«Создается атмосфера чемоданного настроения». Как закон об «иноагентах» в Грузии повлияет на эмигрантов, которые выступают против Путина и помогают украинцам
В середине мая парламент Грузии, в котором доминирует правящая партия «Грузинская мечта», принял нашумевший законопроект об «иноагентах». В первую очередь он ударит по грузинским неправительственным организациям и СМИ, которые находятся в оппозиции к действующей власти. При этом, скорее всего, столкнется с давлением со стороны грузинских властей и часть инициатив российских эмигрантов, которые переехали в страну после начала полномасштабного вторжения в Украину. «Вот Так» поговорил с ними о том, как они будут работать после принятия резонансного закона.
Принятый в окончательном чтении закон «О прозрачности иностранного влияния» обязывает все неправительственные организации (НПО) и СМИ, которые получают более 20% финансирования из-за границы, самостоятельно регистрироваться в Минюсте Грузии как «проводящие интересы иностранной силы организации» и ежегодно предоставлять финансовые отчеты. За несоблюдение законодательства организациям грозят штрафы в размере 25 тыс. лари (более 9 тыс. долларов).
Некоторые грузинские юристы считают, что документ коснется не только юридических лиц, то есть некоммерческих организаций (НКО), но и физических лиц, которых тоже можно будет признавать «иноагентами» (такой опыт есть и в России, когда конкретное лицо можно признать «иностранным агентом»). В одном из пунктов закона, как обратили внимание юристы, говорится, что Минюст может запросить у любого гражданина не только все виды персональных данных, но и конфиденциальную информацию.
За отказ предоставлять эти данные физлицу будет грозить штраф в 5 тыс. лари (более 1800 долларов). Спикер парламента Грузии Шалва Папуашвили, комментируя опасения юристов, говорил, что закон по-прежнему не распространяется на физлиц и специальный реестр для них создавать не планируют. Но он признал, что за отказ предоставлять запрошенную информацию физлиц начнут штрафовать.
Оппозиция, которая называла принятый закон «российским», поскольку он напоминает аналог действующего в России закона об «иноагентах», начала проводить масштабные акции протеста у парламента в Тбилиси. На них в том числе приходят и российские эмигранты, которые не хотят, чтобы российский опыт преследования оппозиционных НПО и СМИ повторился в Грузии. Несмотря на то что закон был принят, митинги против него продолжаются, а президент Грузии Саломе Зурабишвили наложила на закон вето (его, впрочем, легко может преодолеть парламентское большинство, имеющееся у депутатов «Грузинской мечты»).
«Вот Так» рассказывал, зачем россияне, живущие в Грузии, выходят на митинги против закона об «иноагентах», рискуя попасть под прессинг грузинских силовиков и депортацию:
Евросоюз и США также считают, что, приняв закон об «иноагентах», Грузия отклонилась от своего прозападного вектора и курса на интеграцию в НАТО и ЕС, который прописан в грузинской конституции.
«Закроемся. Быть “иноагентами” нет никакой охоты»
Как объяснял «Вот Так» политолог Торнике Шарашенидзе, «Грузинская мечта» могла принять этот закон, чтобы бороться с неправительственными организациями, вовлеченными в протесты против правящей партии. Однако по факту законопроект может затронуть не только непосредственно грузинские НКО, но и организации, в которых задействованы россияне, так как многие из них существуют за счет средств, поступающих из-за пределов Грузии. Об этом «Вот Так» рассказал Максим Иванцов — координатор образовательной инициативы Frame (зарегистрирована как НКО), которая с марта 2022 года проводит образовательные лекции для релокантов в Тбилиси, в том числе на политические темы.
По словам Иванцова, этот закон сильно ударит по некоммерческим организациям и инициативам, которые выступают против Владимира Путина и за демократизацию России. Он также обращает внимание: если та или иная организация будет вынуждена сама регистрироваться в Минюсте Грузии как «иноагент» (а такое требование есть в принятой редакции законопроекта), то НКО будут принимать решение — закрываться или получать «иноагентский» статус.
«И при таком раскладе мы (проект Frame), конечно, закроемся. Быть “иностранными агентами” нет никакой охоты. Это плохо скажется на большинстве экспатских и некоммерческих организаций», — говорит Иванцов.
Одна из известных антипутинских инициатив в Грузии — фонд Free Russia Foundation (FRF) на Южном Кавказе, чей головной офис расположен в Вашингтоне. Эта организация, как указано на ее сайте, занимается «поддержкой гражданского общества и демократического развития России». В марте 2023 года во Free Russia Foundation уточняли, что они зарегистрированы как НКО и их потенциально можно признать «иноагентами» в Грузии. Во FRF отказались комментировать «Вот Так» последствия принятия закона об «О прозрачности иностранного влияния».
