовали куда более решительно, чем в Беларуси, но и там не смогли победить армию — отступили из городов в джунгли и начали изнурительную партизанскую войну.
Но есть и другой пример — революция 1978–1979 годов в том же Иране. Старая иранская армия, шахская гвардия и спецслужба САВАК были верны монарху и на протяжении нескольких месяцев топили революцию в крови. Но в конце концов ярость доведенных до отчаяния народных масс сломила шахский режим. Правда, у иранских революционеров 70-х годов были и харизматичные лидеры, и организационные структуры. Возможно, лидеры и структуры появятся со временем и у нынешнего поколения иранских революционеров.
Роман Попков
