Жизнь взаймы. Почему россияне предпочитают деньги банков помощи друзей
Мужчина на фоне рекламы займов. Фото: Артем Коротаев / ТАСС / Forum
В июле 2023 года российские банки выдали кредитов на сумму 1,53 трлн рублей, что стало месячным рекордом c 2013 года, пишет РБК. При этом за год сумма полученных кредитов выросла на 54%, а в ипотеке рост составил 91%. Как высокая закредитованность связана с ценностями россиян, неолиберализмом и низким уровень доверия в российском обществе — в материале «Вот Так».
Банкиры связывают нынешний кредитный бум с оживлением потребительской активности, страхом перед падением рубля и повышением ставок по кредитам. Однако у закредитованности россиян, остающейся высокой уже больше шести лет, судя по всему, есть более глубинные причины — то, что социологи назвали «долговой моралью».
Социологи Григорий Юдин, Полина Врублевская и еще несколько социальных исследователей решили разобраться, какие ценности руководят россиянами, которые берут кредиты. А сегодня так или иначе к кредитам имеет отношение каждый: по данным ЦБ, банковские долги есть у каждой четвертой российской семьи (23%). В 2020 году авторы опубликовали исследование на основе на 106 глубинных интервью, придя к неожиданному выводу.
Сотрудницы филиала Альфа-банка на улице Бориса Богаткова. Новосибирск, Россия. 24 января 2020 года. Фото: Кирилл Кухмар / TASS / Forum
О чем не расскажут экономисты
Существует распространенное мнение, что люди берут кредиты из-за низкой финансовой грамотности, не могут адекватно оценить свои возможности, преследуя кратковременную выгоду. Однако гипотеза о «безответственном заемщике», как рассказывает Юдин, оказалась «растерзана в клочья».
Авторы исследования обнаружили обратное: россияне гиперответственны и убеждены, что лишь они отвечают за свои финансовые проблемы. В итоге, когда перед людьми встает выбор, обратиться к окружающим или банк, они скорее выбирают второе.
Как объясняет одна из авторов работы, социальная исследовательница, Полина Врублевская, в первом случае люди чувствуют, что теряют независимость и самостоятельность, а во втором — сохраняют.
«Обращение к обезличенной структуре не так бьет по самолюбию», — отмечает собеседница в разговоре с «Вот Так».
По итогам разговоров с респондентами выяснилась парадоксальная вещь: люди воспринимают кредит как однозначное зло — актуальная статистика также показывает, что большинство россиян считают заем «путем в долговую яму». При этом худшим вариантом решения финансовых проблем они считают одалживание денег у знакомых, констатирует исследовательница.
Она добавляет, что обратная сторона этой установки — лояльное отношение к просрочке по кредиту. Так, по данным НАФИ, почти половина россиян с кредитами считают, что небольшая задержка платежей — это не страшно. Более того, четверть заемщиков уверены, что если человек взял кредит в банке и не вернул его — это не преступление.
«Не расплатиться по кредиту как бы еще морально допустимо в некоторых ситуациях, в то время как не вернуть долг там своим знакомым — совсем невозможно», — отмечает Врублевская.
«Никогда и ничего не просите!»
«Взять на себя серьезные обязательства перед финансовой организацией оказывается проще, чем обратиться к знакомым. Так проявляется неолиберальная мораль, которую россияне хорошо усвоили за последние 30 лет», — считает Врублевская.
В крайних случаях такая неспособность обратиться за помощью может приводить людей к самоубийству — и, в большинстве случаев, как отмечается в исследовании, долги близкого оказываются сюрпризом для его родственников.
Врублевская рассказывает историю одной из респондентов: женщина разбила в квартире градусник и ртуть рассыпалась по полу. В тот же момент она пошла в магазин и купила пылесос в рассрочку, чтобы собрать таким способом шарики ртути (собирать ее таким способом крайне опасно. — Ред.). Женщина сказала, что даже не рассматривала варианты позвонить подруге или попросить пылесос у соседей.
