«На злобу дня хотите шуточек?» Что стало с российским стендапом во время войны
С развитием независимого стендапа в России в начале десятых телевидение потеряло фактическую монополию на него — благодаря ютубу у комиков появилась возможность заниматься свободной комедией. Однако продлилось это недолго. После первых доносов за шутки профессия комика стала как минимум нервной и как максимум — небезопасной. С началом войны стендап-сцена внутри России разделилась на тех, кто сотрудничает с прогосударственными проектами, и тех, кто пытается делать свободную комедию, не идя на сделки с совестью. О том, через какие фильтры проходит материал на телевидении и как выглядит независимый стендап тех, кто против — в материале «Вот Так».
«Редакторы это убрали… потому что это про геев»
«В своем публичном выступлении Идрак Мирзализаде допустил выражения, возбуждающие ненависть и вражду по отношению к лицам русской национальности, унижающие их человеческое достоинство. В связи с этим его нахождение на территории Российской Федерации признано угрожающим общественному порядку», — такое заявление выпустило российское МВД в 2021 году после шутки комика Идрака Мирзализаде про испачканный русскими матрас и сдаваемых в аренду квартирах в Москве «только славянам».
Перед высылкой из страны комика арестовали на 10 суток по статье об экстремизме. История Мирзализаде стала первым известным случаем политического преследования комика в России. Выступившие в его поддержку коллеги по цеху отметили, что это «очень страшный прецедент, который говорит о том, что за шутку теперь можно будет официально сажать или наказывать».
Так и произошло: вскоре после истории с Идраком, в конце ноября 2021 года, создатель шоу Stand Up на ТНТ Руслан Белый рассказал, что столкнулся с отменой большей части своих выступлений. Комик связал это с выходом его концертов «Я свой» и «Почему я отрастил усы», где он шутит про Владимира Путина, Крым, Алексея Навального и митинги в его поддержку. В 2023 году Белого, открыто высказавшегося против войны, признали «иностранным агентом» в России, а его выступления вырезали из шоу на ТНТ.
Несмотря на усиление цензуры, политика из российского юмора полностью не ушла, но перестала быть частью телевизионного мейнстрима вроде шоу Comedy Club или Стендапа на ТНТ. Комикесса Катя Крыловецкая обращает внимание, что сейчас телевизионные комики «избегают упоминания времени и контекста, в котором находятся», из-за чего «при просмотре выступления у зрителя даже не складывается понимания, в каком году, оно снято».
Как рассказывают в интервью артисты разговорного жанра, выступавшие на ТНТ, конкретного списка запрещенных тем нет, но есть неформальная предварительная цензура, в частности бан на темы политики, религии и ЛГБТ. К ним не прикасаются еще на этапе написания шуток, потому что в эфир подобные стендап-монологи не пропустят, рассказывает участница «Женского стендапа» на ТНТ Варя Щербакова:
«Мы снимаемся в проекте, и какие-то шутки изначально не придумываем. Зачем себе двойную работу делать? Придумал, потом расстроился, что это убрали — но ты же понимаешь, почему… потому что это [, например,] про геев».
В начале полномасштабного вторжения в Украину более 250 комиков подписали антивоенное письмо — в основном те, кто тот на момент занимался сольной карьерой или сотрудничал со «Стендап-клубом № 1». Исключением стали три комикессы из телевизионного «Женского стендапа» — Елизавета-Варвара Аранова, Мария Маркова и Надежда Джабраилова. Ирина Приходько из Беларуси, хотя и не подписала письмо, но ушла с ТНТ на фоне войны.
При этом большинство медийных российских комиков — резидентов шоу Stand Up на ТНТ и «Что было дальше?» (ЧБД), который перешел из ютуба во «ВКонтакте» — от политических высказываний воздержались. Только Нурлан Сабуров на одном из концертов в США сказал о войне, что «не думает, что так и надо», но у него «есть семья» и «свои страхи». «Они уже сделали определенное количество выборов к этому моменту, шли на какие-то уступки и на компромиссы с собой, чтобы оказаться в нынешней точке своей карьеры», — говорит Крыловецкая о молчании комиков, которые предпочли оставаться на российском телевидении.
