Тяжелое ранение не повод для увольнения. Российских мобилизованных отправляют воевать вместо лечения
Фото: Донат Сорокин / ТАСС, Коллаж: «Вот Так»
Командование ВС РФ как может пополняет ряды воюющей в Украине армии. Дефицит личного состава восполняют за счет тяжелораненых и недолеченных мобилизованных. Людей часто отправляют обратно в окопы через несколько дней после ранения. Помогают пополнять ряды бойцов и военно-врачебные комиссии, которые массово дают после тяжелого ранения категорию «годен к военной службе». «Вот Так» выяснил, как устроена эта система и есть ли шансы после госпиталя избежать возвращения на фронт.
«Они были обречены»
Электрик из Москвы получил повестку в конце сентября 2022 года, сразу после начала мобилизации. Сейчас ему 34 года и его сестра, рассказавшая «Вот Так» историю брата с его согласия, попросила называть его Димой, а себя Соней. Через год после призыва по мобилизации мужчина был ранен и дезертировал из госпиталя в Донецке. Его данные верифицировала организация «Идите лесом», которая помогла порядка 500 российским мужчинам не попасть на войну или покинуть ее. Осенью 2023 года с помощью проекта «Идите лесом» мобилизованный москвич смог уехать из России.
По словам Сони, брат подписал повестку, «не взвесив решение». Но пошел на войну потому, что не хотел получить проблем с законом, хотя взгляды российских властей на «так называемую СВО» не разделял. Дмитрий надеялся на лучшее и думал, что его отправят в глубокий тыл. Но оказался «за ленточкой», то есть на передовой.
«Мое поколение сейчас истребляют. Это необходимо остановить. Поэтому я и рассказываю историю брата. Надеюсь, что те, кто еще не понял, какая жесть [на войне] происходит, быстрее придут в себя», — так Соня мотивировала свое решение пообщаться с журналистом.
Задолго до начала полномасштабного вторжения России в Украину Дима проходил службу в армии в звании младшего сержанта. Он был санинструктором (отвечал за оказание медпомощи личному составу роты или батареи, своевременное выявление больных и проведение санитарно-гигиенических и противоэпидемических мероприятий. – Ред.), но полноценное обучение профессии за время службы не прошел. Затем, уже в учебном центре для мобилизованных, Дмитрий получил минимальную медицинскую подготовку: например, ему показали, как делать перевязки и уколы обезболивающими препаратами при ранении.
В январе 2023 года Дмитрия вместе с другими мобилизованными отправили в Донецкую область. «Ему очень повезло с военной специальностью, — уверена Соня. — В боях он не участвовал, а находился в медпункте, куда приносили раненых с поля боя. Он обрабатывал им раны и отправлял в госпитали. Рассказывал, что некоторых бойцов приносили с передовой в таком ужасном состоянии, что перевязка в походных условиях теряла всякий смысл — они были обречены. Брат как мог пытался их спасти, но все-таки он электрик, а не врач».
Официально точное количество российских военнослужащих, получивших тяжелые и опасные для жизни ранения на войне с Украиной, неизвестно. Минобороны в разы занижает количество убитых, а о раненых и вовсе публично не рассказывает — все эти данные относятся к государственной тайне.
Убитые российские солдаты в Мариуполе. Украина, 2022 год. Фото: Сергей Бобылев / ТАСС / Forum
Министр Обороны РФ Сергей Шойгу в последний раз 21 сентября 2022 года рассказал о том, что на тот период погибло 5937 военных, после этого никаких официальных данных о потерях не было. Евгений Пригожин после окончания боев за Бахмут сообщил, что с августа 2022 года по июнь 2023 года там погибли 20 тысяч бойцов ЧВК «Вагнер». Русская служба Би-би-си совместно с «Медиазоной» и командой волонтеров установили имена почти 34,5 тысяч погибших российских солдат.
Другие данные по российским потерям предоставляют западные военные и чиновники. В апреле 2023 года Разведывательное управление Министерства обороны США информировало о 154 – 180 тысяч раненых военных ВС РФ. По данным The New York Times к августу их было минимум 170 тысяч. Однако нет информации о том, сколько относится к категории тяжелораненых, кому удалось уволиться или самовольно оставить часть, а кого вернули на войну.