Уже сейчас, по словам координатора проекта Frame, из-за принятия закона об «иноагентах» активизировался отъезд из Грузии русскоязычных активистов.
«Понятно, что закон вступит в силу. В долгосрочной перспективе, после парламентских выборов (они пройдут в Грузии в октябре 2024 года. — Ред.), если “Грузинская мечта” победит, есть большая боязнь, что здесь ничего не изменится и нужно будет уезжать. Создается атмосфера чемоданного настроения. Россияне покидают страну, которая может стать сателлитом России. [Если] напрямую сателлитом не станет, то, условно, российской власти [в Грузии] будет дан зеленый свет: российскую оппозицию и украинцев будут выживать [из страны]», — прогнозирует Иванцов.
Ранее в Грузию неоднократно не пускали россиян, которые связаны с российскими оппозиционными проектами. Например, в марте в страну повторно не пустили и самого Иванцова. Ранее с отказами во въезде сталкивались соратница Алексея Навального Любовь Соболь, политик Дмитрий Гудков, журналист «Новой газеты» Илья Азар, а также многие другие активисты и политики. «Вот Так» рассказывал об этом подробно:
«Времени еще довольно много»
Шеф-редактор русскоязычного издания о Грузии Paper Kartuli Ася Суворова, в свою очередь, не ожидает массового оттока оппозиционных российских эмигрантов и релокантских проектов из страны, потому что пока неясно, когда закон окончательно вступит в силу. В беседе с «Вот Так» она напоминает: после того как законопроект будет подписан председателем парламента, за ним последует иск в Конституционный суд, который может подать в том числе президент Грузии. Либо такой коллективный иск могут подать грузинские СМИ и НПО — и «это тоже займет несколько месяцев».
«На то время пока закон будет рассматриваться в Конституционном суде, он, скорее всего, не будет действовать. Времени еще довольно много, это настолько турбулентный политический процесс, абсолютно непредсказуемый, не как в России, где предсказуемая государственная политика. Здесь [в Грузии] все измениться может радикально. Какой-то готовый план действий от НКО стоит ждать ближе к тому моменту, когда будет понимание, что закон вступит в силу», — говорит Суворова.
Она также отмечает, что под действие закона не подпадают интернет-СМИ, вещающие не на государственном языке Грузии. Соответственно, по словам Суворовой, такое издание, как Paper Kartuli (в нем работают и российские журналисты), которое в том числе критикует российское вторжение в Украину, скорее всего, законопроект не затронет.
Сергей Григорьев, волонтер центра гуманитарной помощи украинцам в Грузии Choose to Help (зарегистрирован как НКО), в беседе с «Вот Так» отмечает, что закон об «иноагентах» может повлиять и на их проект, несмотря на то что доход центра формируется из донатов. Как обращает внимание Григорьев, в одной из формулировок законопроекта сказано, что «иностранной силой» может считаться «физическое лицо, которое не является гражданином Грузии». Поэтому не исключено, что пожертвования, сделанные внутри Грузии негражданами Грузии (а пострадавшим от вторжения украинцам жертвуют как граждане Украины, так и России), могут подпадать под закон об «иноагентах».
«Но не понятно, как возможно вообще за этим (пожертвованиями от неграждан) следить», — добавляет Григорьев.
Дмитрий Споров — основатель грузинской НКО Culture Connection World, которая занимается объединением российских культурных инициатив в эмиграции, — в беседе с «Вот Так» отмечает, что его организация получает значительную долю своего финансирования от источников из-за рубежа. Основные партнеры — немецкие и американские фонды.
Поэтому, когда закон вступит в силу, у Culture Connection World будет два варианта: либо зарегистрироваться в качестве «иностранного агента», либо закрыть фонд, говорит Споров. При этом он не хочет закрывать свою инициативу, но точно не знает, будет ли регистрировать фонд в Минюсте как «иноагент».
«Я буду советоваться с партнерами грузинскими, которые оказались в такой же ситуации, как будут действовать они. Мое решение будет во многом зависеть от цеха», — добавляет он.
Юрист Анастасия Буракова, которая живет в Грузии, в разговоре с «Вот Так» выразила мнение, что закон об «иноагентах» слабо повлияет на российские эмигрантские инициативы, поскольку чаще всего они не регистрируются в стране как НКО. Многие из этих проектов работают без регистрации и, исходя из текста законопроекта, в таком случае признать их «иноагентами» будет нельзя, говорит она.
«Закон, конечно, скажется на состоянии грузинского гражданского общества, но [российские] эмигрантские проекты слабо институционализированы, поэтому вряд ли это затронет их работу», — считает Буракова.
Слава Труфанов
