«Страшный удар по космонавтике». Эксперт Александр Хохлов об уходе России с МКС

Международная космическая станция (МКС) — один из самых дорогих проектов человечества. Ее запуск обошелся в 150 млрд долларов, и примерно столько же было потрачено на поддержание в рабочем состоянии. Ни одна страна в одиночку сделать этого не смогла бы. МКС создавалась после конца холодной войны. Теперь, когда Россия снова находится в конфронтации с Западом, этот проект оказался под угрозой. РФ уже объявила, что выходит из программы в 2024 году.

Что это значит, сможет ли станция продолжить существовать без Москвы и какие альтернативы есть у отечественной космонавтики? Арсений Веснин побеседовал с конструктором Центрального научно-исследовательского и опытно-конструкторского института робототехники и технической кибернетики Александром Хохловым.

Официальная причина ухода России с МКС — слишком большие затраты на поддержание работоспособности станции. Это так и есть? Или все-таки дело в политике?

На мой взгляд, это больше политический фон. Наша промышленность, естественно, хочет получить новые заказы и делать новую станцию. Но тут не усидишь на двух креслах — нельзя тратить средства на продолжение работы МКС и одновременно делать новую станцию. Все-таки бюджет «Роскосмоса» не бесконечен. И нужно выбирать: либо поддерживать эту станцию, либо создавать новую. И на это накладывается та обстановка, в которой Россия находится сейчас: заявить, что РФ прекращает работать с американцами, — это политически верно в нынешней повестке. Одновременно это позволит обосновать выделение больших средств на строительство новой станции.

Если не получилось включить крупные проекты в десятилетнюю Федеральную космическую программу, которая будет приниматься в районе 2024–2025 годов, то еще 10 лет их не удастся реализовать. Этот документ очень трудно и редко редактируется, обычно в сторону уменьшения финансирования. И поэтому сейчас «Роскосмос» и РКК «Энергия» хотят скорее начать новую работу, и это нормально. Но если бы было достаточное финансирование, то хорошо бы и создать новую станцию, и одновременно эксплуатировать МКС.

Создается такая двоякая ситуация: промышленности необходимы новые заказы, чтобы работать и развиваться, а также важно сказать, что с американцами мы не будем дальше работать.

Что Россия потеряет и что приобретет, если уйдет с МКС?

Новая российская станция РОСС будет создаваться более 10 лет, да и то за это время будет сделано только два-три модуля, то есть неполный вариант. В это время не будет ничего особо происходить, будут только короткие полеты в космос: может быть, к китайцам в гости слетаем на станцию. Если мы прекращаем научные эксперименты на МКС, то для их возобновления на РОСС понадобятся эти 10 лет.

Более того, мы совсем недавно запустили на МКС модуль «Наука», и на данный момент он еще не работает штатно, там постепенно вводится в строй бортовое оборудование, связанное с жизнедеятельностью экипажа, и научная аппаратура. Например, недавно там была запущена система «Электрон-ВМ», которая производит кислород из воды. Доставка дополнительного оборудования на «Прогрессах», его монтаж и настройка требуют много времени. Часть экспериментов проводится снаружи, а для этого нужно ввести в эксплуатацию «Эру», европейский манипулятор, переставить с модуля «Рассвет-МИМ-1» научную шлюзовую камеру, и уже с помощью этих камеры и манипулятора установить снаружи оборудование для экспериментов. Много планов и работы, связанной с МКС, еще есть.

Получается, что теперь через два года мы «Науку» не будем эксплуатировать. Перенести на новую станцию ее не получится, потому что угол наклонения к экватору новой станции совершенно другой, и что-то доставить туда с орбиты МКС совершенно невозможно чисто по баллистике, по расходу топлива и т.д. Поэтому, если Россия прекращает там свое участие, то соответственно прекращает работу и «Наука». А она только-только полетела! И только-только там начали готовить эксперименты и устанавливать оборудование. Это большие потери. Мы теряем то, что у нас есть на МКС, и получаем большой перерыв до введения РОСС в эксплуатацию.

Вы говорите про эксперименты и потери. О чем именно идет речь?

В основном это медицинские и биологические эксперименты, много научно-технических экспериментов, связанных со свойствами невесомости. МКС и другие орбитальные станции ценны тем, что там можно проводить эксперименты в невесомости (или как ее еще называют, в условиях микрогравитации), с тем, как те или иные материалы ведут себя во время космического полета. А это и радиация, и невесомость, и процессы с жидкостями и кристаллами.

