«Не факт, что я этот год переживу». Как российская армия превратилась в карательные отряды для оппозиции

С декабря 2019 года в армию похитили уже троих сотрудников Фонда борьбы с коррупцией, основанного Алексеем Навальным. Недавно один из них, IT-специалист Артем Ионов, страдающий астмой, оказался в больнице с серьезным воспалением легких. Журналистка Vot Tak TV Оксана Баулина смогла связаться с Артемом, чтобы понять, какая опасность ему угрожает. И попутно выяснила, как менялась практика насильного и незаконного призыва в армию оппозиционеров в современной России.

Рано утром в понедельник, 22 июня 2020 года, 18-летний Артем Ионов, IT-специалист Фонда борьбы с коррупцией, вышел из дома. За плечами у него был рюкзак с ноутбуком и вещами, в руках — пакет с мусором. Он собирался лечь на обследование в Институт иммунологии ФМБА России на Каширке, чтобы получить для военкомата справку, подтверждающую, что его астма, которой он болеет с детства, и в 2020 году все еще с ним. Прямо напротив подъезда стоял фиолетовый минивэн Volkswagen. Из него выскочили два сотрудника 2-го оперполка, заломали Артему руки и кинули его в микроавтобус. Внутри, помимо полицейских и водителя, сидели двое в штатском. На асфальте у подъезда остался лежать пакет с мусором.

Восточный экспресс

Это не задержание опасного преступника группой захвата и не похищение переодетыми бандитами человека ради выкупа. Так выглядит «призыв в армию» сотрудников Фонда борьбы с коррупцией, основанного оппозиционным политиком Алексеем Навальным. В ФБК Артем Ионов, среди прочего, занимался техническим обеспечением еженедельных эфиров Навального «Россия будущего».

«В минивэне один из двоих в штатском сказал, что он “представитель Минобороны”. Он вручил мне бумагу, что я якобы не явился на комиссию 19 июня. Хотя по всем повесткам я являлся, — рассказывает Артем. — Вообще, я должен был идти по Гагаринскому району Москвы. Но каким-то непонятным образом меня призвал военкомат города Пушкино Московской области».

Причем направление от Пушкинского комиссариата датировано 15 июня, это следует из копии документа, которая есть в распоряжении редакции.

Ионова отвезли в подмосковный сборный пункт в Железнодорожном. «Меня очень быстро и формально провели по врачам, которых мои жалобы не интересовали вообще, — вспоминает он. — В какой-то момент у меня получилось дать знать о себе коллегам из ФБК, но моего юриста ко мне не пустили».

«Военный комиссариат полностью отверг все медицинские документы, которые предоставил Артем, — подтверждает юрист ФБК Владлен Лось. — Астма у него диагностирована с двух лет. Диагноз регулярно подтверждался. Все документы были у него на руках. Он приобщил их к своему военному делу еще при первичной постановке на воинский учет и первичной медкомиссии.

Любая нормальная комиссия должна была сказать: у вас стоит диагноз астма с раннего возраста, в связи с этим вы не можете служить.

Однако когда Артем проходил комиссию, военкомат просто не стал обращать внимания на диагноз и поставил категорию годности, которая позволяет служить».

Обычные призывники проводят на сборном пункте несколько дней, но сотрудника ФБК сразу отправили в Центр подготовки специалистов ВКС во Владимир.

«В восемь утра я вышел из дома, а в 16 часов был уже в армии, — констатирует Ионов. — По приезде нас обшмонали, раздели донага, обшмонали второй раз, отфоткали. Прямо как в колонии».

Остальные условия были тоже не лучше, говорит Артем: в части на двести срочников нет столовой, в здании проваливается пол, а на потолках – черная плесень.

В ЦПС он провел две недели. Затем, по его словам, пришел приказ из Генштаба, и его «очень оперативно» отвезли в Домодедово и на рейсовом самолете «Уральских авиалиний» в сопровождении офицера отправили в Благовещенск, в военную часть 75715.

«Там я ждал пересылку на Чукотку военным ИЛ-76 и попутно е****л (вкалывал) на каторге. В один прекрасный день у меня случился настолько серьезный приступ, что меня положили в госпиталь №411 рядом с дивизией. Там я провалялся 12 дней. Потом мне сказали, что никакой астмы у меня нет, и выписали», — рассказывает сотрудник ФБК.

