«Могут быть дяди в кепках». В России провокаторы толкают людей на антивоенные преступления: рассказываем, как не попасться на крючок
Иллюстрация: «Вот Так»
Во многих уголовных делах о попытках поджогов российских военкоматов или других административных зданий присутствуют подстрекатели — как правило, это «украинцы», которые уговаривают людей пойти на преступление. «Вот Так» изучил два подобных дела и пришел к выводу, что провокаторы, судя по всему, — сотрудники ФСБ.
Дело Валерии Зотовой
Суд в Ярославле 29 июня приговорил Валерию Зотову к 6 годам заключения по обвинению в покушении на «теракт». По версии следствия, девушка собиралась совершить поджог пункта сбора помощи для российских военных. Защита утверждает, что к этому Зотову склоняли агенты ФСБ, переписывающиеся с ней в телеграме.
Роман по переписке и новая подруга
Лере 19 лет. Сразу после школы она пошла работать — трудилась в распределительном центре сети магазинов «Магнит» с утра до ночи. В декабре 2022 года Лера начала общаться в телеграме с неким Андреем, который представился украинским военнослужащим и сотрудником СБУ. Они познакомились в одном из украинских чатов. Переписывались несколько месяцев.
«Она мне говорила, что появился Андрей, что она с ним переписывается. Я как-то сразу к нему отнеслась настороженно, потому что ситуация у нас в стране такая. Непонятно было, кто он, что он и зачем, — говорит в беседе с «Вот Так» Кристина, подруга Леры. — Мой отец в это время воевал в Украине, он был контрактником. И когда я разговаривала с папой, я ему говорила, что вот Лера начала общаться с украинцем каким-то. Папа говорит: “Кристина, давайте аккуратно. Это могут быть дяди в кепках”. Как по факту потом и оказалось».
Кристина говорит, что долгое время Лера и Андрей просто общались, обсуждали планы на жизнь. Лера говорила, что хочет поступить в университет. Андрей ухаживал за ней, присылал цветы. «Она — молодая девчонка, просто на это повелась», — заключает девушка.
Примерно в то же время, когда Лера познакомилась с Андреем, ей написала во вконтакте девушка, представившаяся Кариной. Она сказала Лере, что они с ней встречались раньше, и вот она нашла ее в соцсетях. Карина жила в Ярославле — они с Лерой подружились, несколько раз виделись. Как и Кристине, новой подруге Лера тоже рассказала о переписке с парнем из Украины.
Иллюстрация: «Вот Так»
Предложение устроить поджог
«Позднее уже от Андрея пошли, как мне известно, предложения о том, чтобы что-то взорвать, поджечь, чтобы помочь украинской армии», — рассказывает Кристина.
Лера отказывалась. Она рассказала об этих разговорах Карине, и та начала активно уговаривать ее поджечь пункт сбора помощи для российских военнослужащих.
В какой-то момент вместо Андрея Лере написал Степан. Он представился командиром Андрея, сказал, что тот тяжело ранен и находится в реанимации. Степан предлагал Лере совершить диверсию на железной дороге. Девушка снова отказалась.
Андрей 15 февраля снова вышел на связь с Лерой. Он якобы оправился от ранения и снова попросил ее устроить поджог. За это он предложил Лере деньги. На этот раз девушка согласилась. Андрей сказал, что надо поджечь здание администрации села Карабиха, где собирали помощь для российских военных.
Карина, узнав об этом, предложила поехать вместе 16 февраля и якобы договорилась со знакомым таксистом, что он их подвезет. Дома Лера сказала, что идет гулять с друзьями.
По словам Кристины, Лера предложила Карине принести на место бутылки с подкрашенной водой и просто сфотографировать их, чтобы послать «украинцам» для отчета, что дело сделано. Но Карина настояла на том, чтобы они купили настоящий бензин. Они заехали за ним на заправку. Тару для бензина взяли из багажника водителя. Лера оплатила покупку.
Как говорит Лерина подруга, девушка писала Карине во вконтакте, что не собирается ничего поджигать, эту переписку потом представили в суде. «Она говорила: я хочу чисто их обмануть, — поясняет Кристина. — Показать, что типа она что-то совершает, и в подтверждение отправить им фотографии. Она неоднократно пишет это в переписке. Что я поджигать не буду, я их обману, а потом мы получим деньги».