Это отличается и от работ, которые проводят на спутниках. На спутниках подготовили эксперименты, сделали — и все! А на МКС можно доставлять новое оборудование, сменные элементы, менять вещества для кристаллизации, проводить эксперименты по кристаллизации белков и т.д. Основное количество этих экспериментов на Нобелевскую премию не потянет, но это больше прикладные эксперименты, связанные с такими банальными вещами, как поведение этих веществ в невесомости.

Например, эксперименты по физике жидкости в невесомости имеют важное практическое значение при создании баков и трубопроводов для спутников. На МКС экипаж может их снимать на видео, вмешиваться в них, отвечать на вопросы ученых, как меняется геометрия этих трубопроводов и т.д. Кстати, на американском сегменте таких экспериментов очень много. А потом это может использоваться для автономных спутников.

Или, например, на МКС с помощью «Декстера» — это дополнительный канадский манипулятор — тестировали автоматическую заправку в невесомости, чтобы потом реализовать это на спутниках, когда один спутник подлетает к другому и его заправляет. И это удобно тестировать на МКС, потому что туда удобно все доставлять, делать съемку и передавать на Землю данные в хорошем качестве.

Одна из важных способностей станции — наличие операторов, инфраструктуры и возможность иметь хорошего качества видео процессов, происходящих в ее научных лабораториях. Там их четыре: «Дестини» — американская, «Наука» — российская, «Коламбус» — европейская, и «Кибо» («Надежда») — японская. Четыре полноценных лабораторных модуля.

Что будет дальше с МКС? Россияне говорят, что без РФ она нежизнеспособна и станцию придется сводить с орбиты и сбрасывать в Тихий океан, а американцы утверждают, что справятся. Да и Илон Маск что-то обещает.

Теоретически есть один вариант, но не знаю, возможен ли он с точки зрения политики. Например, Россия как страна выходит из проекта МКС, но при этом российский сегмент остается как подрядчик, например, та же РКК «Энергия» оказывает какие-то услуги для НАСА. В прошлом такой вариант точно был возможен, а сейчас не знаю.

Американцы обеспокоены, что только наш сегмент с помощью «Прогрессов» и двигателей «Звезды» может корректировать орбиту и делать маневры по уклонению от космического мусора. В связи с тем, что Россия может уйти, американцы стали проводить эксперименты на грузовых кораблях Cygnus, у них есть двигатель и запас топлива. Первые эксперименты были неудачными, но последние вполне успешны, хотя импульс у них короткий. И Cygnus может, и, в принципе, SpaceX тоже может сделать отдельный модуль или отдельный корабль, который будет поднимать орбиту. И чисто теоретически можно отстыковать наш сегмент и пристыковать модуль, который сделает, например, SpaceX. Они это делают быстрее — по скорости проектирования они сейчас лидируют в Америке.

Могут они успеть до 2025 года?

Это вопрос! Поначалу будут использоваться те средства, которые уже есть, тот же Cygnus. Но SpaceX известен быстрыми сроками создания новой техники и модернизации того, что уже есть. А вот НАСА требуется время на бюрократию, на проведение этих контрактов и конкурсных процессов, технических разработок, тем более что этот модуль должен отвечать за жизнь всей станции. Если с ним будет что-то не так, это может привести к аварии, которая поставит под угрозу всю программу. Два года — это очень мало.

С другой стороны, наш сегмент нужен не только для того, чтобы поднимать орбиту и уворачиваться от космического мусора. Он заложен как система для дальнейшего сведения МКС с орбиты. Когда закончится срок ее службы, должен прилететь «Прогресс» с большими баками, заполненными топливом, станция развернется нашим модулем «Звезда» вперед, и «Прогресс» истратит все свое топливо и топливо, которое хранится в баках модуля «Заря» и в модуле «Звезды», чтобы выдать большой мощный тормозной импульс и снизить скорость МКС. Это нужно, чтобы она управляемо сошла с орбиты в кладбище космических кораблей в Тихом океане. За Австралией есть место, где сгорают крупные спутники, корабли «Прогресс» и «Союз», а их остатки падают в океан. Туда должны свести и МКС, как до этого станции «Салют» и «Мир».