«Со мной такого точно не произойдет». Ловушки мышления
Помимо моральных причин, есть еще одно невидимое обстоятельство, движущее заемщиками — так называемые «ошибки мышления». И им подвержены все — вне зависимости от характера человека, его интеллекта или степени осознанности. Как рассказывает исследовательница поведенческой экономики, директорка конференции молодых ученых «Векторы-2023» Анастасия Плинер, есть три основных когнитивных искажения, которым подвержены люди, решающие взять кредит.
Первая — это эффект сверхуверенности, недооценка возможного провала — то есть убежденность в том, что с тобой «такого уж точно никогда не произойдет». Классический пример — пренебрежение ремнем безопасности.
«И речь здесь не про самоуверенность как черту характера — просто в моменте мозг слабовато осознает будущую опасность, — объясняет исследовательница. — Негативные последствия того, что человек взял кредит, не рассматриваются, либо не кажутся возможными. Поэтому человек, беря кредит, уверен, что раз он все рассчитал и ответственно к этому подошел, то обязательно справится».
Кроме того, люди склонны думать, что их неудачи вызваны обстоятельствами, а вот неудачи других людей — их собственными действиями, отмечает исследовательница: «У Иванова характер не очень сильный, но я-то справлюсь».
Вторая ошибка мышления — так называемая эвристика доступности, еще один механизм, который человеческий мозг использует, чтобы упрощать решение сложных задач:
«Когда человеку нужно найти подтверждение или опровержение того, что мы сейчас делаем, мозг выколупывает из памяти то, что случилось недавно, либо как-то эмоционально запомнилось», — объясняет Плинер. — И вот, когда человек берет кредит, в памяти всплывают обещающие “золотые горы” кредитные рекламы».
Отделение ипотечного кредитования Сбербанка. Фото: Кирилл Кухмарь / ТАСС / Forum
Третья ошибка — на языке экономистов называется гиперболическим дисконтированием. Проще говоря — это придание меньшей значимости вознаграждению, чем позже оно будет получено: тысяча рублей сейчас будет ощущаться ценнее, чем две тысячи рублей через два месяца, объясняет Плинер.
«Мозгу в принципе, интереснее то, что происходит сейчас. Мы все знаем, что курить вредно, и понимаем, что можем заработать болезни в будущем, но это когда-то потом, а решение, покурить или не покурить, принимается в моменте», — говорит исследовательница.
Полностью избавить людей от этих ошибок мышления невозможно, но некоторые государства (например, США и Швеция) стараются проводить политику, направленную на «подстраховку» людей, объясняет собеседница.
«Например, когда в банке вариантом по умолчанию обязывают сделать самый безопасный вариант заема. Если ты готов рисковать (например, ради большей суммы или более быстрого получения денег), можешь выбрать другой вариант, но для этого нужно приложить какое-то усилие: например, там снять галочку по умолчанию и выбрать тот вариант, который тебе нужен».
Долговая яма авторитаризма
Сравнивая людей включенных и не включенных в какое-либо устойчивое сообщество (например, православный приход), авторы вышеупомянутого исследования пришли к выводу: чем более атомизирован человек, тем выше вероятность, что он предпочтет решать проблемы самостоятельно. А уровень атомизации в России чудовищно высокий: по данным разным исследований, 67% Россиян считают, что с людьми следует быть осторожными (по данным ФОМ, с 2005 года этот показатель не опускался ниже 64%), а с тем, что большинству людей можно доверять согласны всего 23%.
В условиях атомизации люди не готовы вступать с другими в отношения, где не все зависит исключительно от них. Попадая в безвыходную финансовую ситуацию, отмечает Врублевская, человек не рассчитывает выйти из нее положившись на кого-то или объединившись для решения общей проблемы (например, выйти на диалог с банковским сектором). Несмотря на стереотипы о коллективизме россиян, они глубоко погружены в приватную жизнь и мыслят индивидуалистски.
Как отмечал диссидент Александр Скобов, советский псевдоколлективизм у многих россиян сформировал отторжения любых форм коллективизма и солидарности, навыки самоорганизации оказались «закататанными в асфальт» тоталитарным режимом. Вслед за этим российский авторитаризм почти полностью уничтожил низовые инициативы и горизонтальные связи. А в отсутствие демократических институтов солидаризация, как минимум, часто неэффективна (что отбивает в людях готовность объединяться), как максимум — преследуется государством.
Алёна Лобанкова