Через пару дней после этого его отправили на Чукотку, в военную часть 75715-А.

Артем стал вторым сотрудником ФБК, которого в режиме спецоперации отправили в российскую армию. «Была уже история с похищением в армию Руслана [Шаведдинова]. Но я думал, что раз у меня астма, то со мной такого не произойдет. Сейчас мне кажется, что даже если бы я тогда доехал до больницы и получил диагноз за 2020 год, это ни на что бы не повлияло», — считает Ионов.

Северный завоз

В понедельник, 23 декабря 2019 года, около 18 часов в съемную квартиру менеджера проектов ФБК Руслана Шаведдинова ворвались силовики, выпилив дверь болгаркой и отключив электричество. Об обыске сообщили коллеги Шаведдинова, которые шли к нему в гости.

«Последнее сообщение от Руслана было в 17:55. В 18:05 он уже не отвечал на звонки», — рассказывал пресс-секретарь профсоюза «Альянс врачей» Иван Коновалов.

Менеджер региональных штабов Навального Анастасия Кадетова уточняла, что у подъезда стояли полицейский автобус и машина ДПС, а в подъезде были «мужчины в масках и с болгарками». Перед обыском и похищением сотовый оператор Yota заблокировал сим-карту Шаведдинова, чтобы он не смог связаться с адвокатами и коллегами. Yota установила особый режим для его телефона — в базе оператора к нему была прикреплена красная плашка «о всех действиях по номеру сообщать в PR».

«Юристы ФБК в поисках Руслана выяснили, что он был на городском сборном пункте Москвы, откуда его увезли в 20:00», — сообщила пресс-секретарь Навального Кира Ярмыш.

Через сутки после похищения силовиками Шаведдинов был обнаружен на архипелаге Новая Земля в Арктике. Сотрудника ФБК доставили самолетом на военный аэродром Амдерма-2. В поселке Рогачево у Северного Ледовитого океана находится воинская часть 23662, входящая в 33-й зенитный ракетный полк 1-й дивизии ПВО. В спецоперации участвовали сотрудники ФСБ.

«Похоже, что план по изоляции нашего Руслана составлял лично Путин. Задействованные силы и средства впечатляют. Заблокировали сим-карту, ФСБ выломала дверь, на нескольких самолетах за сутки увезли на Новую Землю. Не шучу. Руслан сейчас на архипелаге Новая Земля», — написал Алексей Навальный.

У Руслана есть документально установленное медицинскими документами заболевание, которое не позволяет призывать его на военную службу, говорит юрист ФБК Владлен Лось. «Поначалу все развивалось довольно спокойно, по закону. Руслан получил решение призывной комиссии, мы его обжаловали в суде. И во время обжалования его не могли призвать. Все сроки были выдержаны», — подчеркивает юрист.

29 октября Шаведдинов обжаловал призыв в Савеловском суде. Сначала районный, а затем и Московский городской суд отказали в удовлетворении искового заявления. «18 декабря решение Мосгорсуда вступило в законную силу, но 17 декабря Руслан вновь подал иск в Савеловский районный суд об оспаривании того же решения, но по иным основаниям. Закон это не запрещает. Поэтому призыв в армию до того, как все судебные решения вступят в законную силу, не имеет законных оснований», — объяснял адвокат Шаведдинова Аркадий Чаплыгин.

18 марта сотрудника ФБК увезли из части в неизвестном направлении. Только 3 апреля стало известно, что Руслана отправили на отдаленную радиотехническую базу воинской части 26984, где нет мобильной связи. В июле выяснилось, что Шаведдинов и четверо его сослуживцев живут в бочке (цистерна с прорубленными окнами и дверью. – Примеч. ред.), а воду носят из реки или топят снег.

Сотрудник ФБК смог рассказать об этом, когда 15 июля его доставили в Архангельск на заседание суда. Юристы ФБК обжаловали действия командира части, который перевел Руслана на удаленную базу и лишил всех способов общения. Однако Архангельский гарнизонный военный суд иск отклонил.

