О дверях и людях. Преподаватель МГУ Михаил Эдельштейн о скандале с харассментом в вузах

В последние месяцы информация о харассменте в московских вузах идет сплошным потоком. Началось с Высшей школы экономики, потом перекинулось на другие университеты. В начале мая вспыхнул скандал на филфаке МГУ. Через несколько недель полыхнуло уже на журфаке. И если на карантине студентки вспоминают старые грехи своих преподавателей, то с возвращением образования в оффлайн нас ждут прямые включения с места событий.

Справка

Михаил Эдельштейн, преподаватель факультета журналистики МГУ, литературовед и литературный критик. Фото: Михаил Эдельштейн / Facebook

Конечная цель – новая система

На самом деле харассмент не самостоятельная проблема, а индикатор более общей беды с изрядным стажем. Выпускники прежних лет живо вспоминают научных руководителей, разрывавших на клочки не понравившийся диплом (еще в докомпьютерную эпоху, когда нельзя было распечатать другой экземпляр одним нажатием кнопки). Или рецензентов, испещрявших поля студенческих работ замечаниями об умственных способностях автора. Или экзаменаторов, вечером, после закрытия учебного корпуса, уводивших группу на круглосуточный телеграф по соседству и там продолжавших допрос до двух ночи.

Сейчас такой откровенный трэш не в моде. Но формы сменились, а суть осталась. В основе вузовской системы по-прежнему отношения, построенные на нечувствительности к унижению «младшего по званию». Студенты разных университетов рассказывают, что на последней сессии, проходившей в зуме, преподаватели требовали от них отвечать с закрытыми глазами – а то вдруг считают с экрана ответ. На других экзаменах за студентом следила камера, сигнализировавшая, если он отводил взгляд от компьютера дольше, чем на 15 секунд.

Результат этой нездоровой иерархичности (оговорюсь: ключевое слово здесь «нездоровой» – иерархическими отношения в университете будут всегда) – невозможность диалога, разрыв коммуникации. Коллега написал в фейсбуке, что на его факультете никаких домогательств, к счастью, нет, и за один вечер получил в личку историй на среднего объема сборник порнорассказов, с именами и скринами. Он, разумеется, был абсолютно искренен в своем отрицании, просто не знал.

Мы вообще почти ничего не знаем о том, что на самом деле происходит на факультете, как живут студенты, как они видят ту или иную ситуацию, как оценивают нас и наши курсы. Нет рейтингов, нет грамотных опросов. Нет реального студенческого самоуправления. Нет понятных и прозрачных каналов связи в треугольнике студенты – преподаватели – администрация. В общем, чего не хватишься, ничего нет.

То есть с сексуальными домогательствами, нелепыми эсэмэсками («с минимальным макияжем вам гораздо лучше»), дурацкими шутками («не важно, как вы знаете теорию литературы, важно, как вы готовите борщ») разбираться нужно. И на каждом факультете нужна должность замдекана по конфликтным ситуациям, которого выбирали бы сами студенты и который был бы своего рода факультетским омбудсменом. Но надо понимать, что все это лишь часть долгого и болезненного разговора о полной перестройке отношений внутри университета. И не только между преподавателями и студентами, но и между преподавателями и администрацией. И конечная цель – именно новая система внутриуниверситетских отношений.

Изображение носит иллюстративный характер. Фото: Sergei Bobylev / TASS / Forum

А теперь антитезис

Очень важно не превратить университет в место, где «я всегда об этом думаю». Можно, конечно, по образцу американских университетов повесить в каждой туалетной кабинке табличку с номером телефона, по которому можно обратиться в случае абьюза. Но чем чаще человек смотрит на такую табличку, тем больше абьюза замечает вокруг себя. Это универсальный закон, читаем Джерома Джерома.

И можно создать специальный департамент по реализации программы обеспечения обстановки, свободной от сексуального или гендерного харассмента. Просто надо понимать, что, как и положено бюрократической структуре, такой департамент будет заинтересован не в ликвидации харассмента, а в его воспроизведении – заинтересован в новых кейсах, новых жертвах.

Да, российским университетам необходимы этические регламенты, но хорошо бы на берегу договориться, что именно и до какой степени мы собираемся регламентировать. Потому что такой документ может быть только рамкой, декларацией о намерениях, которая дает понять, что университет не то место, где преподаватели кадрят студенток, и что администрация не готова смотреть на это сквозь пальцы. А вот границы допустимого прочерчиваются всякий раз заново, исходя из конкретной ситуации.

А главное помнить, зачем мы вообще пишем такого рода регламенты, не упускать из виду конечную цель. Иначе вместо разрушения перегородок получим another brick in the wall, поувесистее прочих.

Символом университетской «новой этики» во всем мире стала дверь в аудиторию, которая должна быть непременно открыта во время беседы преподавателя со студентами. Именно со студентами, во множественном числе, ни в коем случае не со студентом тет-а-тет. А еще лучше беседовать в коридоре, вообще не заходя в кабинет.

Так вот, это самое «правило открытой двери» кажется мне чрезвычайно разрушительным для атмосферы в университете. Оно, простите за пафос, отягощает нормальные человеческие отношения взаимной презумпцией непорядочности и унижает как преподавателя, так и студентов.

Студентка контролирует, открыта ли дверь, – значит, видит в преподавателе потенциальную угрозу. Я держу дверь открытой – следовательно, подозреваю, что моя визави может написать на меня ложный донос, если я заранее не озадачусь доказательствами обратного.

Это вовсе не призыв непременно запирать дверь во время разговора со студентом. Иногда дверь – это просто дверь, не знак соблюдения/нарушения личных границ, а так, мелкая деталь, на которую вообще не нужно обращать внимания. Она может быть открыта или закрыта, студентов на встрече с преподавателем может быть один, три, десять – при нормальной атмосфере все это не имеет значения. И борьба с харассментом и остротами про борщ для того и нужна, чтобы создать в университете такую атмосферу, когда становится не важно, что там с дверью.

Михаил Эдельштейн для Vot-tak.tv