«Пока Путин у власти, я не вернусь». Почему ученые уезжают из России
Российская академия наук. Москва, Россия. Фото: Marina Lystseva / TASS / Forum
За последние пять лет из России уехали более 50 тысяч ученых, подсчитали в РАН. В академии утверждают, что это связано с низкими зарплатами, но сами ученые говорят, что причина совсем не в этом. Основными факторами в последние годы стали война, мобилизация, изоляция от международного научного сообщества, нежелание растить детей в духе патриотизма и преследование по политическим мотивам. О том, почему на самом деле высококвалифицированные специалисты уезжают из страны, — в материале «Вот Так».
Весной этого года ФСБ разослала в несколько российских вузов списки с именами ученых, с которыми не следует продлевать контракт. Как рассказали «Вот Так» несколько источников, такие списки пришли в Санкт-Петербургский государственный университет и в Российский университет дружбы народов. По какому принципу они были составлены — до конца не ясно. Было предположение, что туда попали поддержавшие первое антивоенное письмо от издания «Троицкий вариант», но в списках были и те, кто письмо не подписывал, и, наоборот, не было некоторых известных подписантов.
К тому времени, как пришли эти списки, многие ученые, оказавшиеся в них, уже покинули Россию.
Вице-президент РАН, председатель Сибирского отделения РАН Валентин Пармон 18 мая заявил, что за последние пять лет из России уехали более 50 тысяч ученых. «Сейчас, когда все говорят о том, что технологический суверенитет, будущее зависят от наукоемких технологий, вопрос заключается в том, что Россия как государство упустило тех, кто может это делать», — сказал академик.
По мнению Пармона, чтобы дойти до уровня технологически развитых стран и привлечь способных людей в науку, необходимо увеличить финансирование исследований приблизительно в три раза, а также повысить зарплаты ученым.
Ни один из ученых, с которыми поговорил «Вот Так», не объяснил свой отъезд тем, что ему мало платили. Более того, многие из тех, кто уехал, стали получать существенно меньше с учетом стоимости жизни в других странах, необходимости арендовать жилье и т.д.
Часть уехавших променяли сложившиеся карьеры на полную неопределенность. С возрастом сложнее претендовать на хорошую позицию за рубежом. Особенно это актуально для тех, чья работа до этого была связана исключительно с Россией.
При этом собеседники «Вот Так» признают, что ученым в России действительно недостаточно платят и одной только наукой заниматься сложно. Нужно либо выигрывать большие гранты, либо совмещать научную деятельность с какими-то подработками. Чаще всего совмещают с преподаванием.
Вместе с тем многие отмечают, что за последние пять лет ситуация стала значительно лучше. Сформировалось несколько научных центров: ВШЭ, Сколтех, МКН СПбГУ, ИТМО и другие. Появилась возможность приглашать иностранных ученых. Большинство из них разорвали контракты после 24 февраля и уехали.
«Но сам факт, что такие позиции были, говорит о том, что все было не так плохо», — говорит один из собеседников «Вот Так».
Часть средств для научных центров выделяло государство, часть финансирования поступала от российских компаний («Яндекс», JetBrains, Parallels, «ГазПромНефть» и др.). Была возможность получать гранты от иностранных научных организаций (например, от фонда Саймонса, Simons Foundation), участвовать в научно-исследовательских проектах от «ГазПромНефти», «Тинькофф», Huawei, Samsung и других крупных компаний.
После начала российского вторжения в Украину часть из этих источников осталась, часть значительно уменьшилась, а часть исчезла. Например, ушла с российского рынка компания JetBrains, которая много лет инвестировала в российские образовательные проекты.
Офис JetВrains в Петербурге. Фото: Yandex
Помимо этого исчезли возможности официальных коллабораций со странами, которые стали «недружественными». Открытыми для сотрудничества остались Китай, Иран, Индия и Латинская Америка. Одна из собеседниц «Вот Так» рассказала, что ее работа в Международном институте им. Эйлера утратила смысл, потому что контакты с учеными из зарубежных стран стали невозможны.
Кроме того, в последние несколько лет ФСБ открыла настоящую охоту на ученых. Десятки международно признанных и уникальных специалистов обвинили в госизмене. К тому же в последний год над молодыми учеными нависла угроза мобилизации. Осенью 2022 года, после объявления частичной мобилизации, сотни аспирантов и научных сотрудников призывного возраста уехали из России. Некоторые из них сейчас возвращаются, чтобы защитить диссертации и снова уехать.