Есть основания полагать, что число жертв на поле боя резко выросло за последние месяцы в связи с контрнаступлением ВСУ и тяжелыми боями за Бахмут. Наибольшие потери несут подразделения, укомплектованные из людей с минимальной военной подготовкой, — мобилизованных и бывших заключенных, попавших в ЧВК «Вагнер» или «Редут», связанное с Минобороны РФ.
Встреча с дроном
Когда командир воинской части узнал о гражданской профессии Дмитрия, его навыки электрика решили применить на передовой, продолжает свой рассказ Соня. В конце августа он получил приказ принести генератор от линии заграждения (относительно безопасные зоны между тылом и передовой. – Ред.) в окопы.
«Брат отправился за генератором и по дороге встретил дрон, который сбросил на него три гранаты. Одна не взорвалась, от двух он увернулся, но его ногу задело осколками», – говорит Соня.
Раненный младший сержант кое-как добрался до точки эвакуации. Оттуда его и еще около десяти товарищей по несчастью отвезли в военно-полевой сортировочный госпиталь. Там пострадавших делят на тяжелых и легких. Тем, кому достаточно обработать рану, помогают на месте и сразу отправляют обратно воевать. Бойцов с застрявшими в ране осколками, оставляют. «К счастью, у Димы были осколки, – говорит его сестра – Я понимаю, что это не очень хорошая формулировка, но в данном случае осколки ему очень помогли».
Медики сортировочного госпиталя пробовали вытащить осколки из ноги Дмитрия с помощью магнитов – не помогло. Тогда ему сделали прививку от столбняка, обработали рану, перевязали и отправили в другую донецкую больницу. Там раненых с осколками обычно держат 5 дней, чтобы проверить, разовьется ли сепсис. Если воспаление не началось, их отправляют воевать с железом в теле.
«У одного из диминых товарищей осколки застряли в черепе, но уже через пять дней его вернули на фронт», — описывает ситуацию Соня.
В одном из чатов во «ВКонтакте» мужчина по имени Валентин так же пожаловался на то, что из другой больницы его выписали с осколком в суставе и нигде про него не написали — «четвертый месяц уже бегаю и пытаюсь доказать, что рука не работает». Также известна история мобилизованного из Петербурга, которому в госпитале Минобороны в Москве присвоили категорию «А» (легкораненый) с осколком в груди и вернули на фронт.
Несмотря на сложившуюся практику, Дмитрий надеялся, что его отправят в отпуск (в котором он не был год) — на лечение и изъятие этих осколков. Но через четыре дня, когда стало ясно, что рана не загноилась, санинструктора пообещали вернуть в часть. Военно-врачебную комиссию (ВВК) он не проходил, рану за все время ему обработали всего два раза.
В тот же день Дима позвонил родственникам и попросил вывезти его из Донецка. «Так мой брат стал дезертиром», — женщина волнуется за него и за тех, кто тоже ищет способы покинуть фронт, и просит не обнародовать подробности бегства.
Отправка раненых в госпиталь из Новоазовской центральной районной больницы в Донецкой области. Украина, 2022 год. Фото: Сергей Бобылев / ТАСС / Forum
Примерно неделю спустя, продолжает Соня, из части позвонили второй сестре Дмитрия и сообщили, что он самовольно покинул госпиталь. Больше военные на связь с семьей не выходили. «Возможно, на брата уже завели уголовное дело, просто мы об этом не знаем. Но, честно говоря, какая разница? Главное, что они не могут до него добраться и вернуть в этот ад», — говорит Соня.
Сейчас Дмитрий находится за границей и у него до сих пор нет возможности получить профессиональную медицинскую помощь. Но, по словам Сони, его организм справляется.
Дмитрий — один из тех, кто дезертировал после получения ранения. С марта 2023 года по статье о дезертирстве (ст. 338 УК РФ), в российские суды поступило 78 дел. Для многих мобилизованных это единственный способ больше не воевать.
Вот, что рассказал корреспонденту «Вот Так» командир роты отряда «Шторм-Z» (штрафной батальон, который сейчас дислоцирован в Бахмуте. – Ред.):
«К сожалению, или к счастью, все мои знакомые, которые проходили ВВК, признаны ограниченно годными. После чего они самовольно оставили часть и выключили телефоны. Связи с ними нет».
