vot-tak.tv
clear search form iconsearch icon

«С нами обращались, будто мы скот, который идет на забой». Монологи жертв белорусского ОМОНа

Тысячи людей оказались в изоляторах Беларуси после жестоких задержаний во время протестных акций из-за фальсификации выборов в Беларуси. Их унижали, пытали и лишали еды. Vot-tak.tv записал их истории.

Владислав Фроленков, студент, 20 лет

Фото предоставлено героем

ОМОН начал кидать нам под ноги светошумовые гранаты, мы от страха подпрыгнули с лестницы, на которой сидели, недалеко отбежали. Я увидел беспрецедентную жестокость, людей избивали дубинками по лицу так, что казалось, что еще пара ударов и можно будет уносить труп. ОМОНовцы кричали нам, что мы «****** (чертовы) упыри» и должны все лечь. Я лег на землю и закрыл голову руками. Меня пнули раза 4-5: нога, рука, задница, спина. У меня до сих пор перед глазами картинка, как ОМОН со всей дури избивал парней, девушек, их мутузили до посинения. Единственно правильным решением, чтобы тебя не били по голове, наверно, было лечь и лежать. Затем нас подняли и толчками в спину завели в автозак. Никаких объяснений, за что нас задерживают, не было, были сплошные оскорбления и ничего больше. В автозаках продолжались оскорбления. Мы не поняли, куда нас привезли, я вообще не из Минска, мне говорили, что это какое-то Московское РОВД.

Когда нас только привезли, людей не выводили в туалет. Многие сидели в автозаках по 4 часа и им пришлось испражняться прямо в отстойниках.

На следующий день выяснилось, что это ЦИП на Окрестина. Меня продержали с 10 августа и до приказа [заместителя Министра внутренних дел Александра] Барсукова всех освободить. Получается, я там пробыл 4,5 суток.

С нами обращались, будто мы скот, который идет на забой. Нам не позволяли абсолютно ничего, даже минимальных вещей, открыть форточку. Открывали только «кормушку», это такое отверстие в двери, через которое передают еду. У нас была очень маленькая комната, 6 на 2 метра, нас было около 10 человек. В других камерах было по 30 человек, люди лежали как консервированные селедки. На любую просьбу отвечали оскорблениями. Были менты, которые общались без оскорблений, это давало хоть какую-то надежду. Но большинство пытались издеваться, глумиться. В первый день нам дали два куска хлеба на всю нашу комнату. Кому-то повезло больше, кому-то меньше. Кормить одним куском хлеба в день — это я бы назвал терроризмом и геноцидом, а не нормальным заключением, тем более когда арестовали просто так. К концу [заключения], когда (как я потом узнал) начали бастовать целые предприятия, нам начали хоть какие-то условия давать, хотя я ни на что не расчитывал.

Нам повезло. Но были камеры, которые ночью целиком выводили то ли на вход в ИВС, то ли на улицу и били. Били до посинения. Мы слышали не только крики, но и звуки самих ударов. Это называют «Освенцимом 2020 года», если честно, в самом начале у меня в мыслях было «только бы они не зашли и не начали стрелять».

Ты просто бессилен, на тебя всем наплевать, тебя все гнобят, ты не можешь дать понять близким, где ты находишься, тебе запрещают передачи, не дают позвонить, не оказывают своевременно медпомощь.

Если бы рабочие предприятий не вышли бастовать, мы бы сидели там еще бог знает сколько суток и я не рассказывал бы вам эти истории.

Я думаю, что нас отпустили, потому что люди продолжили выходить на улицы, потому что появились смерти, появились люди, пропавшие без вести. Началось давление со стороны Евросоюза, началась поддержка по всему миру.

Когда нас выпускали, нас заставили подписать бумагу о том, что мы не будем участвовать с несанкционированных митингах в течение 2 месяцев, в противном случае для нас наступит уголовная ответственность от 8 до 12 лет.

