«Сила государства — не в том, чтобы поймать и расстрелять». Репортаж из Хабаровского края, где установили памятник жертвам политических репрессий
Открытие мемориала памяти жертв политических репрессии в селе Киселёвка Ульчинского района. Фото: Салават Сулейманов
В селе Киселёвка Хабаровского края, в районе бывших золотоносных рудников, на которых работали узники ГУЛАГа, установили памятник жертвам политических репрессий. Это произошло в преддверии памятной даты — Дня жертв политических репрессий, который отмечается ежегодно 30 октября. «Вот Так» поговорил с теми, кто добивается увековечения памяти погибших во время Большого террора и в то же время борется с вновь набирающим силу культом личности организатора репрессий — Иосифа Сталина.
«Раньше об этом не рассказывали»
Ульчский район Хабаровского края в 30−50-х годах прошлого века был одним из центров ссылки. Здесь те, кого советская власть назвала «спецпереселенцами», работали и умирали на богатых тогда золотых россыпях и приисках.
Установить памятник репрессированным здесь хотели последние несколько лет. В селе Киселевка, например, до сих пор живут потомки раскулаченных в сталинские годы крестьян: здесь был своеобразный перевалочный пункт, откуда людей распределяли по другим селам, поселкам и приискам. Совет депутатов одобрил установку памятника незадолго до начала российского вторжения в Украину — 14 февраля 2022 года. Саму идею при этом пришлось продвигать около пяти лет. В итоге открыли памятник 18 октября этого года.
Открытие мемориала памяти жертв политических репрессии в селе Киселёвка Ульчинского района. Фото: Салават Сулейманов
Инициатор установки — кандидат медицинских наук, фармаколог Салават Сулейманов — рассказывает, что его предков в советские годы сослали в эти края, поэтому для него история репрессированных — личная.
«Мы сейчас пытались приурочить все ко дню памяти жертв политических репрессий. А саму идею озвучили еще пять лет назад. Хотелось увековечить память о тех, кто был сослан: это были спецпереселенцы сначала из Татарской ССР, потом из других регионов центральной России. Прииски, названия которых теперь помнят только старожилы да геологи, закрылись по большей части после смерти Сталина. Из сосланных кому-то повезло дожить до реабилитации и уехать, а чьи-то могилы остались там, на рудниках, и найти их в тайге уже невозможно. И теперь у родных есть камень, куда можно подойти, положить цветы на родительский день, приклонить голову», — говорит Сулейманов.
Село Киселёвка Ульчинского района. Фото: Салават Сулейманов
В Киселёвке, как и во многих других деревнях Дальнего Востока, до сих пор живут потомки ссыльных — их дети, внуки и даже правнуки. Салават Сулейманов продолжает изучать дела репрессированных в годы сталинского террора.
«Здесь были по большей части именно раскулаченные. Очень точно это описывала Гузель Яхина в своей книге “Зулейха открывает глаза” — только там была река Ангара, но все остальное то же самое. Так и ехали сюда, целыми семьями. Мои дедушки и бабушки так оказались здесь. Правда, узнать об этом удалось только во взрослом возрасте — раньше ведь об этом не рассказывали», — объясняет Сулейманов.
В установке памятника помогли местные казаки из Амурского казачьего войска: они взяли на себя поиски и транспортировку камня для мемориала.
«Везти пришлось все это еще в феврале по зимнику: до Циммермановки (больше 500 километров от Хабаровска. — Ред.) и там по ледовой переправе через Амур. Потом все оттаяло, приехали монтировать — тоже дорога была не из легких. Но я ни от кого не услышал слов о том, мол, “зачем мы это делаем” или “все зря”», — вспоминает Сулейманов.
Транспортировка камня для мемориала. Фото: Салават Сулейманов
Памятный знак установили на живописном берегу реки Амур. На открытие приехали и православный священник, и имам: оба помолились за репрессированных. На мемориальной табличке написано «Помним» — по-русски и по-татарски.
«На нижнем Амуре можно везде смело памятники ставить. Жители Киселевки нас тоже поддержали — после открытия многие подходили со своими историями. Да, сейчас где-то разрушают такие памятники. Я думаю, что российская история была полна самых разных разрушений одних памятников, возведения других. Но сейчас мы говорим о памяти тех, кто официально признан невиновными, она должна быть вечной.