Задержание Валерии
Возле здания администрации Карабихи девушек уже поджидали сотрудники ФСБ. Задержали только Леру — Карину и таксиста не тронули. Несколько дней спустя связанный с силовиками телеграм-канал «Ярославль главный» опубликовал видео задержания. На кадрах видно, как Леру заставляют выйти из машины. Один из силовиков кричит на нее: «Полиция, бл*дь, из машины, нах*й. Упала, бл*дь, упала». Девушку кладут лицом в снег и заковывают в наручники. Далее идут кадры с пятилитровой бутылью, полной бензина, рядом — тряпка, зажигалка и пакет с пивными бутылками.
После монтажной склейки следуют признательные показания Леры. Она говорит неуверенно и несколько раз уточняет у человека за кадром, что именно должна сказать, после чего рассказывает, что «за 7 тысяч рублей передала представителю ВСУ по имени Андрей фотографии и координаты зданий» и якобы собиралась поджечь пункт сбора гуманитарной помощи.
Позже Карина давала показания на суде как засекреченный свидетель под псевдонимом Герань. Она рассказала, что с января участвовала в оперативно-следственном мероприятии, которое назвала «оперативным экспериментом». Карина и таксист стали основными свидетелями обвинения.
«Мне непонятно это со стороны следователя, если ты видишь, что у тебя оперативный эксперимент не пошел, зачем ты идешь дальше? Переписка Леры и Карины показывает, что у Леры не было умысла. Если умысла нет, значит, нет состава преступления. Если нет состава преступления, за что человек сидит? Ну как бы шесть лет — это немало. Учитывая еще, что по этой статье нет послабления», — рассуждает подруга Леры Кристина.
Иллюстрация: «Вот Так»
Два дела против мамы Валерии
О задержании Леры ее мама Светлана Зотова узнала в ночь с 16 на 17 февраля, когда в ее квартиру вломились силовики. Они провели обыск, забрали компьютеры и телефон Светланы. Угрожали сделать ее подозреваемой по делу дочери, поскольку она участвовала в антивоенных митингах. Около трех часов ночи они ушли.
Светлана 14 марта снова услышала стук в дверь. На лестничной площадке стояли полицейские и спецназовцы. Они вынудили ее проехать с ними в отдел. Светлана рассказала журналистам, что один из силовиков оскорблял ее и замахивался на нее кулаками.
В итоге Светлана Зотова сама стала фигуранткой двух уголовных дел: о призывах к терроризму и его оправдании и о призывах к экстремизму в интернете. Поводом стали комментарии женщины в соцсетях со словами «русские» и «ядерка». Светлана выступает против войны и не скрывает своих взглядов. Прошлой осенью ее уже штрафовали за «дискредитацию» армии из-за надписи на одном из городских киосков.
Мама Леры уверена, что Андрей и Степан не украинцы, а сотрудники ФСБ, как и Карина. «Искали дурочек в интернете», — говорила она в интервью изданию «7×7».
Дело Михаила Балабанова
Сотрудники ФСБ задержали Михаила Балабанова в Невинномысске 19 декабря прошлого года. По версии следствия, молодой человек вступил в сговор с неустановленным сотрудником разведки Минобороны Украины и готовил поджог военкомата. Балабанову предъявили обвинение в подготовке теракта (ч. 1 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст 205 УК РФ). Ему может грозить до 10 лет лишения свободы. Редакция «Вот Так» получила в распоряжение часть материалов дела Балабанова и ознакомилась с ними.
Из них следует, что Михаил придерживается антивоенной позиции. В своих показаниях он говорил: «24 февраля 2022 года, после начала войны на Украине, я испытывал глубокие чувства дискомфорта, гнева, ненависти к руководству России, сожаления и сочувствия к гражданам Украины. По моему мнению, Россия напала на Украину. С данными чувствами и внутренними убеждениями я живу по настоящее время. Россия виновна в смерти украинцев и является оккупантом». На момент задержания Михаилу было 19 лет, свой 20-й день рождения он встретил в СИЗО.
Иллюстрация: «Вот Так»
«Бэн» дает задания
Михаил всю жизнь прожил в Казани вместе с родителями, сестрой и бабушкой. В ноябре 2022 года, вскоре после объявления в России частичной мобилизации, он просматривал ролики на ютубе и наткнулся на видео, в котором от лица проекта Минобороны Украины «Хочу жить» рассказывалось, что мобилизованные могут сдаться в плен и таким образом избежать участия в войне. В конце ролика был указан украинский номер, по которому можно было связаться с проектом.