Что будет означать для остального мира прекращение работы МКС? Там ведь много стран-участников.

Все партнеры зависят от США. Есть еще такая функция, как доставка воды, и воду в основном доставляла Россия, а американцы перерабатывали воду из конденсата, который образовывался из дыхания, кожи или из урины. Но большая часть воды все равно доставлялась Россией на «Прогрессах» в баках. Если американцы решат, что станция будет работать дальше, им надо решить этот вопрос, но тогда и остальные партнеры просто продолжат работать. У Европы нет прямых контактов по программе. В нулевые годы европейские астронавты по прямым контрактам летали на кораблях «Союз», а не через интегратора — США. Европа заключала прямые договоры с “Роскосмосом”. Сейчас такая деятельность приостановлена. Теперь все вопросы к США. Они должны оценить риски, понять, что Россия планирует, обсудить это и подумать, что смогут сделать.

Допустим, МКС прекращает существование. Других орбитальных станций сейчас нет. Только Китай строит. Что это значит для человечества — быть без станции в космосе?

Сейчас, кроме Китая, Америки и, может быть, России, никто не может позволить себе национальную станцию. Европа к этому близка, но нужно серьезное увеличение финансирования. Технологии у них есть, но финансирования не хватает. Регулярно озвучивается идея о создании пилотируемой программы Европы, но пока они работают с США и есть планы по работе с Китаем. А у США в планах создавать частные станции на низкой орбите. У них есть громкая программа по запуску трех станций. В процессе работы МКС планируется создать на ней и четвертую станцию — Axiom Space. Но это нескоро.

Если вдруг работа МКС прекратится, будет большой перерыв, и он вреден всем. Нельзя просто так взять и прекратить летать в космос. Люди будут увольняться, технологии будут теряться, а компании банкротиться (так произошло с американской лунной программой в 1970-е годы). Чтобы пилотируемые полеты развивались, они должны продолжаться: нужно непрерывно делать ракеты, нужно, чтобы непрерывно работала вся инфраструктура и специалисты по программам пилотируемой космонавтики, по подготовке космонавтов и поддержанию их здоровья. Это большая индустрия мирового уровня.

На появление частных станций уйдут годы. В планах у американцев — лунная станция Gateway, партнеры по МКС планируют перейти на работу над ней.

Но все это нескоро. Так что это будет очень плохо для международных пилотируемых полетов. Если вдруг в 2025 году МКС будет затоплена, пилотируемой космонавтике будет нанесен непоправимый вред, а китайцы вырвутся вперед. Еще SpaceX может лидировать, но они не планируют делать станции, у них есть отдельная пилотируемая программа, связанная с полетами частников.

Было бы очень хорошо, если бы МКС продолжила работать, иначе это будет большая потеря.

Положа руку на сердце, российская станция, о которой сейчас говорят, она реальна? Заявления наших космических чиновников, и особенно бывшего главы «Роскосмоса» Дмитрия Рогозина, не внушают доверия. То мы на Луну, то мы на Марс, но, по ощущениям, ничего эпохального не происходит. Сложно поверить, что будет осуществлен большой и дорогой проект и все успешно полетит. Или это излишний скепсис?

Я работал в РКК «Энергия» и знаю, на каком уровне все находится. Сделать небольшую пилотируемую станцию они могут. Тут дело не в заявлениях руководителей, а в том, что может сделать отдельный подрядчик, а это в России только РКК «Энергия».

Единственное, станция будет небольшой, по технологии она будет станцией вчерашнего дня. Будут проблемы со связью, потому что связь будет не в полную силу обеспечена, не как сейчас на МКС, где наш сегмент пользуется американской связью и спутниковыми ретрансляторами. Они это понимают и сразу заявляют, что РОСС будет посещаемой станцией. То есть станция будет работать в автономном режиме, прилетит экипаж, выполнит какие-то работы (несколько недель или месяц-два) и улетит. А следующий экипаж прилетит позже. Так что ответ — да, сделать могут, я как бывший сотрудник РКК «Энергия» говорю. Если будет политическая воля, финансирование, то сделать могут, но это будет станция вчерашнего дня.

Кроме связи, какие еще проблемы?