Я читал личные дела ссыльных: после того, как отменили запрет на призыв, многие из них пошли на Великую Отечественную войну, кто-то погиб. И разве это могли быть предатели? Я считаю, что мы поступаем абсолютно правильно. Да, история состоялась, она такая, какая есть. Но сила государства как раз не в том, чтобы поймать и расстрелять, а в том, чтобы признать ошибки и не допустить этого в будущем. И я считаю своим долгом по мере возможности сохранять память о тех людях и тех непарадных событиях», — рассуждает Салават Сулейманов.
Мемориал в Киселёвке был не первым, установленным по его инициативе. Два года назад Сулейманов также в содружестве с Амурским казачеством инициировал открытие памятника расстрелянному главе укрепрайона в Де-Кастри Прокопию Романовскому. В сентябре этого года состоялось открытие памятного знака в честь первооткрывателей севера Хабаровского края.
«Сложно что-то делать, реализовывать какие-то идеи, когда нет ни копейки бюджетных денег. Но надеюсь, что и дальше удастся находить неравнодушных людей и поддержку. Рад, что в Киселёвке теперь у людей есть свое место, где можно вспомнить родных. Я и сам пойду в Хабаровске 30 октября на центральное кладбище: там большой комплекс в память о репрессированных», — говорит Сулейманов.
Мемориал на центральном кладбище в Хабаровске. Фото: Екатерина Васюкова
«Настоящих буйных мало»
Пока в одних регионах устанавливают памятники жертвам сталинских репрессий, в других — самому Иосифу Сталину. Сейчас в России 110 памятников Сталину, 95 из них появились уже во время правления Владимира Путина.
Один из памятников несколько лет назад установили в Комсомольске-на-Амуре — ближайшему к Киселёвке крупному городу. В годы сталинских репрессий Комсомольск-на-Амуре был «столицей ГУЛАГа» в Хабаровском крае. В пикеты против бюста Сталину на «Аллее маршалов» выходил общественник, местный журналист Антон Ермаков. Он настаивает на том, что бюст установили с нарушением процедуры: никакого решения городской Думы по этому поводу не было. А памятники, установленные с нарушениями, по закону нужно демонтировать.
Памятник Сталину в Комсомольске-на-Амуре. Фото: Пресс-служба ЦК ЛКСМ РФ
«Они, конечно, сделали так, что это якобы была инициатива общественности, просьба ветеранской организации. Но необходимого решения городской Думы так и не было. Но тут как всегда: властям все можно, а простым смертным — регламент.
Еще несколько лет назад в городе пытались установить мемориальные доски известным сидельцам наших лагерей. Две — Николаю Заболоцкому и Николаю Старостину — установить удалось. Правда, не указано, что они были заключенными. Как будто футболист Старостин по контракту приехал тренировать местных игроков. Но музыканту Эдди Рознеру так и не поставили памятный знак: Дума посчитала, что он ничего не сделал для города и действительно был виновен, хотя формальная причина отказа была другой. Зато на здании колонии, где он сидел, сделали табличку в честь какого-то ГУЛАГовца», — рассказывает Ермаков.
В 2019 году, когда бюст Сталина устанавливали в городе, журналист выходил в пикеты один — других желающих не нашлось.
«Не знаю точно, как к нему относятся, но цветы регулярно возлагают, фотографируются. Есть такая организация сталинистов “Сила народа”. Они безумно радовались установке, и их — якобы коммунистов — не смутило, что инициатива была от единоросса Аркадия Мкртычёва. Когда надо, видимо, они готовы с ними подружиться», — объясняет Ермаков.
Впрочем, памятник репрессированным в Комсомольске-на-Амуре тоже есть, но он временный. Его установила правозащитная организация «Мемориал» еще в начале 1990-х годов.
«Тогда поставили временный памятный знак жертвам репрессий, выбрали место возле центрального суда, установили там камень с карьера, где работали заключенные. Спустя несколько лет общественники на частные пожертвования пытались самостоятельно установить памятник, но случился дефолт 1998 года — у инвестора кончились деньги. Удалось установить только фундамент, который не так давно при реконструкции сквера превратили в клумбу.