Новости
Изолятор на Окрестина – бюро находок. Бывшие узники ищут свои вещи
16.08.2020 23:17

Игорь (имя изменено по просьбе героя), 19 лет. Задержан вместе с Владиславом

Задержали примерно в 1:30 в ночь с 9 на 10 августа около СИЗО на Володарского. Мы с другом и ещё примерно 20 людьми были окружены с двух сторон колоннами ОМОНа, еще с одной — стеной слезоточивого газа. Все мирно сидели на ступеньках, ничего не кричали и не скандировали, но омоновцы все равно подбежали и начали избивать всех дубинками. Затем нас всех затолкали в автозак. Повезли нас в ИВС на Окрестина. Сотрудники ИВС обращались значительно лучше, чем ОМОН. По крайней мере меня и моих сокамерников никто не бил. Но у одного человека была язва и его рвало кровью, и как он ни просил позвать врача, его очень долго не вызывали, а когда его осмотрели, то обратно вернули в камеру. К слову, нас там было 20 человек, хотя судя по кроватям рассчитана она на пятерых. Днем меня вызвали из камеры. Еще нескольких ребят вызвали из других и сказали, что если подпишем протоколы, то выпустят, поскольку у нас до этого не было никаких административных правонарушений. Ещё добавили, что за вещами можно будет прийти только в пятницу. Но их пока не вернули.

Евгений (имя изменено по просьбе героя), 18 лет

Последствия пыток. Фото предоставлено героем

Меня задержали 11 августа в 21:00 возле ДС Юго-Запад. Задерживали, не представляясь, да и не особо пытаясь поговорить: СОБР (специальный отряд быстрого реагирования внутренних войск МВД Беларуси – прим. ред.) просто влетел в нас и начал бить ногами, свалив на землю. Конечно же, мы не сопротивлялись, хотя нам это будут вменять в протоколе.

Били нас ногами и руками, в том числе и по голове. Избили, досмотрели вещи, попутно добавляя за то, что у кого-то не такой чехол на телефоне. После пары минут всего этого на траве, пригласили в микроавтобус, положив друг на друга. Я оказался в самом низу, а посему лежал в луже крови, которой было достаточно, чтобы попадать мне в глаз и рот. С другой стороны, меня били только в самом крайнем случае, когда товарищам сверху уже успели отрезать волосы, разрешать шорты и начать угрожать ******* (изнасиловать) дубинкой или гранатой.

Микроавтобус остановился, нас вывели на улицу и передали либо Алмазу (специальное подразделение по борьбе с терроризмом «Алмаз» – прим. ред.), либо Альфе (антитеррористическое подразделение КГБ Белоруссии– прим. ред.), которые встретили нас вновь ударами ногами в живот и по лицу. Вновь одинаковые вопросы, удары, а потом и приказ бежать в дверь автозака. Как же я ошибался, когда думал, что там мы просто будем сидеть… В автозак нас заводили по-одному, кидали на пол, закрывали дверь и, со словами “здесь тебя никто не услышит”, 3 или 5 сотрудников КГБ начали почти самое жесткое избиение, которое вообще с нами будет. Тогда мне пришлось подсобраться, чтобы под этими десятками и десятками ударов ногами, дубинками и руками не потерять сознание. Удары кончились, и тут крик с матом — приказ ползти в другой конец автозака за 5 секунд (используя отбитые ноги и живот), иначе карусель повторится. Вот тут уже добрались и до шорт, и стали тыкать дубинкой. Не особо верилось, что они и правда засунут мне в зад дубинку, хотя, честно скажу, разок подумал о том, как мне потом с порванной кишкой ходить. Выводят из автозака, снова удары, вновь бежать в другой автозак, но там уже камера – пора ехать в РУВД.

Открывается камера, выкидывают из автозака на землю, к горлу сразу дубинку и душить ей, ну и по ногам, с приказом бежать вперёд, мордой в пол. Нам приказывают лечь на пол звездочкой, а потом подходят сотрудники ОМОНа. СОБР нас поприветствовал, Альфа / Алмаз тоже, а теперь и ОМОНу пора! Дубинками нас били около 5 минут. Одна даже о нас сломалась, вроде. Били только по ногам и бёдрам. Благодаря этому у нас нет повреждений внутренних органов сильных, но можете себе представить насколько было больно получать тысяча-второй удар по одному и тому же месту.