«Поскольку я боялся, что меня могут мобилизовать и отправить на войну, с которой я всем своим внутренним миром не согласен, я позвонил на указанный номер», — рассказывал Михаил на первом допросе в присутствии адвоката. В материалах дела говорится, что трубку никто не взял, но в тот же день вечером ему в телеграм написал пользователь под ником «Хочу жить». Он спросил у Михаила, хочет ли тот сдаться в плен. На что Михаил ответил, что он против войны и не хочет, чтобы его мобилизовали, сообщил ему свои личные данные и рассказал, что хотел бы уехать из России.
Человек под ником «Хочу жить» пообещал, что поможет Михаилу уехать, но взамен тот должен кое-что сделать. Михаил согласился. Тогда пользователь «Хочу жить» представился сотрудником украинской разведки с позывным «Бэн». Он предложил Михаилу тоже придумать себе позывной, тот выбрал имя «Максимильян». После этого «Бэн» попросил Михаила прислать ему копию паспорта и фотографии для документов.
29 ноября «Бэн» дал Балабанову первое задание: отправиться в Невинномыск, снять там квартиру и собрать информацию для проведения какой-то акции. Михаил достал все свои небольшие сбережения, попросил недостающую сумму у родителей, заранее снял квартиру в Невинномыске и купил билет на поезд. К этому моменту ему пришло уже несколько повесток из военкомата, поэтому он спешил уехать.
6 декабря молодой человек приехал в Невинномыск. Там «Бэн» попросил его записать видеосогласие для ГРУ Минобороны Украины «об оказании содействия». После этого по поручению «Бэна» он снял на видео здание ФСБ, военкомата, станции ГРЭС, электроподстанции, железнодорожный вокзал внутри и снаружи. Все ролики он отправлял «Бэну».
Примерно 12–13 декабря Балабанов по поручению своего «куратора» купил компоненты по списку и сделал смесь, которую разлил в две бутылки, а к горлышку каждой бутылки приклеил спички. 19 декабря «Бэн» поручил Михаилу снова поехать к военкомату Невинномыска и снять на видео мобилизованных и военную технику, которые там якобы должны быть. Когда Михаил приехал туда, мобилизованных и техники он не нашел, зато на месте его поджидали силовики. Молодого человека задержали.
После этого в его съемной квартире провели обыск и нашли бутылки с зажигательной смесью. Михаила отправили в ИВС, а затем в СИЗО-1 в Ставрополе. 10 февраля его внесли в перечень террористов и экстремистов Росфинмониторинга. 14 мая Балабанова перевели в ГБУЗ №7 в Краснодаре, чтобы провести стационарную психиатрическую экспертизу. Сейчас Михаил снова в СИЗО-1.
«На 99,9% операция ФСБ»
Представитель проекта «Хочу жить» Виталий Матвиенко заявил «Вот Так», что никто из проекта или из ГУР Украины с Балабановым никогда не связывался и подобных ситуаций у них никогда не было. Он подчеркнул, что их операторы не перезванивают и не отвечают в мессенджерах в ответ на звонок. Если военнослужащий ВС РФ или потенциальный мобилизованный пишет в мессенджеры проекта, с ним могут связаться в ответ для уточнения информации и намерения добровольно сдаться в плен.
По словам Матвиенко, ситуация с Михаилом «похожа на 99,9% на операцию ФСБ, которая таким образом пытается дискредитировать проект и ГУР МОУ в целом».
«Наша задача — обеспечить безопасность тем, кто принял решение сдаться в плен. Безопасность в процессе сдачи, а затем и пребывания в плену в соответствии с нормами Женевских конвенций и гуманитарного права. Поэтому проект “Хочу жить”, а также ГУР МОУ непричастны к ситуации с Балабановым», — заявил Матвиенко.
Михаилу помогает правозащитный проект «Зона солидарности». Его участница Евгения Шамина, которая занимается делом Балабанова, рассказала «Вот Так», что сотрудники ФСБ часто представляются кем-то из других каналов: российским партизанским движением «Черный мост» или даже Русским добровольческим корпусом.
«Администраторы этих каналов периодически публикуют скрины предложений что-то совершить якобы от них и призывают не вестись на подобные провокации. Каналы настоящих партизан никогда бы не стали вести коммуникацию в небезопасном мессенджере и запрашивать чьи-то личные данные. Для разведки Украины это и вовсе бесполезные действия», — объясняет правозащитница.
