Отвод войск и большая война

Командующий войсками Западного военного округа России Александр Журавлев заявил, что войска и авиация в его зоне ответственности завершили плановую проверку боеготовности и возвращаются в места базирования. Это заявление может означать, что часть сил, которые Россия расположила на границе с Украиной на фоне выдвижения ультиматумов Соединенным Штатам и другим странам – членом НАТО, может быть отведена от границы.

Смена акцентов

Конечно, само по себе заявление командующего еще ничего не значит. В Москве говорили об отводе войск и после военных учений в прошлом году, однако большая часть военнослужащих так и не вернулась в места своей постоянной дислокации. Однако для меня важен сам факт того, что в России вообще стали говорить об отводе войск.

Еще недавно российские официальные лица отвергали саму возможность дискуссии о присутствии войск на украинской границе и утверждали, что по своей территории Россия может передвигать войска там, где ей заблагорассудится. Это, конечно, не отвечает логике российских же претензий к Западу о необходимости убрать вооружения, которые находятся на территории новых стран-членов НАТО вблизи от российских границ.

Авиация Западного военного округа во время отработки перебазирования самолетов на запасные аэродромы, 27 января 2022 года. Фото: Министерство обороны РФ

Но в данном случае мы говорим не о логике, а о самом подходе Кремля к праву усиливать эскалацию на границе с Украиной в любой момент. То, что в Москве стали говорить о том что войны не будет, если это будет зависеть от Российской Федерации, как об этом недавно сказал в интервью редакторам российских радиостанций Сергей Лавров – тоже смена акцентов.

Смена акцентов, которая указывает на готовность продолжать диалог с Западом даже в ситуации, когда Соединенные Штаты и другие страны – члены НАТО наотрез отвергают требования Москвы о нерасширении альянса за счет бывших советских республик.

Шанс на мир или время на подготовку?

Утверждать, что этот диалог – уже дорога к деэскалации, а заявление об отводе войск – первый ее признак, я бы все же пока не стал. В 1967 году, накануне Шестидневной войны на Ближнем Востоке, тогдашний президент Египта Гамаль Абдель Насер предлагал советскому руководству согласиться с инициативой премьер-министра Израиля Леви Эшколя, который хотел прилететь в Москву и попытаться с помощью руководителей СССР добиться деэскалации ситуации в регионе.

Премьер-министр Израиля Леви Эшколь (в центре) во время шестидневной войны между Израилем с одной стороны и Египтом, Сирией, Иорданией, Ираком и Алжиром с другой стороны, 1967 год. Фото: World history archive / Forum

Насер считал, что такой визит и переговорный процесс помогут ему лучше подготовиться к войне с Израилем. Владимир Путин может исходить из таких же предпосылок. И все же нельзя не заметить, что после жестких заявлений президента Соединенных Штатов Джозефа Байдена и угроз Запада о введении беспрецедентных санкций против России тон президента Путина и его подчиненных стал более осторожным.

Поэтому шансы на то, что большой войны в восточноевропейском регионе не будет, все же увеличились. Что, конечно же, не исключает попыток дестабилизации ситуации на Донбассе и энергетического диктата Москвы. Ведь если ситуацию с эскалацией на границе удастся урегулировать, уже в ближайшие месяцы мы сможем услышать новости о сертификации газопровода «Северный поток-2», что позволит России гораздо более жестко разговаривать с Украиной на тему поставок энергоресурсов и энергетической независимости страны как таковой.

На Донбассе Россия может воспользоваться ситуацией для того, чтобы демонстративно увеличить поставки оружия в регион и усилить напряженность на линии соприкосновения – в том случае если очередное возобновление консультаций в «нормандском формате» прогнозируемо завершится отказом Киева от прямых переговоров с представителями марионеточных администрацией «народных республик». Так что следует признать, что инструментов для эскалации у Путина достаточно и без большой войны.

Виталий Портников для «Вот Так»