В эмигрантском издательстве Freedom Letters вышла книга Дмитрия Быкова «VZ Портрет на фоне нации» — портрет героя, как сказано в аннотации, «защитившего нашу человечность» и «неожиданно для самого себя направившего XXI век по верному пути». Это очень вольная биография Владимира Зеленского и одновременно попытка символически переосмыслить не только его инициалы — и главный пропагандистский символ войны в России, — но и события полномасштабного вторжения, включая те, которым только предстоит наступить.

Зе и Z, или Как Россия выстрелила себе в ногу, а потом в голову

О том, что Дмитрий Быков пишет книгу о Владимире Зеленском, стало известно больше года назад. Уже тогда будущая биография заранее раздражала Z-патриотов, выступавших с разоблачениями писателя-иноагента. Мол, этой книгой он окончательно похоронит себя как писателя.

Еще в январе в беседе с «Радио Свобода» Быков говорил, что книга почти закончена, но у нее нет эффектного финала, да и издателя еще не было. В итоге книга вышла 28 сентября в эмигрантском издательстве Freedom Letters. Очевидного финала у нее так и нет, зато появилось название, одинаково раздражающее и тех, кто возмущен, когда имя их президента выкладывают фашистскими символами государства-агрессора, и тех, кому эти символы по душе.

Книга «VZ Портрет на фоне нации». Фото: соцсети

Способность Быкова раздражать даже своих почитателей, а уж тем более недругов, оказывается здесь ему на пользу, и он умело ее использует. Буквально начинает с этого книгу: с рассказа о том, как он одновременно признан иноагентом в России и внесен в базу «Миротворец» в Украине.

Его книгу, пишет Быков, «почти наверняка встретят дружной ненавистью в России и дружным недоверием в Украине». Это делает его нежеланным — и непредвзятым — наблюдателем. Тем более что первая часть его предсказания сбылась — книгу уже проверяют на экстремизм по доносу «Ветеранов России». Но написать книгу, утверждает Быков, было необходимо, чтобы поговорить об «одном из этих чудес Божьих, о которых потом слагаются легенды».

То есть одну непредвзятость — скажем так, историческую, — он сменяет на другой тип предвзятости — можно назвать его мифологическим. Конечно же, он пишет свою книгу с огромной симпатией к Владимиру Зеленскому. Пусть эта симпатия не является результатом очевидного общественного заказа, она, скажем так, лично быковская, персональная. Но при этом он не столько рассказывает биографию своего героя, на пересказ которой, как он сам несколько раз повторяет, хватило бы и часа, сколько выстраивает на основе фигуры Зеленского некую мистерию (так называется третья и главная часть книги).

Анализ

СимволиZм Vойны. Даты, эмблемы, язык

22.03.2022 16:42

Уже название — точнее, две буквы на обложке — отлично служит одной из очевидных целей писателя: разворошить осиное гнездо Z-патриотов, лишить их одного из главных символов войны. И в целом о книге Быкова, кажется, правильнее всего говорить как о пространстве символической битвы. Она, например, в том, что, начиная войну, Россия дала ей инициалы своего главного врага.

«Нет, такую войну агрессор выиграть не может, — говорит Быков. — Начав эту войну, он выстрелил себе в ногу, а выбрав такие символы — в голову».

Давая своей книге подзаголовок «Портрет на фоне нации», Быков, конечно, не уточняет, какую нацию имеет в виду — и рассказывает про русскую жизнь последних лет перед войной не меньше, чем про украинскую. Он претендует на полноту информации, но отнюдь не на объективность: «Много чего я видел в жизни, но объективности — никогда». Вместо рассказа о своем герое автор может на несколько страниц пересказывать фильм Павла Руминова или цитировать без купюр интервью продюсера Александра Роднянского.

Героев у него гораздо больше, чем один только Зеленский. Это еще, например, и те, кого он называет «Z-людьми» и «Зе-людьми». Первые те, что «убивают своих и чужих от отчаяния, потому что у них опять ничего не вышло», для вторых главным является «незаломность» (автор, вероятно, имел в виду украинское слово «незламність») — термин весьма приблизительно переводимый как несгибаемость.