Поприветствовали? Тогда пора закинуть нас в душевую. Помыть от крови? Нет. Нас встречает приказ лечь на пол и крики «Ссытесь и сритесь прямо сейчас! Вы тут сдохнете! Через 4 часа вы тут будете ********* (изнасилованные) лежать в своей крови и говне!» и вновь удары дубинками по тем же самым местам.

Потом опять спортзал. Спрашивают имя, фамилию, снова бьют. Иногда наступают на пальцы берцами или на ноги. Мне тут повезло чуть. Мне пережали руки при задержании, они стали краснеть сильно, я их перестал чувствовать и не мог шевелить пальцами – сняли наручники и не трогали около 10 минут.

Потом нас поставили к стене, стоять на коленях, держа руки за спиной, вместе со всеми остальными заключенными. В таком положении мы пробыли около двух часов, ожидая досмотра и составления протокола. Кричат мою фамилию, пытаясь встать, падаю.. Ноги не держат. Я их вообще не чувствую. Снова пытаюсь встать и снова падаю. ОМОН затаскивает меня к столу и даёт подписать протокол. Потом обратно к стене.

Я уже начал терять сознание, поэтому один из сотрудников разрешил мне просто сидеть. На этот день всё кончилось. Судя по ночному небу уже около 3 ночи.

ЦИП на Окрестина. Минск. Беларусь. 13 августа 2020 г. Фото: vot-tak.tv / belsat.eu

Утром нас поднимают, строят, ведут в спецтранспорт. Я очень тяжело дышал, у меня кружилась голова и меня тошнило, поэтому сотрудник ОМОНа дал мне попить достаточно воды. За что ему огромное спасибо.

Выводят из спецтранспорта, кричат, приказывают снова падать на колени и лицом “целовать” землю у какой-то стены. Ждём суда. Вот только я его не дождусь. Я просто десять часов буду открытыми ранами стоять в грязи, пытаться не умереть от холода. В какой-то момент меня будет так сильно трясти, что ОМОН забеспокоится и поднимет меня, проверят, могу ли я все ещё видеть, прикажут греться.

Из-за стены доносятся крики “Держитесь! Держитесь! Держитесь!” На глазах таки появляются слезы. Сейчас ещё подойдёт сотрудник милиции, а не ОМОНа, который просто ***** (удивляется) с происходящего, подзовет ко мне медиков, даст советов и очень добро скажет мне “трымайся…” (держись — бел. яз.).

Скорая помощь диагностирует мне перелом руки и ребра. Пять карет полностью забиты. Со мной в одной карете лежит человек, которому ребро пробило легкое, у другого лопнул мочевой пузырь. Увезут только первого. Всех остальных на улицу выпрет ОМОН, включая меня, с криками “Не пускать сюда больше врачей! Мы их не вызывали!”

С ЛОГО ДЛЯ ПУБЛИКАЦИИ

ЦИП на Окрестина. Минск, Беларусь. 13 августа 2020 г. Фото: Александр Васюкович / vot-tak.tv

Стоим на коленях в какой-то комнате без крыши, с асфальтом на полу. В этой и аналогичной ей нам предстоит провести всю ночь, пытаясь не умереть от холода, обнимая друг друга. По четверти заключенных пытались спать: четверть садилась на бетон и обнимала друг друга. Все сесть не могли — не было места. Этой ночью я посплю целый час в два захода.

День пройдёт в ожидании суда и в мечтах о воде. В сутки нам давали по 50 мл воды (говорят набирали её из толчка, но она была очень вкусной). Один раз дали поесть хлеб, закинув пару буханок в нашу толпу в 90 человек, но без слюны и воды мы его есть не смогли – только горло порезали.