«Армия — это зона абсолютного бесправия, где не действуют никакие законы. Человека могут изолировать так, что с ним не будет никакой связи, к нему не сможет приехать защитник или родственник. Это в некотором смысле даже хуже тюрьмы, где можно хотя бы чего-то добиться, где есть хоть какие-то формальные процедуры. В армии нет никаких», — сказала Кира Ярмыш.

На основе рассказа Шаведдинова юристы ФБК подали новую жалобу. «Иск был о том, что в бочке, куда сослали Руслана, нарушены требования по приготовлению пищи, нормам довольствия в плане мяса, яиц, овощей, фруктов и качеству питьевой воды, — говорит Владлен Лось. — В ходе заседания подтвердилось, что им поступали продукты с истекшим сроком годности и вода не проходит должной степени обработки».

После публикации видео на базу вылетела проверка. «Были выявлены нарушения, в том числе продукты с истекшим сроком годности. Насколько я понимаю, нарушения в целом были исправлены. По крайней мере, на какое-то время довольствие улучшилось, — отмечает юрист. — Но с водой, как было сказано в суде, решения нет. Планируется бурить скважину, чтобы это был не талый снег, а артезианская вода. Если такое решение и будет принято, то к тому времени срок службы Руслана, конечно, истечет».

До конца военной ссылки Шаведдинову осталось 62 дня.

Третий пошел

Ивану Коновалову, который вместе с коллегой обнаружил, что Шаведдинова похитили, служить еще более восемь с половиной месяцев. Пресс-секретаря профсоюза «Альянс врачей» задержали в пятницу, 12 июля, в Туле, куда он приехал навестить мать. Глава профсоюза Анастасия Васильева рассказала, что Ивана забрали без необходимых документов, а в аэропорту его конвоировали девять силовиков, включая как минимум одного генерала.

Коновалова так же, как и Шаведдинова, отправили служить в Архангельскую область. «Это удивительно, но всех наших забирают в Воздушно-космические силы, — говорит юрист ФБК Владлен Лось. — От Ивана информации поступает тоже не очень много. По нему сложная ситуация, потому что его забрали очень неожиданно и у него не было на руках медицинских документов. Нам их получить довольно тяжело, потому что это врачебная тайна».

Независимый профсоюз «Альянс врачей» поддерживает Алексей Навальный. Иван Коновалов два года работал пресс-секретарем организации и личным помощником главы профсоюза Анастасии Васильевой. С августа 2018 года «Альянс» создал 39 региональных отделений. Васильева и другие представители профсоюза резко критиковали российские власти, сообщали о катастрофической нехватке средств индивидуальной защиты у медиков с начала эпидемии коронавируса, а также организовывали гуманитарные поставки СИЗ в больницы в разных регионах.

«Когда пришли за Артемом Ионовым и Иваном Коноваловым, ни о каких обжалованиях решений призывной комиссии речи уже не шло. Военкоматы это вообще не интересовало. Их целью было как можно быстрее забрать людей и отправить их подальше. Армия рассматривается исключительно как инструмент для наказания и способ лишения свободы», — подчеркивает Владлен Лось.

«Дело ФБК»

В сборном пункте в Железнодорожном у Артема Ионова изъяли все личные вещи, включая ноутбук и телефон, и положили в мешок с описью и печатью. «Их должна была получить моя мать в районном военкомате, но этот мешок пропал. Его начали искать мои родственники и юристы», — рассказывает Артем.

Когда спустя несколько недель мешок нашелся, выяснилось, что 4 августа его обыскал следователь СКР Кравченко П. П., который входит в следственную группу по так называемому делу ФБК. Он изъял ноутбук и телефон (копия протокола выемки есть в распоряжении редакции). «Кроме того, в мешке не оказалось смарт-часов и наушников. Украли даже электрическую зубную щетку», — говорит Ионов.

Именно по «делу ФБК» силовики проводили обыск и у Руслана Шаведдинова перед его похищением в армию.

«Похищения в армию моих коллег ложатся в общую канву усиления давления на Фонд борьбы с коррупцией после массовых протестов из-за недопуска оппозиционных кандидатов на выборы в Мосгордуму в 2019 году», — считает Владлен Лось.

3 августа 2019 года, в разгар московских протестов, Следственный комитет сообщил о возбуждении уголовного дела по статье о легализации преступных доходов в особо крупном размере (пункт «б» части 4 статьи 174.1 УК РФ) в отношении неустановленных сотрудников ФБК.