Также командир роты сообщил, что, по слухам, военнослужащих, получивших категорию «Д» (абсолютно не годен к военной службе) до 31 декабря 2022 года в так называемой ДНР, собираются переобследовать, заставив пройти комиссию в Ростове. «Все понимаем, чем для них это закончится», — говорит военный.
«Они боятся и не хотят туда»
В России существует пять групп здоровья военнослужащих. «А» (годен к военной службе), «Б» — годен с незначительными ограничениями, «В» — ограниченно годен, «Г» — временно не годен и «Д» — абсолютно не годен. Эти критерии одинаковы для всех званий, родов войск и силовых ведомств.
После получения ранения человека должны эвакуировать с поля боя (мы рассказывали, что происходит на самом деле), оказать первую помощь и отправить на лечение в госпиталь. По окончании лечения и при необходимости реабилитации пациент должен пройти ВВК. От ее решения зависит, куда вернется бывший раненый — домой или на фронт.
Уволиться из армии возможно только в трех случаях: по достижении предельного возраста службы (50 лет), лишении свободы или присвоения категории годности «Д». Последний вариант кажется наиболее реальным из трех, но не гарантирует вечное расставание с армией. В группе «Военный адвокат» на это жалуется Александр. Он получил категорию «Д» примерно четыре месяца назад, но в воинской части его не спешат увольнять.
Степень годности определяют военно-врачебные комиссии, которые заседают в госпиталях. В состав ВВК должны входить как минимум семь специалистов: терапевт, хирург, невропатолог, офтальмолог, отоларинголог, стоматолог и психиатр. В случае необходимости в комиссию включают и других врачей. Они должны коллегиально решить, насколько организм раненого восстановил свои функции.
Призывники на медицинском осмотре в военкомате Омской области, Россия. Фото: Дмитрий Феоктистов / ТАСС / Forum
Однако ВВК зачастую проводят с единственной целью — поставить группу здоровья, выгодную армии, а не пострадавшему.
«Врачебно-военные комиссии если и проводятся, то с грубыми нарушениями. Завышают группы, чтобы как можно больше людей снова отправить [на войну]. Это распространенная практика», — говорит Дарья Берг, руководитель отдела помощи и эвакуации «Идите лесом». — Мы все время сталкиваемся с этой ситуацией. Нам пишут о том, что не прошли реабилитацию, не восстановились полностью, а их уже вызывают обратно. Они боятся и не хотят туда».
О подобной ситуаций анонимно рассказал мобилизованный офицер, получивший тяжелое ранение (какое именно, он не уточняет). После лечения военно-врачебная комиссия постановила, что он ограниченно годен, и присвоила ему категорию «В». Мужчина не согласен с решением: состояние здоровья после тяжелого увечья, по его словам, не позволяет ему держать в руках оружие, наложить самостоятельно жгут и в целом обслуживать себя в полном объеме. Для восстановления у него впереди две операции.
Несмотря на это, его направили в полк выздоравливающих (там военные проводят какое-то время после госпитализации или между ними. – Ред.). Там офицеру «в безальтернативной форме предложили вернуться» в свою воинскую часть, которая «находится в зоне СВО». После этого он написал рапорт с просьбой направить его на службу вне зоны боевых действий. Его рапорт не только не рассмотрели, но даже не зарегистрировали.
Есть основания полагать, что решения о завышении группы здоровья врачи из ВВК принимают не самостоятельно.
«Конечно, ВВК нельзя назвать независимыми, — говорит Олег Разумовский, представитель правозащитной организации в сфере военно-гражданских отношений (он попросил изменить его имя и не указывать название организации из соображений безопасности. — Ред.). — Они работают на базе военных госпиталей, которые входят в структуру Главного центра военно-врачебной экспертизы и подчиняются Главному военно-медицинскому управлению Минобороны РФ». То есть они целиком и полностью зависимы от военного ведомства и нацелены не на помощь раненым, а на пополнение личного состава в воюющих армейских соединениях.