Шамина отмечает, что для фабрикации дела по террористической статье силовикам не обязателен сам факт поджога, но желательны какие-либо свидетельства его подготовки. Поэтому Михаила попросили изготовить зажигательную смесь и снять на телефон ряд объектов.
«Этого вполне достаточно, а большего от Михаила и не просили, судя по протоколу допроса», — говорит участница «Зоны солидарности». По ее словам, о провокации также говорит тот факт, что Михаила задержали возле военкомата, когда он был без зажигательных средств, а всего, что его попросили отфотографировать (мобилизованных и военной техники), на месте не оказалось».
Как именно силовики могли узнать о звонке Михаила проекту «Хочу жить» — неизвестно. Евгения Шамина предполагает, что молодой человек мог рассказать о своем звонке кому-нибудь во вконтакте или другом легко читаемом силовиками мессенджере.
Иллюстрация: «Вот Так»
Как распознать провокаторов
Валерию Зотову и Михаила Балабанова обвиняют по одинаковым статьям — п. «а» ч. 1 ст. 30 (приготовление к преступлению и покушение на преступление) и ч. 2 ст 205 УК РФ (террористический акт). Делами обоих занимаются адвокаты из «Зоны солидарности». По словам сооснователя проекта Ивана Асташина, подсчитать количество подобных дел с участием провокаторов достаточно сложно. Изучение статистики по вменяемым Зотовой и Балабановой статьям ничего не даст, поскольку выявить признаки провокации зачастую можно, лишь вступив в дело.
Бывает, что о некоторых делах правозащитники узнают случайно, и даже тогда им не всегда хватает ресурсов, чтобы этим заняться, говорит Асташин в комментарии «Вот Так». Например, об одном из фигурантов таких дел «Зона солидарности» узнала из письма от осужденного за антивоенный поджог здания ФСБ в Краснодаре Игоря Паскаря. Он рассказал, что сидит вместе с парнем по имени Евгений, которого осудили за попытку вступить в легион «Свобода России». Тот посмотрел на ютубе видео о вступлении в формирование ВСУ и стал обсуждать этот вопрос в комментариях под роликом.
«На него вышли правильные люди и подсказали, что нужно делать, а именно: прибыть в Ростов, связаться с их человеком (позывной “Дед”), купить амуницию (деньги дадут), подписать контракт на вступление в легион и партизанскими тропами с непризнанных территорий проскочить на признанные — разумеется, там их будут ждать. Все, за исключением последнего пункта, Евгений сделал, а ждали его на посту на выезде из Ростова люди в масках, где и скрутили прямо в автобусе», — написал Паскарь в письме «Зоне солидарности». В итоге Евгения приговорили к 6,5 года колонии строгого режима.
В мае этого года «Вот Так» писал о провокациях ФСБ в делах о поджогах или попытках поджогов на железных дорогах. Изучив открытые данные, а также информацию источников среди правоохранителей, мы выяснили, что по всей России за неполные пять месяцев произошло не менее 68 поджогов на железной дороге или попыток их совершить — почти столько же, сколько за весь прошлый год. Причем минимум в половине случаев, когда поджигателей задерживали, силовики заявляли, что диверсия заказана анонимом из телеграм-канала либо украинскими спецслужбами. По словам правозащитников, это всегда указывает на вмешательство силовиков.
Сами партизаны рассказывали «Вот Так», что не платят за поджоги фиксированную сумму, компенсируя расходы уже после того, как диверсия совершена. Конкретных заданий пожелавшие устроить поджог не получают и всегда сами выбирают цель, говорили партизаны, объясняя, как распознать провокацию силовиков.
Правозащитница Ольга Романова рассказала «Вот Так», что есть несколько способов вычислить провокатора по переписке. По ее словам, схожим образом они выявляют таких людей в «тюремных» чатах.
«Можно, например, спросить у человека, выдающего себя за “представителя РДК”: “С кем вы общаетесь на той стороне? Если с Русским добровольческим корпусом, то я хотел бы о вас узнать у представителей РДК. Если вы из СБУ, я могу уточнить в Днепре в группе Генштаба по обмену военнопленными”. После этого посмотреть на реакцию человека и сделать выводы. Второе правило: никаких настоящих имен и фамилий. Назовитесь хоть Землеройкой, хоть Дюймовочкой. И третье: общайтесь только в защищенных мессенджерах типа Signal с функцией удаления сообщений. Никакого фейсбука или тем более телеграм».
Евгения Тамарченко