Руководитель следственной группы по «делу ФБК» Рустам Габдулин обратился в Басманный суд Москвы с ходатайствами об аресте в общей сложности 75,6 млн рублей на счетах десятков людей из разных городов России. В результате заблокировали 192 счета, в том числе карты детей и родителей Алексея Навального.

В рамках «дела ФБК» силовики провели несколько масштабных всероссийских спецопераций. Сотни одновременных обысков прошли в штабах Навального и квартирах у координаторов, волонтеров и их родственников в десятках регионов. Юристы правозащитной группы «Агора» обжаловали в ЕСПЧ незаконные обыски и аресты счетов сотрудников штабов Навального.

«Разумеется, дела о незаконном призыве Шаведдинова, Ионова и Коновалова мы планируем довести до ЕСПЧ. Вопрос о компенсациях — вторичный. В первую очередь должен быть поднят вопрос о наказании людей, которые незаконно призвали моих коллег на военную службу. Это уголовное преступление — превышение должностных полномочий, как минимум. В этом я вижу большую справедливость. Потому что год жизни не вернешь», — говорит Владлен Лось.

24 июля директор ФБК Иван Жданов сообщил, что Европейский суд по правам человека в приоритетном порядке принял жалобу на незаконный призыв Ионова.

«Призывная армия — это рабство»

— Какая у вас сейчас стратегия? — спрашиваю Артема Ионова.

— Ждать постановление ЕСПЧ.

— В части у тебя какие отношения?

— Командование все понимает, все сочувствуют, но «у нас приказ».

— А срочники?

— Командир части просил никому ничего особо не рассказывать, но тут и так все уже всё знали. Когда я только приехал, меня встретили два солдата. Оказалось, они меня ждали, так как читали в новостях мою историю. Один самый продвинутый паренек тут читает «Медиазону».

— Не знала, что «Медиазона» сделала версию для кнопочных телефонов.

— Они не специально, но так получилось, что «Медиазона» загружается через «Яндекс.турбо» с кнопочных телефонов. Я так и узнавал, что вообще в мире происходит.

— Насколько вообще отстаешь от новостей в армии?

— Очень сильно. Об отравлении Алексея я узнал от начмеда части. Я тогда лежал в лазарете, и начальник медслужбы на обходе спросил, что я думаю про отравление Навального. Сначала я решил, что он шутит.

— А потом полез читать «Медиазону»?

— Да, с телефона соседа по палате. И информация подтвердилась. Переживал, чтобы Алексей овощем не стал после комы. И за Юлию было обидно, когда весь этот бред в Омске происходил. Еще контрактники мне новости на словах передавали, так что в общих чертах я понимал, что происходит. Но детали я узнал значительно позже, когда меня положили в гражданскую больницу. Надо понимать, что армия — это не спецприемник, где ты лежишь и отбываешь срок. Это скорее каторга, где ты с утра до вечера занимаешься какой-нибудь жутко бесполезной работой. У тебя попросту нет времени, чтобы достать информацию. Вечером есть возможность воспользоваться кнопочным телефоном, но помимо этого тебе нужно постирать носки, почистить обувь, форму и сделать кучу других вещей. Поэтому успеваешь только позвонить маме и иногда кому-нибудь из ребят.

— Ты чувствуешь, что твое здоровье в армии ухудшилось?

— Определенно. Отношение к солдатам в армии, как к зекам или рабам.

Призывная армия — это реально рабство, без преувеличений. У меня в армии приступов астмы больше, чем за предыдущие несколько лет.

Я купирую их сальбутамолом. Но были и критические моменты. Например, мой день рождения 5 июля начался с того, что мы три часа ходили строевой и я схватил приступ астмы. Это еще во Владимире было. А в Благовещенске у меня случился такой серьезный приступ, который пришлось купировать преднизолоном.

— Руслану остался 62 день до дембеля. Очевидно, что он дослужит год. Как думаешь, тебе удастся освободиться раньше?

— Я приложу для этого все усилия. Я все эти четыре месяца пытаюсь выбраться отсюда. Потому что просто не факт, что иначе я этот год в армии переживу.