Видеть, ходить, стрелять
У Дарьи Берг из «Идите лесом» нет точного ответа на вопрос, зачем раненых практически сразу отправляют обратно на передовую: «По моим личным ощущениям, это связано с нехваткой людей. Ротации давно не было, дезертиров много, поэтому [российскому командованию] нужно быстро восстанавливать ряды. Для этого они используют людей, которые еще до конца не вылечились».
На дефицит человеческих ресурсов на фронте указывает и Разумовский. Еще одной причиной он называет переполненные госпитали (аналогичная информация есть в распоряжении издания The New York Times. — Ред.), откуда пациентов проще выписать в часть, чем лечить.
«Исходя из их позиции, пока человек, условно говоря, может ходить, смотреть и держать автомат, он должен воевать», — говорит правозащитник.
Слова экспертов подтверждает и Соня, сестра мобилизованного Дмитрия:
«Там нет задачи вылечить. Есть задача, чтобы человек мог видеть, ходить и стрелять. Тогда его возвращают на фронт. В госпитале, где лежал Дима, на видном месте висело распоряжение о том, что если осколок не задел жизненно важный орган или нервное сплетение, его доставать не будут. В случае нового ранения, человека просто будут возить туда-обратно [с фронта в госпиталь], пока он не получит тяжелое увечье и станет негодным к службе. Или пока не умрет».
Раненный российский солдат в военном госпитале в Ростове-на-Дону. 2022 год. Фото: Сергей Пивоваров / Reuters / Forum
«За ленточку» отправляют не только с оставшимися в теле осколками гранат, но и с множеством других травм и заболеваний. Соня рассказала про одного из диминых сослуживцев, которому оторвало пальцы на руке, «но не те». «Он потерял два пальца на левой руке, а значит может стрелять и его отправили воевать, — говорит Соня. — Как и другого парня, который потерял стопу».
А пользователь соцсети «ВКонтакте» Анна пожаловалась на то, что за группу «Д» для мужа она борется уже год. «Потеря зрения на один глаз, слуха на одно ухо. Но до сих пор на передке», — написала она. В переписке с корреспондентом «Вот Так» женщина уточнила, что ее муж, «несмотря на инвалидность, все еще в самом горячем месте. Это абсурд на государственном уровне».
Все правозащитники и юристы, с которыми мы поговори, подтвердили, что постоянно получают запросы относительно странных решений военно-врачебных комиссий. Увеличение количества обращений эксперты фиксируют в течение двух периодов 2023 года: зимой, после массовой отправки мобилизованных в зону боевых действий, и в мае — когда военным стали давать отпуска, и они задумались о том, как не вернуться обратно на фронт.
Осмотр одного врача — и на фронт
С началом полномасштабной войны комиссия по определению годности бойцов превратились в формальность. ВВК может присвоить какую угодно группу здоровья. Эту информацию подтверждает Дарья Берг, ссылаясь на опыт людей, которые обращаются в «Идите лесом»: «Часто ВВК нет вообще. Нет осмотра, ничего, просто ставят нужную им категорию здоровья, и вперед».
Военный адвокат Максим Гребенюк каждый день получает по несколько запросов от военнослужащих или их родственников. Все они пытаются добиться отмены решения военно-врачебной комиссии. Гребенюк говорит, что обжаловать решение ВВК крайне трудно. Гарнизонные суды встают на сторону военных врачей.
На сегодняшний день известен только один случай с решением в пользу истца. Виктор Чуприненко вернулся с фронта весной 2022 года и обратился в две частные клиники с жалобами на ухудшение здоровья. В гражданских медучреждениях врачи подтвердили, что Чуприненко «нетрудоспособен». Тем не менее ВВК краснодарского военного госпиталя признала его годным к службе. Когда он подал иск, выяснилось, что на комиссии Виктора осматривали всего два врача. Суд отменил медицинское заключение и обязал медиков провести повторное заседание в полном составе. Дальнейшая судьба военнослужащего неизвестна.
«С начала мобилизации система военно-врачебной экспертизы не то чтобы разрушена, но очень серьезно подорвана. Это только называется ВВК, а по факту часто является осмотром одного специалиста, и он предсказуемо выдает справку о том, что у человека нет оснований на категорию “Д”, — объясняет Олег Разумовский. — Здоровье и жизни военнослужащего не были ценностью и в мирное время, а сейчас — тем более».
Ирина Новик