«Пока идет война, пока Путин у власти, я не вернусь»
Математик из Петербурга Андрей (здесь и далее имена героев изменены по их просьбе — Ред.) уехал из России в самом начале марта 2022 года вместе с женой и ребенком. Сначала они отправились в Турцию — это был самый простой на тот момент вариант, а там уже решали, что делать дальше.
По словам Андрея, решающей причиной отъезда на тот момент была совершенная неопределенность относительно дальнейших шагов, которые предпримет российское правительство (закрытие границ, мобилизация и т.п.).
«Нам потребовалось около недели, чтобы принять это решение. Было непросто, так как в России остались родственники, но они нас поддержали», — говорит Андрей.
Андрей и его семья обсуждали отъезд и до февраля 2022 года. Впервые они всерьез задумались об этом в 2014 году после аннексии Крыма, но каждый раз откладывали это решение в надежде на измения в лучшую сторону.
«Откровенно говоря, уезжать не хотелось. Но, к сожалению, с каждым годом ситуация в России становилась только хуже: государство закручивало гайки, принимая репрессивные законы, забирая права и свободы, все жестче наказывая за публичную критику. Я никогда не скрывал свое отрицательное отношение к Путину и его политике, открыто говорил о своей позиции, наблюдал на выборах, участвовал в акциях протеста. С некоторого момента публично критиковать политику стало совершенно небезопасно.Кроме того, российские власти проводят репрессии против ученых (дело Азата Мифтахова, дело Валерия Голубкина, дело Дмитрия Колкера и другие — Ред.).
После 24 февраля ситуация значительно усугубилась. Появилась вероятность попасть под мобилизацию. Умирать за Путина совсем уж не хочется, — рассказывает ученый. — Когда я читаю про очередной детский сад, где детей выложили буквой Z или одели в военную форму и заставляют петь военные песни, я только убеждаюсь, что мы поступили правильно. Очень хотелось бы, чтоб ребенок рос в здоровом немилитаризованном обществе».
Андрей отдельно отметил, что хотел сделать все, чтобы никак не ассоциироваться с тем, что российские войска творят в Украине.
Азат Мифтахов в суде. Москва, Россия. 18 января 2021 года. Фото: Press Office of Moscow’s Golovin / ТАСС / Forum
Еще одна причина отъезда, которую называет Андрей, — международная изоляция: «Современная наука интернациональна, она построена на взаимодействии с другими учеными со всего мира, а в России сейчас с этим проблема»
Например, летом 2022 года пришлось перенести в другую страну Международный математический конгресс — одно из важнейших событий в мировой науке. Сегодня невозможно пригласить иностранного ученого приехать с визитом. Официальные коллаборации тоже законичлись.
Андрей отмечает, что при этом на личном уровне общение с зарубежными коллегами складывается хорошо, он ни разу не сталкивался с какими-либо предубеждениями, даже получил более десятка предложений о помощи.
«И это мне еще повезло, — говорит он, — так как для занятия математикой не нужно ничего, кроме маркеров, доски и компьютера. По областям науки, где нужно, например, закупать реагенты, международная изоляция ударила в разы сильнее».
«Пока идет война, пока Путин у власти, я не вернусь. Это просто не безопасно. Я бы очень хотел, чтобы у России появилось какое-то будущее, какие-то перспективы. Для этого ей нужно с пути диктатуры и деградации вернуться на путь демократии и развития. Откатить репрессивные законы, вернуть права и свободы. Тогда я, конечно, буду думать о возвращении», — объясняет ученый.
Владимир Путин на Конгрессе молодых ученых в Сочи, Россия. 1 декабря 2022 года. Фото: Reuters / Forum
«Не хочу учить студентов алгоритмам, которые они потом будут применять, чтобы делать оружие»
Анна тоже математик. После защиты диссертации в Швейцарии занималась постдоком в Бельгии.
В 2018 году вернулась в Россию. С тех пор ее дважды задерживали на митингах. Последний раз во время антивоенных протестов в марте прошлого года. Тогда, проведя ночь в отделении полиции, Анна окончательно решила уехать.
«Я сделала пост в фейсбуке с фотографиями задержания и написала, что ищу новую работу. Было уже понятно, что рано или поздно меня выгонят из университета. Когда меня задерживали в прошлый раз, меня вызывали на этическую комиссию. После второго задержания, когда уже началась война, было ясно, что так просто, как в прошлый раз, уже не будет. Это был только вопрос времени», — говорит Анна.
После этого Анне написал ее украинский коллега и предложил помощь. Она получила статус участника программы «Ученые в группе риска» (Scholars at risk), которая дает возможность ученым, столкнувшимся с серьезными угрозами, получить временные научные позиции в других странах. Оформление документов заняло около полугода. В октябре 2022 года Анна уехала в Швейцарию, где у нее уже был временный контракт и рабочая виза.