«В шутках про Путина имеется в виду наш друг Валерий Путин»
Независимые комики, распространяющие свое творчество в интернете, во многом чувствуют себя свободнее коллег с телевидения — даже те, кто остался в России и вынужден был перейти на эзопов язык, говоря о политическом.
«Есть комики, скажем так, из ютуба, которые выбирают говорить о том, что их что-то тревожит, не высказываясь напрямую и не произнося слово “война”. Их творчество, мне кажется, будет развиваться по модели советских сатириков: вот ты смотришь на текст и ничего в нем не видишь, но, будучи погруженным в контекст, понимаешь намеки и глубоко спрятанную довольно смелую сатиру, — говорит комик Денис Чужой, приводя в пример концерт «Это все шутки» находящегося сейчас в России Кости Пушкина. — У него есть долгая шутка про дрозда, которая может казаться потоком бреда и шизофазии, но если ты чуть-чуть погружен в контекст, то понимаешь, о чем это».
Этот сольник Кости Пушкина, вышедший в январе 2024 года, открывается классическим дисклеймером «Стендап-клуба № 1»: «Во всех шутках про Путина имеется в виду наш близкий друг Валерий Путин». За этим следуют шутки, связанные с отъездом комиков из России, ядерной войной и воинским призывом и тот самый монолог дрозда:
«На злобу дня хотите шуточек? Сейчас опасно многие вещи называть своими именами, поэтому на всякий случай я все вещи буду называть не своими именами. Так вот, что хотелось бы сказать: дрозд должен быть в горах. В гору дрозда! Не надо было рябину толочь».
Пожалуй, самый свободный формат для комика в России сейчас — это бесплатные офлайн выступления. Если на платных выступлениях, например на корпоративах, площадка может вводить свои ограничения, то «на открытых микрофонах цензуры не было никогда», говорит комик Саша Нижегородцев.
«Я вчера общался с комиком из Питера, спрашивал, шутят ли про войну в офлайне. Он говорит, что даже если такие шутки пишутся, на них нет хорошей отдачи от зала, — добавляет Саша. — Могут выкрикнуть “тебя посадят”, зрители будто боятся. Они пришли расслабиться и поржать».
«Вы смешите нас, но нам страшно»
Катя Крыловецкая покинула Россию вскоре после вторжения в Украину и переехала в Грузию, где организовывала благотворительные концерты в поддержку проекта Emigration for action, помогающего украинским беженцам. Хотя стендап здесь востребован у релокантов, возможностей для развития, особенно для комика, который еще наращивает медийность, меньше, чем в России, отмечает комикесса:
«Это несравнимо с Москвой. Если у тебя здесь есть 5–7 выступлений в неделю, это очень здорово, грех жаловаться. В Москве можно выступать хоть 30 раз в неделю, там есть большой продакшн и аудитория выступлений не повторяется. Здесь нужно прикладывать больше усилий, чтобы развиваться».
Саша Нижегородцев, который организует концерты в Ереване, отмечает, что «стендапа здесь стало больше после мобилизации, но тогда шутить можно было по-другому: “Чувствовалось, что люди в зале еще на панике, сидят и не понимают, почему они здесь оказались — типа “да, вы смешите нас, но нам страшно”».
«Я сейчас стараюсь быть сразу веселее. Когда я выступал в России я мог начать, например, с какого-нибудь разгона про похороны, зная, что русскоязычный зритель это поймет. В Берлине ты не можешь сразу на них обрушить свой менталитет восточноевропейский. Я заметил, что стал чуть более мягким комиком», — говорит Денис Чужой о своих выступлениях в эмиграции на английском языке.
Он рассказывает, что в первые полгода выступлений в Европе стеснялся говорить, что приехал из России, но теперь увидел в этом возможность делать комедию, объединяющую опыт людей из стран с диктаторскими режимами:
«Теперь я почувствовал желание говорить, что я из России, но против нынешней власти. Шутить про то, как людям не очень нравится мой паспорт и они судят меня по тому, какой п*здец в моей стране. Я стал замечать, что это откликается людям из Турции, Индии, африканских стран… они такие: “Да, это наш опыт тоже”. Я почувствовал, что прикольно было бы их всех вовлечь в один общий разговор про то, как жить человеку — выходцу из диктатуры, который пытается не быть ее частью».
Алёна Лобанкова