«Оборона» от армии

«Армия мало хорошего получает от насильного призыва оппозиционеров, — говорит Владлен Лось. — Эти люди не остаются один на один со своей проблемой. О них постоянно говорят и пишут. Они сами раскрывают темные стороны службы, от которых армия пытается открещиваться последние двадцать лет. Уверен, пресс-служба армии вовсе не в восторге от того, как выглядит в глазах общественности Министерство обороны в связи с насильным призывом оппозиционеров».

С ним согласен Олег Козловский, исследователь по России правозащитной организации Amnesty International .

«Практику похищения оппозиционеров в армию использовал Лукашенко в Беларуси, еще раньше — Милошевич в Югославии и Сербии. Можно вспомнить даже царские времена, когда армия выполняла репрессивную функцию. Но очень странно наблюдать это в наше время, особенно когда армия вроде бы перестает восприниматься как гиблое место, — отмечает Козловский. — Нам рапортуют, что дедовщина побеждена или вот-вот будет побеждена, перевооружение происходит.

Армия не может быть местом для исполнения наказания или изоляции политических противников. Но ее используют как тюрьму для тех, кого невозможно обвинить в уголовных преступлениях. Когда людей призывают незаконно, чтобы их изолировать, то, безусловно, это нарушение их прав и международных обязательств государства. Разумеется, они жертвы политических преследований.

Российское государство сейчас гораздо более нагло и самоуверенно действует, чем 13 лет назад в моей ситуации».

Олег Козловский тоже прошел через похищение в армию. 20 декабря 2007 года, в день чекиста, молодежное оппозиционное движение «Оборона», одним из лидеров которого был Козловский, планировало акцию на Лубянке.

«Утром я вышел из дома, но не успел пройти и пятидесяти метров, как ко мне подошел полицейский — точнее, тогда еще милиционер. Обратился по имени-отчеству и сказал, что нужно проехать в военкомат: есть какие-то вопросы, это ненадолго, надо подписать кое-какие бумажки. Первая мысль: это связано с акцией. Такое происходило и раньше, поэтому я не был удивлен», — рассказывает Козловский.

Он подчеркивает, что по закону его не могли призвать на службу. «Юридический статус у меня был, как мне казалось, достаточно надежный, — объясняет он. — Во-первых, я был студентом дневного отделения — учился в магистратуре Высшей школы экономики. Во-вторых, я окончил военную кафедру, сдал все экзамены и подлежал к зачислению в офицеры запаса. В-третьих, у меня были определенные проблемы со здоровьем, которые не позволяли мне в качестве рядового служить. В качестве офицера я мог, но не в качестве рядового. Так что я был достаточно спокоен».

Однако в военкомате ему сказали, что его студенческий билет может быть поддельным, отказались изучать его медицинские документы и признавать окончание военной кафедры по совершенно абсурдному поводу. «Вам нельзя присвоить офицерское звание, у вас документы неправильно оформлены. — А что не так? — Там нет копии вашего паспорта и заявления. — Вот мой паспорт, давайте сделаем копию, я подпишу заявление. — Сейчас уже поздно, поэтому будем вас призывать рядовым», — вспоминает Козловский. В тот же вечер он оказался на сборном пункте в Подмосковье.

«Эта ночь, конечно, для меня была тяжелая. Я был в шоке от происходящего. Еще несколько часов назад я был свободным человеком. Я понимал, что могут задержать. Но что я в тот же день могу оказаться военнослужащим, мне и в голову не приходило», — говорит он.

У него изъяли один мобильный телефон. Однако второй ему удалось сохранить и передавать информацию в СМИ и соратникам. Активисты «Обороны» приехали пикетировать часть.

Тогда в сопровождении сотрудников ФСБ Козловского перевезли на военный полигон в лесах Рязанской области, но об этом тут же рассказали по «Эху Москву». «Я был такой “горячей картошкой” для военных. Никто не хотел со мной связываться, и они меня друг другу перекидывали», — вспоминает Козловский.

В итоге ему удалось добиться нового медосвидетельствования в военном госпитале в Рязани, потом — в военном госпитале имени Вишневского в Красногорске в Подмосковье.