Энергетика будет сильно ниже. Наши солнечные панели намного меньше. Как американцы, мы не можем делать. Электроника будет слабее. Банальный пример: сравнить автомобиль, который сейчас может производить «АвтоВАЗ», и автомобили, которые производили иностранные компании на территории России. Возьмем современный автомобиль и ту «Ладу», которую производят сейчас. Вот такое сравнение близко к истине.

Как российское космическое сообщество реагирует на все эти новости?

Ну все, с одной стороны, уже привыкли. Привыкли, что ни одно заявление не подтверждается реальностью. Сколько было заявлений — столько было и опровержений. Постоянные слова руководства «Роскосмоса» не соответствуют тому, что там происходит. Поэтому шутки шутят. Bon voyage, как сказал Илон Макс. Никто серьезно их не воспринимает. Более того, я как эксперт вам говорю, что они могут сделать станцию, а если вы почитаете комментарии, все скажут, что не могут. Все так привыкли, что ничего не выполняется, что никто не верит, что могут. На самом деле — могут. Если будет воля и деньги.

А как мировое космическое сообщество на это реагирует? Есть консенсус относительно того, сохранять станцию или нет?

Ну конечно, все считают, что МКС надо сохранить. Я в твиттере смотрю комментарии экспертов. Все переживают. Есть на самом деле две реакции. Первая — все беспокоятся, опять головная боль на тему, что делать со станцией. Вторая — шутки, все привыкли к несерьезности «Роскосмоса», шутят просто.

Космос, в особенности МКС, мне представляется как очень интернациональная штука. Ученые и компании со всего мира что-то вместе делают, у всех разные технологии, все обмениваются ими. Выглядит это круто. А теперь наши ученые и инженеры остаются отрезанными. Неужели все только шутки шутят?

Здесь есть два подхода. Если мы берем конкретно ученых, которые ставят эксперименты на технических аппаратах и на МКС, делают научную аппаратуру, проводят технические исследования, то они очень сильно обеспокоены. Однозначно. Большая часть ученых понимает, какие потери мы несем. Они по-другому не могут, им нужны конференции, нужно взаимодействие и возможность обрабатывать чужую информацию, ставить свои приборы на аппараты разных стран. Например, одна страна летит к Меркурию, а другие не летят.

Так что они точно обеспокоены этой ситуацией. И даже когда Рогозин предложил включить без разрешения европейцев европейский телескоп ROSITA на «Спектре-РГ» (его отключили из-за санкций), то Академия наук выступила против. Было официальное письмо, что они возражают — нельзя без разрешения чужой телескоп включать.

Другая сторона — это инженеры предприятий. Им заказ на российскую орбитальную станцию выгоднее, чем работа с МКС. Есть люди, которые разрабатывают новые модули, новую аппаратуру, у кого сейчас нет работы. Вот МКС сейчас будет достроена. А дальше что? Они проектанты орбитальных модулей, а у них нет заказов. И заказ новой станции — это работа для них. Инженеры, которые будут проектировать новые модули, вполне могут поддерживать ситуацию с закрытием МКС. Они могут ошибаться, но поддерживать могут.

Я читал, что новая станция будет повернута под другим углом к Земле, что это может быть важно для военных целей. Так и есть?

Это было объяснение Дмитрия Рогозина. Эту станцию хотят запустить так, как летают военные разведывательные спутники. Там будет отклонение примерно на 90 градусов. Это стандартное отклонение для спутников-шпионов, то есть для того, чтобы снимать всю землю. Рогозин пытался объяснить, что станция будет работать в том числе по заказам Министерства обороны. Но любой специалист скажет, что специализированные спутники снимают намного лучше, чем космонавт с иллюминатором и большим объективом. Это объяснение, которое не выдерживает никакой критики. Он пытался на публику объяснить, что станция будет по военной программе снимать. Так запустите нормальный спутник, и он будет снимать намного лучше.

Тогда почему должен быть другой наклон у этой станции?

Они хотят иметь возможность использовать при необходимости стартовые столы в Плесецке. Плесецк не получится использовать для наклонения МКС. Он севернее, и это невозможно. В России осталось мало стартовых столов для ракет-носителей “Союз-2”: один на Байконуре, один на Восточном — и все. Для резервирования пилотируемых полетов этого недостаточно. И они подумали, что оттуда можно запустить какие-то грузы: поскольку Плесецк — это космодром, который подчиняется Министерству обороны, а не «Роскосмосу».

Беседовал Арсений Веснин