О мутации, вакцинации и антибиотиках при коронавирусе. Интервью с врачом из красной зоны

Любовь Гусак работает терапевтом на протяжении 26 лет. Киев, Украина. 29 декабря 2020 года. Фото предоставлено героем

29 декабря в Украине зафиксировали почти семь тысяч новых случаев COVID-19. Днем ранее этот показатель впервые с конца октября опустился ниже пяти тысяч человек. При этом значительно снизилось количество ПЦР-тестов. Их место заняли ИФА-тесты. Редакция Vot Tak TV пообщалась с врачом одной из киевских больниц Любовью Гусак, которая с начала пандемии работает в красной зоне. Медик объясняет, почему статистика с ИФА-тестами нерепрезентативна, делится мнением о том, что будет с коронавирусом дальше, и размышляет о целесообразности массовой вакцинации.

– Скоро будет год, как вы принимаете пациентов в красной зоне. В самом начале работу врачей сравнивали со службой солдат на фронте. Как вы сейчас воспринимаете свою работу?

– Врачи и сейчас на передовой, но это уже по-другому воспринимается. Это моя работа и все. Я стала относиться к коронавирусу как к будничному заболеванию. Пациентов сейчас больше, чем весной, но мы уже имеем понятие о болезни, есть протоколы лечения, разобрались, кого госпитализировать, а кого нет.

Врач смотрит на процент поражения легких, сатурацию (процент насыщения крови кислородом. – Примеч. ред.), температуру, общее состояние – все эти вещи мы ежедневно складываем, как мозаику, и смотрим, нужна ли госпитализация. Иногда, складывая это мозаику, я вижу, что человек может лечить пневмонию дома, но сугубо по протоколу я предлагаю ему госпитализацию.

Фото: Валентин Спивчак / ТАСС / Forum

– В начале пандемии, насколько я понимаю, госпитализировали всех?

– Да, раньше всех пациентов с пневмониями госпитализировали, теперь это делают выборочно. Во-первых, потому что больницы захлебнутся, во-вторых, как я уже сказала, не всем она нужна.

Если у пациента низкая сатурация или нормальная, но он пожилого возраста с сопутствующей патологией и высокой температурой, конечно, я направлю его в стационар.

Если это молодой человек с сатурацией 99, но с двусторонней пневмонией и небольшим поражением легких, я бы могла его оставить лечится на дому, как и тех, у которых поражено только одно легкое. Они прекрасно идут на поправку.

Имеется определенный опыт, на его фоне есть наработки и меньше страха, хотя течение болезни все равно бывает непредсказуемым, так что по протоколу я предлагаю такому пациенту госпитализацию, а дальше – на его усмотрение.

– Из опыта людей, которые уже переболели и рассказали свои истории, флюорография далеко не всегда показывает коронавирусную пневмонию. В вашей практике были такие случаи?

– Я наблюдала пациентку, которая чувствовала себя уже нормально: на флюорографии пневмонии не было, слабости она не ощущала, одышки не было, но женщина подкашливала. Она решила за свои деньги сделать КТ (компьютерная томография. – Примеч. ред.), так как бесплатно мы можем предложить только флюорографию. КТ показало, что есть небольшое поражение легких.

Медик показывает больному с коронавирусной инфекцией снимок его легких. Киев, Украина. Фото: Gleb Garanich / Reuters / Forum

Однако специалист, который описывал КТ пациентки, не назвал это пневмонией. Сейчас в некоторых случаях стали писать иначе – поражение интерстициального характера легкой степени, а раньше называли это интерстициальной пневмонией.

– Что значит «поражение интерстициального характера»?

– Это больше как отек легких. Это не поражение легочной ткани, как при описанной в учебниках пневмонии. Я еще раньше говорила, что это какая-то странная пневмония.

Мое мнение: если бы она не сделала КТ, отек бы сам ушел, без антибиотиков, и она об этом просто не узнала бы, но пациентка пришла ко мне с результатами КТ. На нем видно, что поражение легких 3–5%, и так как мы классифицируем это как двустороннюю пневмонию, я по протоколу назначаю антибиотики. Я с этим не шучу.

– Знаю, что некоторые врачи назначают антибиотики без КТ и флюорографии, а некоторые пациенты сами изъявляют желание пить их с первого дня проявления болезни. Насколько, на ваш взгляд, такие решения оправданны?