Часть людей забрали на суд, часть в Жодино (как же мы мечтали оказаться в тюрьме) — у нас появилась возможность использовать угол-парашу, ибо там теперь не стоят люди. Протискиваешься туда, ну и можешь справить нужду. Хотя по большому сходить там было негде вообще. Все терпели эти 3 дня.

Ночью переписывают да гонят на верхний этаж – в камеры. Говорят, что будут освобождать скоро. В камере – крыша, в камере –вода из крана, в камере – дырка-туалет, в камере – теплый деревянный пол. Час поспать. Подъём с матом. Отпускают…

Можно просто ждать операцию и постанывать на кровати.

Алина Береснева, 20 лет, фотограф

Справка

Мы с друзьями возвращались домой, были далеко от митинга. Весь ужас происходил возле музея ВОВ. Шли возле метро Октябрьская, искали, как нам добраться до дома. Увидели, как подъехало очень много машин и оттуда начали выбегать сотрудники ОМОНа. Они подбежали к нам и начали бить по ногам моего друга, я начала плакать и кричать, за что вы так, мы ничего не делали?! Они заломили руки и забрали меня. Когда я шла, видела, как ОМОН оцепил дворы (мы бы не смогли туда побежать), стояли и смеялись, когда нас задерживали. Я смотрела им в глаза и кричала «вам не стыдно?!»

Нас посадили в желтый автобус и со всеми остальными отвезли на Окрестина. На входе мужчина жестоко обращался, кричал «суки, быстрее», я спросила, почему к нам такое обращение, он взял за шею и пихнул в стену, сказал рассматривать плитку. Мы сдали личные вещи (телефон, шнурки, бижутерию) и нас отвели в камеру.

В камере было 13 девочек изначально, не было воды питьевой и туалетной бумаги. Мы все надеялись, что нас отпустят на следующий день, но нет. На следующий день нас только заставили подписать протоколы, что мы согласны с тем, что были на митинге, если кто-то задавал какие-то вопросы и был не согласен, то говорили, что «****** (изнасилуем) и посадим на 20 суток».

Новости
После избиений в изоляторе журналистка «Белсата» госпитализирована с подозрением на разрыв яичника
14.08.2020 21:33

Мы подписали протоколы и нас обещали сразу выпустить, но нет, нас просто перевели в другую камеру к девушкам, где было 20 человек, в итоге нас стало 33.

Нас не кормили, на просьбу дать еды, нам сотрудник отвечал «нет, суки, я вас научу за кого голосовать».

Мы слышали, как кричали ночью парни. 10 числа приехало очень много автозаков. Многих парней заводили практически голыми в камеры. Били их ни за что. Мне сегодня написал парень, сказал, что видел меня там, ему отбили ноги, он не может ходить, ещё, что изнасиловали двух девушек.

С ЛОГО ДЛЯ ПУБЛИКАЦИИ

Узники ЦИП на Окрестина показывают следы пыток. Минск, Беларусь. 13 августа 2020 г. Фото: Александр Васюкович / vot-tak.tv

Мне было плохо из-за того, что не кушала так долго, кружилась голова, тошнило. Девочки позвали мне врача. Она померила давление, было низкое и сказала мне: «будешь знать, где ходить» и принесла таблетку валидола (препарат не применяется при пониженном давлении — примеч. ред.) на голодный желудок. Я легла спать , потому что у организма не было сил. На следующий день практически все время плакала, потому что не было сил и никто не мог помочь.

11 числа нас судили, я судье рассказала правду, он дал мне штраф в размере 20 базовых (около $220), некоторым давали сутки, просто ни за что.

У нас в камере была бабушка-революционерка, если она что-то кричала, то доставалось всей камере, поэтому мы просили ее не кричать

Сейчас я чувствую себя немного лучше, ценю теперь пищу и жизнь. Приехала в Минск и чувствую страх выходить на улицу, осматриваюсь по сторонам.