В Комсомольске-на-Амуре из фундамента для памятника жертвам репрессий сделали клумбу. Фото: Антон Ермаков
В 2020 году уже новый предприниматель готов был вложить средства, но ему не нравилось предложенное место установки. А сейчас у городского совета по предпринимательству совсем другие задачи, они выделяют деньги на СВО», — рассказывает журналист.
При этом Ермаков не настаивает на том, чтобы памятник Сталину уничтожили — он считает, что бюст нужно убрать в музей советской истории, которого, правда, в Комсомольске-на-Амуре пока что нет.
Приуроченная ко Дню памяти жертв политических репрессий ежегодная акция «Возвращение имен», во время которой желающие зачитывают имена репрессированных в советское время людей, в городе не проводится. По словам Ермакова, организовывать ее уже некому.
«Настоящих буйных мало. Марина Кузьмина, председатель местного “Мемориала”, уже в возрасте, активистов вроде бывших сторонников Навального в городе нет больше. Раньше было такое, лет пять назад, что мы и в поселок Пивань ездили: там кладбище репрессированных у БАМовского тоннеля. На том месте кто-то из местных поставил памятный крест, мы ездили туда», — говорит журналист.
«У меня врагов народа в семье не было»
Цветы у памятника жертвам политических репрессий на центральном кладбище Хабаровска появились заранее — за несколько дней до памятной даты. Некоторые цветы, судя по всему, принесли родственники репрессированных: они лежат напротив конкретных фамилий.
Это не единственный в городе памятник жертвам репрессий: второй мемориальный камень в Хабаровске находится у бывшей пересыльной тюрьмы, а ныне — Хабаровского государственного института культуры. Он установлен в 1996 году по инициативе «Мемориала» на народные пожертвования.
Мемориальный камень у бывшей пересыльной тюрьмы в Хабаровске. Фото: Екатерина Васюкова
«Здесь, за колючей проволокой, были поруганы честь и достоинство многих тысяч наших сограждан. Отсюда невинно репрессированные уходили в ГУЛАГ на верные муки и смерть. Люди! Помните о них!» — гласит надпись на памятнике.
«А вы знаете, что скоро день памяти жертв политических репрессий? Будете ли кого-то вспоминать?» — спрашиваю прохожих у мемориала.
Большая часть спешащих с работы горожан просто отмахивается: мол, в их семьях репрессированных не было, о дне таком не знают и никого вспоминать не будут — некого.
«Нет, я про это ничего не знаю, — говорит студент Института культуры. — У меня никого в семье не репрессировали».
«Нет, про такой день не слышала, — рассказывает проходящая мимо пенсионерка. — У меня врагов народа в семье не было. Отец погиб в Отечественную войну».
Двое преподавателей Института говорят, что про такой день тоже не слышали и в акциях, вроде «Возвращения имен», участвовать не собираются.
«Да, здесь проходят время от времени акции какие-то. Видите, мы вот присматриваем за памятником, убираемся, подкрашиваем. Ну как мы — студенты, конечно», — объясняют мужчины. На самом памятнике — давно засохшие цветы.
Регулярно в Хабаровске вспоминают о политических репрессиях сторонники бывшего губернатора края Сергея Фургала. Уже больше тысячи дней они практически ежедневно стоят в пикетах — в том числе в поддержку нынешних российских политзаключенных.
«Мы, конечно, выйдем, мы всегда за политзаключенных. У меня у самой был репрессирован прадед. Он был в то время председателем колхоза, на него написали анонимку. В лагерях он отсидел 10 лет и вышел только в 1940-м году. После этого он долго болел, но дожил до моего рождения», — объясняет Татьяна, одна из активисток.
Разговор, впрочем, быстро переходит к современным реалиям.
«Сейчас, мне кажется, у нас то же самое — ведь и тогда все не сразу начиналось. А сейчас вот депутаты (в частности, депутат Госдумы Андрей Гурулёв — Ред.) призывают уничтожать несогласных. А его озвученные 20% — это больше 20 млн человек. Он что, хочет нас взять и выкосить? Вот честно, будто мы к тому же и движемся — к массовым репрессиям и к Северной Корее», — говорит Татьяна.
Екатерина Васюкова для «Вот Так»