– Для того чтобы назначить антибиотик, должно быть какое-то показание. Если тест положительный, сатурация нормальная, температура либо не очень высокая, либо ее нет, зачем я буду назначать антибиотики?

Антибиотики действуют на бактерии, на вирусы они не действуют. Если вы заранее будете пить антибиотик, нет гарантии, что у вас не разовьется пневмония и, думаю, что это не смягчит удар.

– В красной зоне врачи, как правило, рано или поздно заболевают коронавирусом. Среди ваших коллег есть те, кто заразился во второй раз?

– Да, у нас есть такие врачи. Я и сама переболела. У одного доктора месяца два прошло между первым и вторым случаем инфицирования, у другого – два или три месяца.

Моя коллега в данный момент болеет во второй раз. Она говорит, что сейчас тяжелее переносит заболевание, но закономерности здесь нет. У каждого все индивидуально.

https://redakcja.vottak.tv/novosti/covid_truth_500k_deaths/

– Больше года прошло с того момента, как мир узнал о COVID-19. Вы заметили, что в последнее время вирус как-то изменился?

– Ко мне приходят пациенты, и я вижу клинику, но я не могу отследить всех, кто окажется ковид-положительным. Могу отметить, что в последнее время стало больше молодежи с высокой температурой, но выливается это в коронавирус или просто в ОРВИ, я не знаю. И еще отмечу, что сейчас у пациентов реже стали пропадать вкус и обоняние.

Пожилой пациент с COVID-19 дышит через кислородную маску. Орехов, Украина. Фото: Dmytro Smolyenko / Ukrinform / Forum

– Вы сказали про молодых людей. Из своей практики вы можете подтвердить тезис, что для них болезнь не так опасна?

– Молодые не переносят коронавирус легче. Они умирают точно так же, как и пожилые люди.

– За последний месяц в Украине все чаще стали делать ИФА-тесты. Какую именно информацию дает нам этот метод исследования. Это только понимание, что у нас есть антитела к коронавирусу?

– ИФА-тест может показать наличие иммуноглобулина M или иммуноглобулина G. Первый показатель, по большому счету, говорит о том, что человек, скорее всего, еще болеет, а второй о том, что он уже выздоровел, и у него выработались антитела.

Если выявлен иммуноглобулин М, человеку нужно сдавать ПЦР-тест. Когда ПЦР-тест отрицательный, можно сделать вывод, что человек переболел в латентной форме или не до конца выздоровел, но уже не заразен.

– 29 декабря в Украине получены результаты 43 585 тестов. Из них 17 620 исследований – это ИФА-тесты, то есть практически половина. Еще в ноябре количество ПЦР-тестов было в два раза больше, чем ИФА. Насколько логично решение Минздрава расширить ИФА-тестирование, уменьшив при этом ПЦР?

– С моей точки зрения объяснять уменьшение ПЦР-тестов увеличением тестов ИФА нелогично.

Я вообще не вижу смысла болеющим людям делать ИФА-тест. Считаю, что это деньги, выброшенные на ветер.

Объясняю почему. Если мы взяли ПЦР-тест, он отрицательный, но человек все еще не чувствует запахов. Это хотя бы показатель того, что пациент уже не заразен.

В чем коварность ИФА? Врач не разобрался, сколько по времени болеет пациент, а у него проявления коронавируса только второй или третий день. Иммуноглобулинов еще априори нет, они не могли так быстро выработаться. Для этого нужно минимум 7–10 дней. Конечно, в таком случае тест будет отрицательным, пациент продолжит функционировать в обществе и заражать остальных.

Если ему станет хуже, он придет на прием жаловаться на температуру, отсутствие запахов и вкусов. Мы ему сделаем ПЦР-тест, и он окажется положительным.

Тестирование на COVID-19 во Львове, Украина. Фото: Roman Baluk / Reuters / Forum

– То есть статистика, которая практически наполовину основана на ИФА-тестах, нерепрезентативна?

– Из всех отрицательных ИФА-тестов, думаю, что смело треть можно включать в статистику положительных ПЦР. Почему люди идут сдавать ИФА? Потому что эти тесты дешевле, чем ПЦР, но они же не понимают всех этих тонкостей.

– Официальная статистика говорит о том, что в декабре количество новых инфицированных стабильно снижается. Вы ощущаете это, работая в красной зоне?