Фото
Сотни людей ищут родных в «концлагере на Окрестина». Фотографии у ворот Центра изоляции правонарушителей
12.08.2020 19:00

Даниил Чехович, 20 лет, сотрудник государственного телеканала СТВ

Я находился неподалеку от улицы Орловской, я не находился на митинге. Я проходил мимо, встретил сотрудника милиции и спросил, могу ли я пройти. Я провожал домой свою девушку. Мне сказали, что в стороны «Минск-арены» пройти можно. Метров через 150 я встретил ОМОНовца, который на такой же вопрос ответил «ну попробуй».

Справка

Я шел мимо других ОМОновцев, без всяких флагов и опознавательных знаков. Тут мне прилетает дубинкой под колено, меня берут под руки, сразу же мат-перемат, «Ты кто, ***** (к черту) такой?» Потом забрали телефон и потребовали пароль от него. Я спросил, почему я должен давать пароль? «Сука, если ты сейчас не дашь свой телефон, тебе будет ****** (конец)». Я две секунды молчу и меня тащат в автобусик, обычный, гражданский автобус. Кидают в него, меня избивают продолжительное время, находят у меня документы в сумке: паспорт и пропуск на территорию, охраняемый объект, где у нас располагаются телеканалы ОНТ, СТВ и Мир. Начали максимально меня оскорблять, говорить, что я пришел «их» свергать, перемен мне захотелось.

Все слова сопровождались избиениями, били ногами, били руками, били дубинками. Поначалу даже по лицу прилетало, потом они старались по лицу не бить. Знают, как бить, бьют по почкам, по селезенке, по ягодицам, по спине.

Фото
Протесты в Беларуси: ОМОН против народа
12.08.2020 00:40

Так продолжалось около 40 минут с перерывами. Когда они поняли, что я уже совсем никакой, меня подняли за волосы, посветили фонариком в глаза, заставили открыть рот, чтобы проверить, есть ли там кровь. Когда меня осмотрели, сказали: «Ребята, его больше особо не бейте, ему уже хватит. Разве что еще немного». После этого мы еще минут 20 катались, меня продолжали бить. Издевки были, нашли польские визы у меня в паспорте, говорили «Что, сука, из Польши приехал сюда освещать?» Не буду все цитаты говорить, но максимально унижали, оскорбляли. Были угрозы изнасиловать дубинкой. Дубинку правда пытались засунуть через штаны и достаточно болезненно делали это.

После меня вернули на Стелу, на меня даже не надевали наручники, потому что я был уже в очень плохом состоянии. Приехали другие сотрудники и меня посадили в машину с другими задержанными. С остальными обращались по-разному.

Кого-то били, и похлеще, чем меня, кого-то также, кого-то били мало. Но я еще ни от одного человека не услышал, чтобы его не били. Не было таких. Потому что после всех этих разборок меня отправили в тюрьму на Жодино как политзаключенного. И там было очень много людей и ни одного, кого бы не били.

9-го числа, когда задержали меня, женщин могли максимум положить лицом в землю, но их не забирали. Мужчин максимально избивали, в основном избивали молодых, 16-40 лет. Совсем пожилых людей я не встречах. Унижали морально, твои взгляды, как политические, так и мировоззрение в целом. Оскорбляли родных, самого тебя, твою внешность. Один мужчина был с длинной стрижкой, ему в автозаке прямо отрезали волосы, они кричали, что он «похож на пидараса».

Отпустили меня не в связи с истечением времени, положенного по закону, я более, чем уверен. С момента задержания я провел часов 80-85. Отпустили, потому что тюрьмы переполнены. В камере на 12 человек, где я находился, нас сидело 30-32 человека. Сидеть было крайне тяжело, нам даже не хотели давать туалетную бумагу. Каждую ночь привозили огромное количество задержанных, их просто некуда было уже сажать.

Интервью
«Это был полный п*здец, невыносимый». Рассказ задержанного на протестах в Минске
12.08.2020 00:45

Записал Никита Сафронов / Vot-tak.tv

Подписывайтесь на наш телеграм-канал, чтобы не пропустить главное
Популярное