«Рельсовая война». Как изменилось партизанское движение с начала вторжения России в Украину

Фото: unsplash.com

За 2023 год в России было совершено не менее 114 диверсий на железных дорогах, подсчитал «Вот Так» на основе сообщений СМИ и телеграм-каналов. Это почти в два раза больше, чем годом ранее. При этом, как и в 2022 году, почти во всех случаях, когда диверсантов удавалось задержать, силовики утверждали, что подозреваемый якобы действовал по наводке «украинского куратора». О том, как изменились подпольные диверсии с начала полномасштабной войны против Украины, мы поговорили с участниками партизанских движений.

Карта: «Вот Так»

В минувшем году в России совершили или попытались совершить не менее 133 железнодорожных диверсий: в основном это были поджоги релейных шкафов, реже — подстанций и вагонов электропоездов. В трех случаях диверсанты устанавливали на путях взрывные устройства, в результате чего составы останавливались или сходили с рельсов — все эти диверсии были организованы в мае в Брянской области и аннексированном Крыму.

Всего за акции саботажа на железных дорогах российские силовики задержали 112 человек, чаще всего это были молодые люди от 14 до 22 лет. Наиболее массовым было задержание восьмерых школьников в феврале 2023 года в Калининграде. По версии следствия, они подожгли релейный шкаф по заданию «куратора из Украины». Такую причину правоохранители называли почти во всех случаях поджогов: у фигурантов находили в телеграме переписку с «анонимом» — либо с украинским «заказчиком», — который обещал заплатить за диверсию. В разных случаях сумма вознаграждения варьировалась от 5 до 35 тыс. рублей.

Часто диверсантов задерживали группами, поэтому, несмотря на количество людей, попавших за решетку, почти в половине случаев поджигателей поймать не удалось. Когда исполнителей получалось задержать, чаще всего против них возбуждали уголовное дело о диверсии (ст. 281 УК РФ) — так было в 26 из 68 случаев. Вторая по частоте статья — об умышленном уничтожении или порче имущества (ст. 167 УК РФ), которая фигурировала в 20 эпизодах поджогов. В некоторых случаях ее ужесточали до диверсии.

Так было, например, в истории с пятью молодыми людьми 17−20 лет из Красноярского края. Они, как считает следствие, с 26 декабря по 4 января поджигали релейные шкафы на станции Бугач, а также бросили горящую бутылку с бензином в открытое окно электровоза. Вначале против поджигателей завели дело о порче имущества, однако потом обвинение ужесточили, переквалифицировав на статью о диверсии.

Среди других статей, которые вменяли задержанным, — террористический акт, приведение в негодность путей сообщения, нарушение общественного порядка и хулиганство. Кроме того, в феврале 2023 года ФСБ отчиталась о физическом уничтожении предполагаемых диверсантов. По версии силовиков, погибшие планировали совершить теракт на железнодорожной станции Ставропольского края.

«Успешные кейсы акций имеют свойство повторяться»

Чаще всего партизаны устраивали диверсии на железных дорогах, но этим их действия не ограничивались: они также поджигали военкоматы, полицейские машины и здания ФСБ, атаковали склады Росгвардии и центры гуманитарной помощи российским солдатам, подрывали газопроводы и пытались уничтожать военную технику.

Как рассказали «Вот Так» в партизанском движении «Черный мост», которое наиболее известно по акции с подрывом здания ФСБ в Ростове-на-Дону, сейчас силовое сопротивление стало больше внимания уделять безопасности: «Все уяснили, что условный “коктейль Молотова” — это не выражение протеста, а вооруженное восстание, и что за это полагается не штраф, как за плакат, а тюрьма лет на 20». В частности, партизаны стали применять технологию подтверждения авторства по хэш-функции вместо фото или записи акции на видео. А также использовать принципы безопасности Zero Trust — то есть «нулевое доверие» к собеседнику по переписке, поскольку он может оказаться подставным лицом, либо аккаунт пользователя могут взломать.

Кроме того, добавляют в «Черном мосте», изменился характер акций: «диверсия на железной дороге теперь — не только [повреждение] шкаф[а] СЦБ (сигнализации, централизации и блокировки. — Ред.) и задержка движения на пять минут, но и улетевший с путей грузовой поезд и сутки простоя оживленной ветки».

О партизанском объединении «Черный мост» и других движениях подпольного сопротивления «Вот Так» рассказывал в другом материале:

Схожие тенденции называют в объединении «Экстремист». По словам представителя движения, нынешние акции стали более опасными, но и более продуманными:

«В приоритете стоит безопасность партизан. У нас есть сочувствующие в спецслужбах России, и поэтому мы знаем их возможности, алгоритм работы и розыскных мероприятий. Это позволяет составлять планы и меры предосторожности, чтобы не попадаться. Партизан-одиночка с Zero Trust, если он не имел профессиональной подготовки ранее — это, к сожалению, потенциальный подсудимый.

По сути, раньше мы не имели прецедентов партизанской борьбы в цифровую эпоху, и если вникать во все нюансы, нашим “дедам-прадедам” было проще работать».

Кроме того, добавляет собеседник, 2023 год стал годом «объединения и координации, когда была создана Ассамблея освободительных движений, которая не только координирует и взаимно пиарит партизанские объединения, но и «отгораживает» их от объединений «мутного толка, связанных с ФСБ».

В 2022 году, считает лидер движения «Скрепачъ», к участникам партизанских объединений относились «как к каким-то маргиналам — и, возможно, местами так и было». Однако за последний год, когда война стала приносить все больше потерь, партизанское сообщество стало расти и вовлекать сторонников, говорит собеседник. Например, «Скрепачъ» перешел от локальных действий в границах одного региона к акциям по всей России: сейчас представители движения появились во всех крупных городах, включая Дальний Восток.

«Немало людей, присоединившихся к нашему движению — это те, кто еще вчера воевали на фронте в путинской армии. Это большой плюс для нас, ведь они обладают не только реальным опытом вооруженной борьбы, но и привезли с фронта инструменты для проведения акций, которые мы передаем нашим подготовленным участникам, обучаем новых членов движения», — добавляет лидер «Скрепача».

Россияне, отмечает он, все больше узнают про партизанские движения благодаря телеграму, начинают интересоваться, общаться и понимают, что «тоже могут участвовать в сопротивлении, а успешные кейсы акций имеют свойство повторяться». Такой тренд, по мнению собеседника, сохранится до тех пор, «пока режим не развалится».

В начальный период своей деятельности движение использовало собственные финансовые средства, «и для локальных целей этого хватало». Однако вскоре у объединения появилась стабильная финансовая поддержка спонсоров, предложивших свою помощь, — «представителей российского среднего класса», уточняют в движении, но не называют имен.

Однако самое важное, что произошло за последний год, — это изменение отношения населения к партизанскому движению в целом, считает собеседник: «Люди начали признавать партизан как реальную опору сопротивления, что мы действительно существуем здесь, в России, и наши участники — это обычные люди, которые хотят освобождения страны от путинского беспредела, окончания войны и возвращения наших людей домой».

Алёна Лобанкова