– По моим ощущениям, больных меньше не стало, а их количество даже увеличилось, но опять же, чтобы вы понимали: в красную зону идут все с повышенной температурой, насморком и кашлем. Из этого числа не все будут ковидными.

Раньше у нас основной наплыв людей был в понедельник и пятницу, так как больничный выдают на пять дней, чтобы пациенты без толку не катались. В остальные дни за смену я принимала 12–15 человек.

Сейчас у меня бывает 20–25 человек в день, и очередь на этом не заканчивается – к тому моменту заканчивается мой рабочий день.

Больше половины наших терапевтов сидят в красной зоне. Это как минимум 4–5 терапевтов. Они берут на себя более тяжелые случаи. Узкие специалисты тоже работают вместе с нами и помогают. Получается, что в красной зоне одновременно ведут прием 10–12 врачей.

– Все так долго ждали, пока начнется вакцинация, и вот в некоторых странах этот процесс запустили, в том числе в России. В Украине ожидается, что группы риска, среди которых врачи, начнут прививать в феврале 2021 года. Всем ли нужна вакцинация?

– Может быть, группам риска и нужна вакцинация, но опять же: насколько стойкий иммунитет, если одни люди по второму разу болеют через два месяца, другие – через четыре, то что, каждые два месяца делать прививку? Хороший вопрос?

У меня пока не сложилось устойчивого мнения на этот счет, но я больше склоняюсь, что если соблюдать меры предосторожности, в принципе, вакцинация им равнозначна. На мой взгляд, не всем нужна вакцинация. Я бы не хотела делать прививку, тем более что я недавно переболела.

Нужно понимать, что любая вакцинация – это стресс для организма.

Мы уже разобрались, что в случае с коронавирусом иммунитет нестойкий. Другое дело – столбняк, дифтерия. Делаешь одну прививку – и она на десять лет, это я понимаю. Но не каждые же два месяца устраивать стресс для организма?

– Сможем ли мы весной вернуться к более привычной для нас жизни, учитывая, что началась вакцинация и отойдут в сторону сезонные заболевания?

– Вероятно. Во-первых, уже большее количество человек переболеют и будет какой-то иммунитет. Наш организм будет иметь об этой болезни представление.

– Даже несмотря на то что антитела недолговечны?

– У нас же на грипп антитела тоже пропадают, но мы не устраиваем из этого вселенскую трагедию. Мы живем.

Да, люди умирают от пневмонии и от тяжелого течения гриппа, но мы не устраиваем из этого цирк. Мы уже не зарабатываем на этом.

– А вы считаете, что на коронавирусе зарабатывают?

– Сейчас на этом зарабатывают фармацевтические компании, производители масок, костюмов и так далее. Им выгодна истерия. Я не могу сказать, оправданна она или нет, но считаю, что все должно быть в разумных пределах.

Все уже устали физически и морально. Я человек здравомыслящий, но когда с экранов телевизоров начинают говорить, что вирус в Великобритании мутировал и стал на 70% заразнее, тебя начинает накрывать истерия, поддаешься панике. Потом успокаиваешься и начинаешь рассуждать.

– И к чему приводят эти рассуждения?

– Само понятие мутации для любого вируса – это нормально. Если бы он не мутировал, он быстро бы исчез.

С того момента, когда появился COVID-19, у него уже было несколько сотен мутаций – это как минимум. И только теперь мы об этом заговорили, что он стал на 70% заразнее.

А на каком основании они вообще такие данные предоставили? Для того чтобы определить, насколько этот вирус стал заразнее, необходимы исследования, этим штаммом должно заболеть определенное количество пациентов. Здесь только малая популяция, а уже определено, что этот штамм заразнее на 70%. Это просто нереально – так быстро определить.

– Эксперт ВОЗ по инфекционным болезням Дэвид Хейман недавно заявил, что этому вирусу суждено стать постоянной инфекцией. Вы с ним согласны?

– Да, это вирус, мы будем с ним дальше жить. Вспомнить хотя бы эпидемию испанки: масочный режим, перчатки – все это уже было. Здесь мы столкнулись с чем-то новым и лучше было перестраховаться. Со временем мы придем к тому, что будем с этим жить точно так же, как и с гриппом.

Беседовал Максим Шилин / Vot Tak TV