«Там у меня состоялся разговор с лечащим врачом. Недавно я вспоминал его в связи с отравлением Навального и поведением врачей в Омске. Я ему сказал: дело мое — политическое, много шума вокруг него поднято, наверняка на вас оказывается или будет оказываться давление, чтобы признать призыв правомерным. Надеюсь, вы сможете этому противостоять или дать мне понять, если у вас не получается, — вспоминает Козловский. — Он ответил: я начальник этого отделения, я здесь царь и бог. Захочу — могу запереть тебя в палате, и ты никуда не выйдешь. Но чего я никогда не буду делать — ставить неправильные диагнозы.

Я профессионал, лечу весь цвет российской армии, меня знают во всем профессиональном сообществе. Если я выдам заведомо неправильное заключение, то не смогу смотреть в глаза коллегам и пациентам. Так что все, что есть, напишем, а чего нет — не напишем. Это обещание он сдержал».

Козловского признали негодным к службе по состоянию здоровья, но продержали в госпитале ровно до выборов президента 2 марта 2008 года. «В ночь на 3 марта ко мне в палату пришел офицер: собирайся, уезжаем», — рассказывает он. На машине скорой помощи его отвезли на вокзал и посадили на электричку до Рязани. В части тут же оформили все документы и сказали: можешь идти. «Мне даже пришлось их просить остаться еще на одну ночь, чтобы за мной могли приехать родственники», — смеется Олег. 4 марта он вышел за ворота части и вернулся в Москву.

«Сейчас, конечно, репрессии стали сильнее и тяжелее. Система уже даже не пытается хотя бы изображать законность. Практически невозможно правовым способом оттуда выбраться. У меня это заняло 2,5 месяца, но я все-таки вернулся, решение о моем призыве отменили. Теперь в какие суды ни подавай, какие обследования ни проходи, система не признает ошибку», — констатирует Козловский.

Стало хуже

14 октября Артема Ионова госпитализировали в Чукотскую окружную больницу в Анадыре с воспалением легких.

«У меня пневмония, кашляю кровью, тяжело дышать. Температура была до 38,9, но ее сбили антибиотиками. До этого подлечили в лазарете в части, чтобы я мог до больницы доехать. Сейчас лечат антибиотиками и увлажненным кислородом через кислородную маску», — рассказал Артем.

По рентгену ему поставили диагноз «двусторонняя долевая пневмония». Компьютерную томографию в Анадыре не делают — нет аппарата. 15 октября у Артема взяли анализы на коронавирус, а 19 октября сообщили, что они отрицательные.

Ионов добился обследования в военном госпитале в Хабаровске.

«10 сентября я и сопровождающий офицер — я же зек, сам передвигаться не могу — вылетели из части и прилетели в Хабаровск. Если бы я был обычным срочником, то на основании статьи 52 расписания болезней из-за астмы меня могли признать годным к призыву только в случае войны», — объясняет Ионов.

Вместо этого его отнесли к категории Б — годен с незначительными ограничениями.

«1 октября меня подняли в шесть утра и выкинули из госпиталя обратно в часть. Насколько мне известно, Картаполов принимал решение. В части меня бы уже давно комиссовали, но пришла команда из Москвы», — говорит Артем.

Фамилия Картаполова в контексте похищенных в армию сотрудников ФБК возникла не впервые. «Руслан говорил мне, что его делом занимается некий начальник из Москвы — Андрей Картаполов. Это замминистра обороны, главный российский политрук. По словам Руслана, Картаполов каждую неделю звонит в его часть и отдает приказы на его счет», — рассказывала Кира Ярмыш.

— А в гражданскую больницу «команда из Москвы» прийти не может? — спрашиваю Артема.

— Не думаю. Что они могут сказать гражданским врачам? Выписываем с пневмонией, и пусть сдохнет?

Пару дней спустя Ионов присылал сообщение:

«С матерью связался командир части. Подняли все командование — проводят расследование, как я смог из гражданской больнички выйти на связь. На следующий понедельник, 26 октября, назначили дату выписки. А я до сих пор кашляю с кровью и сижу на антибиотиках. Ну и слабость, тяжело дышать. Отдохнул? Обратно на каторгу!».

Сегодня, 23 октября, Артему сделали очередной рентген. По его словам, решение о выписке должны принять в понедельник. В среду Мосгорсуд отклонил апелляцию на его призыв, сообщил Владлен Лось.

Оксана Баулина / Vot Tak TV

Подписывайтесь на наш канал в Telegram