«Конечно, я сейчас получаю больше, чем в России, потому что это Швейцария. Но в целом у меня короткая позиция, так что условия скорее стали хуже. Я не знаю, что я буду делать там через год, — говорит Анна. — В Петербурге по местным меркам у меня была большая зарплата, и я уехала не из-за нехватки денег. Я уехала, потому что считаю невозможным для себя жить и растить детей в России, работать на правительство и учить студентов алгоритмам, которые они потом будут применять для того, чтобы делать оружие. Я в этом не участвую».
Анна пока не знает, при каких условиях вернется ли в Россию, но как и ее коллега, связывает такую возможность с уходом Путина:
«Если его правление закончится, надо еще посмотреть, что будет в стране после этого. Если придет режим Пригожина с Кадыровым, как-то не очень-то хочется возвращаться. Мы себя можем сравнить только с Белой эмиграцией. Там тоже люди в какой-то момент вернулись, когда был еще Советский Союз, и в лагеря поехали. Я бы не очень хотела так».
Празднование Дня народного единства на ВДНХ в Москве, Россия. 4 ноября 2022 года. Фото: Виктор Березкин / Zuma Press / Forum
«Не так много Z-публики в академии»
Дмитрий — биолог. Он, как и многие, уехал после объявления «частичной мобилизации». По его словам, деньги не были решающим фактором:
«Деньги вообще ни при чем. На самом деле в московских институтах и не только в последние несколько лет с зарплатами все было вполне прилично. Особенно в местах, где они нормально распределяются. Все не дураки и понимают, что в изоляции от всего мира и под руководством Ковальчука особо ничего толкового не сделаешь. Ну и к тому же не так много Z-публики в академии. Думаю, примерно от 5 до 20%, в зависимости от области и региона», — объясняет он.
Конечно, признает Дмитрий, многим ученым недостаточно платят. Но, по его мнению, тут есть два момента. «Во-первых, есть люди, которые просто не очень хорошо работают. А во-вторых, есть директора, которые либо не умеют доставать деньги, либо воруют и отдают своим», — говорит ученый.
«Уезжают как раз те, кто нормально публиковался и готов к переменам, — отмечает Дмитрий. — И они либо не работали в институтах, в которых плохие директора, либо умели как-то выкручиваться из этой ситуации. Все-таки для того чтобы уехать, нужна довольно приличная готовность к приключениям».
«Приходится выбирать: либо ты в России, либо в мире»
Анатолий — физик, он занимается квантовой информатикой. Закончил в России бакалавриат и магистратуру и в 2015 году уехал в Австралию в аспирантуру (PhD), сейчас работает в Швейцарии. Поскольку Анатолий уехал из России раньше, чем остальные, он единственный, кто в качестве причин отъезда называет экономические.
Объясняет, что переехал, потому что его привлекала возможность пожить и поработать несколько лет за границей. «Мне хотелось поменять область, ну и понятно, что во всем мире возможностей больше, чем в одной стране», — объясняет он. К тому же в России его аспирантская зарплата была 7 тыс. рублей, а за границей к аспирантуре прилагалась полноценная работа с зарплатой, на которую можно жить.
Возвращаться в Россию ученый в ближайшее время не планирует. «В идеальном мире мне хотелось бы иметь часть позиций в России, но понятно, что в текущих условиях это маловероятно, — говорит он. — Россия несколько лет назад начала довольно активно включаться во всю эту квантовую игру, когда эта область начала взлетать. Подключились Google, Microsoft, IBM, большие компании. Национальные правительства тоже решили, что это интересная гонка, давайте все сделаем квантовый компьютер быстро. Россия к этому подключилась тоже. Но понятно, сейчас под санкциями сложно получить оборудование. С теорией это, наверное, чуть проще, а с экспериментами гораздо сложнее. Я знаю это скорее из вторых рук: у меня есть коллеги и знакомые в России, которые жалуются на нехватку оборудования. Даже есть финансирование, нет возможности приобрести то, что требуется. Так что сегодня это не очень сложный выбор: одна страна против всего мира».
Некоторым физикам в России сейчас грозит арест по статье о госизмене. Риск подобного обвинения Анатолия не очень пугает. «Мне большей угрозой кажется военкомат, повестки, чем то, что я физик. Ученых, работающих в России, огромное количество, в России хорошая наука, сильная школа, и, я думаю, что это скорее единичные истории, чем какая-то массовая тенденция».
Евгения Тамарченко