Книга, написанная хором

Попыткой объективности можно считать, что в книгу постоянно вторгаются чужие голоса. Помимо длинных отрывков из интервью прямо в текст включены комментарии редактора, издателя, сотрудника пресс-службы, знакомых автора, неизвестного читателя из Киева, который недоволен Зеленским из-за коррупции и цензуры. Ближе к финалу Быков начинает называть свою книгу «наша книга» — как будто она написана хором.

И это, кажется, намек не столько на объективность, сколько на некую общность людей. Его книга немного пишет себя сама, то есть по ходу написания создает круг единомышленников, которых объединяет быковский взгляд и интерес. Он придумывает новых коллективных «мы», в которых могут быть включены люди по обе стороны границы: как противники войны из России, так и знакомые Быкова из Украины, готовые к диалогу.

Дмитрий Быков с Владимиром Зеленским. Украина, 2021 год. Фото: соцсети

В ситуации, когда нации расколоты не только по обе стороны границы, но и внутри них, Быкову представляется важным создать некую общую фантазию, в которой остается возможность для открытого разговора. Но это иллюзия, поскольку никто из этих читателей не разделяет главной быковской идеи: что Владимиру Зеленскому, вероятно, предстоит спасти мир либо он уже это сделал (когда не сбежал и не погиб в первые дни войны).

Получается очень странный результат, когда на читателя сначала вываливается множество фактов: подробностей скандалов, слухов, расследований. Быков подробно перечисляет события перед началом войны, цитирует разговоры Зеленского с Борисом Джонсоном, и с Трампом, пересказывает свои разговоры с Алексеем Арестовичем, разбирает выступления «95-го квартала». А потом оказывается, что в гигантской мистерии, которую разыгрывают главные герои, эти факты второстепенны. Как и в случае литературных биографий за его авторством — Окуджавы, Пастернака, Маяковского, — Быков превращает сюжет в пространство литературных (или даже литературоведческих) интерпретаций.

Вообще от этой книги остается сильное чувство, что она написана на скорость, в ответ на события дня, с повторами и подспудным желанием зафиксировать как можно больше событий и разговоров. Но вся эта выгрузка фактов, иногда совсем не систематизированная, в итоге приводит только к ярким литературным сравнениям: например, Арестович — это бабелевский Беня Крик, Зеленский — Гамлет. Калейдоскоп литературных сравнений может складываться бесконечное количество раз, но в итоге всегда показывает финальную битву добра со злом. В этой мистерии Владимир Зеленский предстает как возможный спаситель мира, а его оппонент, Владимир Путин, — буквально как Сатана, обреченный на проигрыш.

Война как пространство финальной битвы добра со злом

Дмитрий Быков неоднократно говорил, что булгаковский роман «Мастер и Маргарита» написан для одного читателя, и этот читатель — Сталин. В «VZ» он утверждает, что итогом этой романтизации зла стала фигура нынешнего президента России.

Так, «Мастер и Маргарита» легитимизировала образ правителя-сатаны: вроде и дьявол, но заботится о народах. А написанный в 1960-х роман Юлиана Семенова «Семнадцать мгновений весны» и культовый фильм по нему создал «советского Воланда» — и именно это чертеж, по которому был выкроен миф Владимира Путина. То есть опять во всем виновата русская культура, но это значит, что ее ошибки можно исправить. Поэтому в книге Быкова важен не только герой, но и антигерой: «так себе тиран», потерявший «последний тормоз в голове», который «долго и преднамеренно расчищал в себе ту абсолютную пустоту, которую всегда заполняет самая черная сила», тот, возможно, главный читатель его книги, который никогда не может стать ее героем.

Мнения

Война надолго. Что делать, когда переговоры не работают?

29.09.2023 13:18

Главная идея Быкова даже не в том, что Владимир Зеленский — симпатичный человек, и даже не в том, что он возможный спаситель мира, а в том, что происходит битва абсолютного добра с абсолютным злом, как в книжках. Точнее, как в самой главной книжке — Евангелии. Финал этой битвы, которую Быков называет битвой между модерном (украинское общество) и архаикой (общество российское), заранее записан и неотвратим. В ней зло должно проиграть, а добро сделать усилие и не превратиться в зло.

И «VZ» со всем ее пафосом, затянутыми рассуждениями и символизмом, стоит читать именно как магический заговор о счастливом финале. Ведь если книги способны так сильно влиять на читателей, чтобы создать зло, то почему бы им для разнообразия не попробовать создать добро? Вдруг сработает?